«…Я предлагал бомбить Белград. Я предлагал послать туда американских летчиков и взорвать все мосты. Я предлагал перекрыть поставки топлива…»
«…Почему я так настаивал не оказывать помощь народу Сербии? Там же много хороших людей. Почему же? Потому что пока они не посмотрят в свое сердце, они никогда не излечат себя от болезни, которой поражены. Не ради мщения, а ради избавления!»
Джо Байден
В сербах Йозефу не нравилось какое-то тепло, которого не было у голландцев, как и у хорватов. Не нравилось, что это союзники России. Как садовнику хочется выполоть бурьян, так и будущий генерал НАТО считал своим долгом расправиться с Югославией, а потом в конфликтах на ее территории поддержать наиболее близких западноевропейской семье хорватов.
Йозефу они нравились, поскольку сочетали готовность к жестокости и веселость. Учения с хорватами проходили с огоньком, и было видно, что их участники заслуживают победы. Она и была достигнута.
За несколько лет занятий с офицерским составом не за страх, а за совесть, несколько лет подготовки боевой техники и слаживания в рамках НАТО, Йозеф смог вырастить подлинного дракона, буквально пожравшего своего противника в Сербской Краине.
Йозеф видел, как на глазах его подопечные становятся профессионалами, приобретая человеческое достоинство. Это стало ярким воспоминанием его жизни — как меняются люди, когда армия становится хорошей.
В 90-е годы, когда Россия распадалась, Йозеф считал нужным воспользоваться ситуацией и навести порядок в Европе. Сербия мешала ему, тогда полковнику НАТО, как фальшивая нота носителю абсолютного слуха.
Он вложил в хорватов весь свой задор, ум, амбиции.
В детстве Йозеф играл с соседскими мальчишками в солдатиков — он испытывал какой-то трепет перед этой игрой. И не находил себе места, пока намеченный им вражеский квадрат не был очищен. Это же чувство было у него и на Балканах.
Ближе всего ему был хорватский генерал Златко, выделявшийся своим заразительным смехом. «По этому человеку идет ток», — говорил про себя Йозеф. Златко смело предъявлял претензии недостаточно активным коллегам и Йозеф очень ценил это.
Больше всего Йозефу нравилось, когда армии удавалось дать почувствовать свою силу. В случае с хорватами это были броски с бронетехникой на несколько десятков километров — отработка действий против сербов.
У хорватских солдат в глазах появлялись интерес и увлечение, без которых победы быть не может. Она и была достигнута.
Дальше, считал Йозеф, нужно дождаться повода и сделать так, чтобы уже государство Сербия исчезло с лица земли. Либо чтобы эта страна вступила в Cевероатлантический альянс, где растворилась, как вода, вылитая из бутылки в море.
Ему нравились хорватские танкисты и водители бронетехники — за напористость и веселье. Когда в Загребе отмечали победу хорватов, Йозефу показалось, что он как-то недотягивает до ярости праздника. Златко был тогда сам не свой от радости и, казалось, выпусти его из ресторана — он остановится только у румынской границы, а идти до нее будет с голым торсом.
И еще одно запомнилось Йозефу. Как нагулявшие жир в советской Югославии понурые и тоскующие люди менялись, когда им отдавали приказ кричать и бежать, ехать, стрелять, захватывать.