Конфликт на Украине глазами кино
Наверное, главное, что должно быть показано в фильмах о войне на Украине — это даже не сам ход боевых действий, а портреты людей и то, ради чего они воюют. Прежде всего, русских бойцов. Кем они были до войны, почему взялись за оружие, что чувствуют и о чем думают, когда идут вперед.
Первое, что бросается в глаза на лицах героев фильма «У края бездны» — физическая усталость. Штурм Мариуполя еще не начался, бойцы только приближаются к городу на бронемашинах — а они уже в изможденном состоянии. Впереди — 60 дней тяжелейшего штурма, за все это время будет только один день отдыха. На одном из кадров в третьей серии боец едва не падает, спотыкаясь на лестнице. Режиссер Фадеев рассказывает, что некоторые от усталости физически не могли влезть в окно или перелезть через перила. Никакой красивой экипировки нет. Форма затаскана за много недель, кто-то в трофейном.
К штурму, по сути, никто не готов. За предшествующие годы войны «сомалийцам» не приходилось вести городские бои такой интенсивности. Когда начнется штурм кварталов многоэтажных домов, будет много потерь.
Вместе с бойцами в этих кварталах погибали мирные жители. В городе их оставалось очень много — сотни тысяч. Приближение фронта застало их врасплох. Люди укрывались в подвалах без электричества, тепла и воды. Те, чьи дома, находившиеся дальше от мест концентрации ВСУ — предприятий «Азовсталь» и «Завод имени Ильича», — удавалось быстро освободить, могли уйти в тыл. Там же, где линия фронта задерживалась, жизнь гражданских оказывалась обесценена.
В панельных многоэтажках ВСУ оборудовали свои опорные пункты. По ним российским войскам приходилось стрелять из танков. Квартиры горели, иногда многоэтажки выгорали полностью. В одной из самых трагических сцен фильма показано, как соседи, выбравшиеся во двор из загоревшегося дома, спрашивают, почему не вытащили бабушку, которая плохо ходила, глядя, как в окнах ее квартиры полыхает огонь. Соседка, подруга, просила ее выйти, но та не смогла, и сгорела заживо…
Другая бабушка, которую бойцы находят прячущейся в полуразрушенной школе на линии фронта, и которая, видимо, насмотрелась на поведение ВСУ, реагирует на их появление вопросом:
— Вы хотите меня убить?
— Нет, нет, ты что, мать, Господь с тобой, — отвечает боец и ведет ее в тыл.
Она обессилела, идет с трудом, опираясь о стены. Солдат, который выводит ее через завалы по двору, такой же обессиленный. Они медленно передвигаются по открытому простреливаемому участку, по которому нужно бежать.
Во дворах, по которым идут танки, играют дети, которые сами называют себя «детьми войны». В одной из игр веточки превращаются в «снайперские винтовки». На улицах раскиданы неубранные мертвые тела. В одном из эпизодов женщина ищет среди этих тел своего брата. С ужасом она подходит к каждому телу, надеясь, что это не он, и не находит его.
Эти страшные обстоятельства пробуждают в бойцах огромную человечность. В качестве эпиграфа ко всем четырем сериям Фадеев взял цитату из Евангелия от Иоанна: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Он рассказывает историю солдат и командиров батальона, заглядывая в прошлое — в период до начала СВО, когда они обороняли ДНР. Я буду приводить выдержки из прямой речи бойцов, в которых они описывают свое мировоззрение, понимание самих себя и смысла войны, чтобы хотя бы отчасти воссоздать портреты людей, которые сегодня умирают за Россию.
Герои фильма — это в основном простые люди. Многие из них работали до того, как пойти в ополчение, на заводе или в шахте. Потом увидели авиаудары ВСУ по мирным городам. У одного из бойцов под артобстрелом ВСУ погибла дочь. После такого люди уходили на войну.
