Йозеф дождался, пока крик у Витольда прошел и начал говорить:
— Наслышан о Вашем таланте. Особо подкупает, как в Ваших работах Вы используете символику Третьего рейха. Все мелькает, мелькает — а тут-то вот оно!
Йозеф привык гипнотизировать людей. Диалог он с давних пор считал для себя ненужным.
— Вот какая штука, Витольд. Молодые люди совсем не с таким энтузиазмом идут служить в НАТО, как должны бы. Мне кажется, дело должна поправить массовая культура.
Но даже самые большие свои видеогадости Витольд делал, добиваясь для зрителей свободы от всего: от пола, возраста, родителей, учителей, здоровья, морали, религии — всего, что хоть мало-мальски «сковывает» человека. Пропаганда армии никак не входила в его планы, если о таковых можно было говорить после случая с русским таксистом.
— Не спешите отказываться, Витольд, — сказал Йозеф, увидев, что собеседник сомневается. — Подумайте вот о чем. Если Россия, как она хочет, станет главной в Европе, в вашем деле начнутся проблемы. А то, что планы русских осуществятся, не так невероятно. Прежде всего потому, что этого хотят и некоторые в Старом Свете.
Но даже если и нет, вспомните середину ХХ века, вы же неплохо знаете историю: кто за несколько десятилетий до этого мог подумать, что русские со своим коммунизмом займут пол-Европы? А если это повторится? Для кого тогда вы будете снимать свои неповторимые клипы?
— Вы забыли, что мастер всегда и в любом случае выше политиков. Они не могут понимать столько, сколько понимает он.
— Я не политик, Витольд. Я так же, как и вы, мастер — в другом деле. Так что давайте начистоту.
У Йозефа в Берлине случилось легкое недомогание, с которым его тем не менее положили в больницу. Он совершенно не ожидал встретить в ней Витольда. Но поскольку это произошло, и поскольку осуществлением своей миссии он занимался не то, что в «свободное от работы время», а даже во сне, он решил навестить нужного его структуре человека.
— Этот человек еще очень плохо себя чувствует, — вмешалась Брунгильда.
— Быть может, дама нас оставит? — обратился Йозеф к Витольду. Это было сказано мягким, рыцарским тоном, который продюсер не мог услышать в богемных компаниях. Уже одно это могло занять его воображение на длительное время. Этот тон словно приоткрыл Витольду дверцу в Средневековье, о котором он много читал, но никак не мог представить себе в реальности.
Но дама встала перед Йозефом и тоном, привычным для трущоб Восточной Германии, наорала на него:
— Выйдите вон.
Витольд был слишком слаб, чтобы что-то скорректировать, и Йозефу пришлось ретироваться.
Продолжение следует