Бойца с позывным Дэр Фадеев снимает на передовых позициях в разрушенной школе возле Горловки, куда «Сомали» был переброшен летом 2018 года. Он рассказывает про себя:
«До войны — шахтер. Работал и комбайнером, и рабочим работал, давал и уголек. Можем строить, можем уголь добывать, можем копать. А тут пришла война — пришлось взять в руки оружие. Пошел воевать. Потому что — а кто еще пойдет? Кто? Я слышал разговоры такие, когда люди говорят некоторые: будет наступление украинской армии — я уйду в Россию, заберу свою семью. А кого он заберет? Жену, ребенка? А отец, мать? Сестра, брат? На кого они останутся, кто их будет защищать? Кто? Не знаю, я здесь буду до последнего. Это моя земля. Я здесь родился.
Когда был майдан, я курить тогда бросил, на шахте работал — не курил месяца три-четыре. Прихожу домой со смены, лег спать. Поспал, проснулся, включаю телевизор: Янукович убежал, произошел переворот. Я сразу понял, что будет война. И сразу пошел за сигаретами. Купил сигарет, возвращаюсь обратно, курю одну за другой. Соседей встретил, говорю:
— Вы что, не знаете — майдан, переворот? Война будет…
А мне говорят:
— Да что ты, какая война, не будет ничего, все будет хорошо.
Вот война, длится уже четыре года… Сейчас у меня в руках оружие, и я уверен в том, что я могу дать отпор. И я его дам, этот отпор».
Дать отпор, защитить человеческую жизнь — вот простая, но очень важная его философия войны. После войны отстроить все заново, растить детей, улыбаться, ходить друг к другу в гости — такую перспективу он видит. Стоя в здании разрушенной школы, где оборудованы позиции обороны, боец рассуждает: «Если бы не было войны, сколько можно было бы здесь застроить… Здесь вот ходишь по коридорам, смотришь: школьные классы, доски, картинки, тетрадки все пооставались детские. Дети писали, учились, образование получали. А что из этого вышло? Все разбито».
Враг атаковал право жить и любить, и его нужно отвоевать.
Дэр пришел в ополчение уже сформированным мужчиной, но много здесь ребят гораздо более молодых. Есть ребята, ушедшие на фронт с первого курса, а есть те, кто не успел и закончить школу. Они по-своему выражают ту же идею войны за право жить и любить. Боец с позывным Бабай после ночевки в недостроенной многоэтажке в Мариуполе звонит матери и рассказывает, что видел ее и брата во сне — в первый раз за все время на фронте — и у него аж камень с души упал. На камеру он передает родным привет:
«Дорогая мама! Дорогой Ринат, бабушка! Передаю вам всем привет, по всем скучаю, всех люблю безумно. Жду не дождусь когда мы уже все встретимся вместе, за одним столом». К сожалению, Бабай не дождался этого — в августе 2022 года он погиб.
Те, кто старше, переживают за молодых. Боец с позывным Меченый говорит: «Обидно, когда такие вот пацанята еще… Я хоть что-то в жизни видел, а что он, ему 18 лет — что он видел в жизни? Тем более 18 лет, и три из них — войны. Чему человечество лучше всего научилось, так это друг друга уничтожать. Только неизвестно, для какой цели». Меченый погиб в мае 2022 года.
Давид Марченко с позывным Философ вообще взял в руки оружие в 13 лет, а в 14 уже участвовал в боевых действиях как солдат. В 2022 году Давид командовал штурмовым отделением. В боях за Мариуполь он был тяжело ранен.
С ранних лет Давид увлекался философией и мечтал после войны стать преподавателем в университете. За год до СВО он просил Фадеева снять свой предвыборный ролик — хотел попасть в молодежное правительство ДНР. Съемка сделана прямо возле окопов, припорошенных снегом.
«Многие мои товарищи погибли, но я остался жив, — рассказывает Давид. — За мой небольшой, но богатый жизненный опыт я кое-что понял… Я понял, что я и мое поколение может решить множество проблем. Так как мы всю свою сознательную жизнь провели на войне, мы заточены под эти проблемы. Говорят, тяжелые времена рождают сильных людей — так вот, время создало нас. Сейчас я уверен, что необходимо возрождение гуманизма. То есть построение такого общества, в котором высшей ценностью является человек и его развитие. Независимо от языка, на котором он говорит, расовой принадлежности или каких-то иных признаков».
То есть война идет не только за право жить, но и за право на человеческое развитие. Возрождение гуманизма, способное стать альтернативой взаимному истреблению человечества — действительно, вопрос номер один для современного мира. Когда смотришь на лица бойцов, умирающих за Родину, возможность возрождения гуманизма кажется чуть более реальной. Люди, находящиеся в состоянии мобилизации ради высокой цели, очень сильно очеловечиваются.
Сам Фадеев тоже ощущает некие страшные вибрации общемировой ситуации. Пример Сирии показал, что наступают новые черные средние века, говорит он в одном из интервью. Эпоха светского человека, которая началась 400 лет назад (он не называет это эпохой модерна, но понятно, что речь идет о ней), пришла к своему упадку. Он добавляет, что война идет за душу народа, и многие это чувствуют. Первые свои военные репортажи Фадеев снимал в 2014 году в Славянске. Он рассказывает, что там «было легко снимать, потому что основная масса людей, которая там оказалась, могла это хорошо объяснить словами».
Речь идет о тех, кто не готов смириться с тем, что они больше не русские, что русская культура — это не их культура, русские герои — не их герои. Те, кто с этим смирились, теперь ненавидят Россию. Это некая трансформация, связанная с утратой Родины. Как говорит Фадеев, имея в виду Донбасс, который он знает, для большинства людей слово «Родина» не стало пустышкой. «А когда ты все это теряешь и понимаешь, что не можешь больше найти такого места, как твоя Родина — это самое тяжелое», — считает он.
Но Родина для донецких — это единое пространство России и Украины, и от этого никуда не уйти, хотя это кажется невозможным после стольких смертей с обеих сторон. Историческое единство, сущностная нераздельность России и Украины — это не вопрос политической конъюнктуры или пропаганды, а неизымаемая человеческая реальность, за которую тоже идет война. Вот боец Давид Марченко рассуждает о том, что для него Родина.
«Родина — это то, что тебя создало. Что наделило тебя идентичностью. Мать, семья, друзья, люди, которые тебя окружали, формировали твою личность… История. Прошлое, настоящее, то, где ты видишь свое будущее… Это история, которая формировала тебя, окружающая среда. Ты родился, ты формировался здесь, на улицах, ты когда-то бегал здесь по полям, ты слышал запахи этих цветов, которые здесь растут, ел те фрукты, которые здесь растут, общался с людьми, которые здесь жили, учил историю, то есть видел плоды строительства своих предков — заводы. Это то, что тебя создавало. Я рос на украинских песнях, на украинской рекламе, на украинских фильмах. К примеру, „Сорочинская ярмарка“ — я обожаю „Сорочинскую ярмарку“. Я ее каждый год смотрел по несколько раз, и буду смотреть. И ровно так же мне мать в детстве читала Достоевского, Чехова, Блока, все сказки Пушкина, сказки про богатырей. Советские фильмы… То есть это все — мое. Я думаю, что если мы сейчас не найдем решение этого конфликта, то дети наши найдут. Война эта будет казаться со стороны крайне глупой».
Эта идея единства народа безумно важна для героев «У края бездны», да и других фильмов. В этом смысле показательна реакция мирных жителей Мариуполя на происходящее.
«Нам все одинаковы — что вы, что те», — говорит женщина в подвале. Можно было бы принять это за безразличие, но она добавляет: «Раньше все были вместе, а теперь…»
Рядом с другим подвалом женщина, которая на всех готовит еду, говорит, что хочет, чтобы мы жили в мире. «Любили друг друга, а не ненавидели».
Эта тема сущностного единства Родины хорошо раскрыта в другом фильме — художественном, но основанном на реальных событиях на Времьевском выступе в мае 2022 года. Фильм «Свои. Баллада о войне» снял режиссер Артём Артёмов, принимавший участие в том сражении добровольцем.
Здесь показано, как складываются отношения между российским взводом, который размещается на передовой в запорожской деревне, и хозяевами соседней хаты. Там живут пожилые люди и их взрослая дочь. Она приехала, чтобы забрать родителей из района боевых действий, но те выехать отказываются. Тогда дочь остается с ними.
Сначала дед — так его называют бойцы — говорит, что жилось ему и его семье нормально, пока не пришли российские войска. Дескать, всякое бывало в независимой Украине, не все нравилось, но города никто не разрушал. Потом бойцы снова говорят с ним и помогают ему с мелким ремонтом дома. Тогда он устраивает ужин для всего взвода.
За столом хозяин дома вспоминает, что его дед во время Великой Отечественной дошел до Чехословакии и там погиб. Что «были одной страной». Начинаются взаимные вопросы. Дед спрашивает, кто же нас предал в 91 году, и не с Москвы ли это началось. А бойцы — почему никто не отреагировал на майдан, приход к власти нацистов и то, что НАТО стало чувствовать себя на Украине как дома. Оказывается, что кто-то из бойцов из Одессы и ушел воевать после 2 мая 2014-го, а у кого-то дед родился в Сумах. Командир объявляет примирительно, что правды доискаться трудно — «слишком долго нас предавали». «Но земля эта наша, и вы тоже наши. Я это чувствую. Знаю», — заключает он.
В следующем эпизоде дочь хозяев рассказывает командиру взвода, что всю жизнь прожила в независимой Украине и поначалу считала наших военных оккупантами. Но потом поняла, что оккупанты так себя не ведут. «А как мы себя ведем?» — спрашивает командир. «Вы… свои», — отвечает она.
На соседнем участке фронта случается прорыв ВСУ. Взвод направляют на сдерживание противника. Все гибнут, кроме командира. Когда к дому деда приближаются украинские войска, родители сажают дочь на велосипед и велят бежать. Она на этот раз соглашается их оставить. Украинские военные находят в доме коробки от российских армейских пайков, оставшиеся после совместного ужина.
— Чего, дядьку? Продався оркам? — спрашивает вэсэушник, махая автоматом перед хозяином дома и его женой.
— Вы что, хлопцы, мы ж свои! — кричит она.
— Да який я тоби «свои», тварюка продажна?! — отвечает тот.
И, сказав, что пришел очистить эту землю от «всякой падали» и таких москалей, расстреливает их. От выстрелов начинают кудахтать куры. Следующей очередью он убивает их.
Война идет за то, возможно ли в принципе это понятие «свои», «свои люди». За право жить по закону любви к людям. А в пределе и не только к людям — ко всему живому. Это стремление жить по закону любви, которое всегда было базовой чертой русской культуры, почти исчезнувшее как актуальная реальность в нашей повседневной жизни, вдруг очень ясно проступает на войне.
Герой уже упомянутого документального фильма «Я иду домой», снятого весной 2023 года при освобождении Артёмовска, командир разведвзвода с позывным Гонг тоже говорит о родовых корнях как о фундаменте своей личности. Режиссер Рытков, как и Фадеев, достигает большой достоверности, находясь с камерой внутри штурмового подразделения, перемещаясь под огнем вместе с бойцами. Его фильм менее масштабный (он длится меньше часа), но в отдельных моментах еще более жесткий — режиссер снимает без купюр слова беженцев, которых бойцы вывозят из города, сцену пленения украинских военных. К этим беженцам я еще вернусь ниже, а сейчас хотелось бы сказать про героя фильма.
Гонг ушел на войну в 2014 году после того, как у него убили отца и сына. Он участвует в освобождении полуразрушенного города, вывозит мирных жителей. И много рассуждает о том, что привело его на войну.
«Всего скорее, даже не боль всегда была, а память — что я должен помнить, кто я и что я… Если мы не будем помнить своих предков, своих родителей, то мы никто тогда. Мы не построим будущего, если мы не будем помнить отцов, детей своих. Мы тогда никто. Мы тогда не общество… Счастливое детство — это когда ребенку есть куда приехать, где его ждут. Отцовский дом — это всегда когда тебя ждут. Тебя любят, и всегда есть место для тебя. Хочется прийти домой, где я вырос, идти домой просто-напросто. Вот в чем дело…»
Дом — это не просто место. Это этос, культура и Родина, все то, что сформировало тебя, как об этом говорит и Давид Марченко. Идти домой — значит идти на Родину, туда, где существовали свои, где не было разделения между Россией и Украиной, в духовный, а не материальный дом.
Гонг очень личностно воспринимает трагедию беженцев из Артёмовска, которым он помогает: «Люди лишились всего, что могли нажить за свою жизнь, причем вмиг. Если честно, я ставлю своих родных на это место. Я смотрю на них и понимаю, как будто это мои родные».
Такое же родственное отношение у него сформировалось и к своим бойцам: «Бо́льшая часть солдат называет меня батей. Для меня это ответственность большая. Если называют тебя отцом, то ты должен сберечь своих сыновей. Своих детей».
Подобное родственное отношение в подразделении — еще одна важная черта наших бойцов, которых можно увидеть в фильмах. Другого командира, которого тоже называют батей, снял военный документалист Клим Поплавский, назвав фильм по его позывному — «Оркестр Белого».
Фильм показывает штурм очистных сооружений на подступах к Авдеевскому коксохимическому заводу. В съемках также участвует военкор Андрей Филатов. Дело происходит в ноябре 2023 года. Работа отдельного штурмового батальона 114-й бригады под командованием Владимира Новикова с позывным Белый в этом районе была частью наступления на Авдеевку зимой 2023/2024 годов, завершившегося взятием города и ставшего началом масштабного продвижения российских войск в западную часть ДНР. 114-я бригада, сформированная на базе ополченческого батальона «Восток», освободила в ходе этого продвижения множество населенных пунктов.
Новиков — бывший шахтер, с 2014 года в ополчении. Он по-настоящему заботится о своих бойцах, по-человечески переживает за сохранение их жизней. Сам почти не спит — «час, два». Успокаивает раненного на задании бойца, который считает, что не справился, убеждая его, что он сделал все, что мог. Пока группа не закрепилась на занятых позициях, днем и ночью лично следит за всем происходящим с дрона, лично передает бойцам информацию, с какой стороны им угрожает противник. Устраивает выволочку оператору БЛА, который не обеспечил наблюдение. «Я тебя сейчас раскошмарю на… Не дай боже кого-то убьют!» — кричит он в рацию.
Чтобы сохранить жизни бойцов, ему приходится брать на себя все функции. «Я уже [не] пойму, кто я — разведчик, штурмовик, инженер, летчик. Или [кто] его знает, кто я уже», — подытоживает Новиков.
Результат — объект занят без потерь, хотя ВСУ отправляли сначала две пехотные группы, а затем группу на бронетехнике, чтобы отбить его.
Человеческие чувства Белый испытывает не только к своим бойцам, но даже к противнику. «Была бы сейчас возможность даже их не убивать… Просто, пусть уходят — выгнать», — размышляет он.
В фильме «Пацаны батальона „Восток“», который режиссеры Олег Некишев и Михаил Буров сняли еще в 2022 году на Времьевском направлении, до преобразования батальона в 114-ю бригаду, другой его боец с позывным Сява так рассуждает о своих внутренних ощущениях:
«Хочется уехать хотя бы на месяц куда-то далеко, там где мирные люди ходят, улыбаются, радуются. Просто побыть с семьей хотя бы месяц… Хотя я такой человек, что, если бы мне дали месяц, я бы из этого месяца полмесяца отдохнул, и уже сам рвался бы обратно. Я не могу, особенно когда смотришь, что происходит. Эти шакалы там [в интернете. — Прим. авт.] выкладывают, что творится, как притесняют… Я не могу спокойно сидеть. Меня воспитали так, на истории. И воспитали меня с честью. Моя жизнь — я ее не то что не ценю, но я ее отдам за это».
В соответствии со своими ценностями Сява видит врага: «Многие продались. Украина — шакалы продажные. У них ни совести, ни чести, ни истории нет. Вообще бездушные».
Война за душу народа… Это, действительно, не пустые слова, а реальность. Наша победа — это победа человека, наделенного душой. Который хочет человеческой любви, человеческого развития, который может соединить через собственное представление о Родине, через общую культуру русское и украинское пространство. Победа той стороны — это победа бездушности.