В последнее время западный политикум раздувает истерию по поводу судьбы одного из лидеров болотного протеста, Алексея Навального. Одним из эпизодов информационной истерии по его поводу стала жалоба оппозиционера на то, что в исправительной колонии, где он отбывает заключение, его пытают бессонницей.

Экс-сотрудник исправительной колонии строго режима согласился дать интервью редакции ИА Красная Весна и рассказать, как проверяют осужденных в исправительных учреждениях, а также ответить на ряд других вопросов редакции.

– Добрый день, представтесь пожалуйста. Расскажите о себе. Каким образом вы относитесь к пенитенциарной системе и так много о ней знаете.

Добрый день, меня зовут Шигаев Михаил. Я работал в ФБУ ИК-5 строгого режима г. Пенза два года. Должность — младший инспектор группы надзора отдела безопасности. Работал в дежурной смене как в дневное, так и в ночное время.

В мои обязанности входило наблюдение за осужденными, требование от них соблюдения ими правила внутреннего распорядка и режима исправительного учреждения.

На всю колонию, в которой общая численность осужденных была примерно около двух тысяч, численность склонных к побегу была около двадцати человек.

– Давайте сразу поговорим о нашей теме. Вы говорите, что проверять должны людей, которые находятся на профилактическом учете, как склонные к побегу.

На профучет как склонных к побегу ставили не всех осужденных. Как я понимаю, на момент моей службы, на профучет ставили осужденных:

— у которых были большие сроки, которые только поступали в колонию для прохождения отбывания наказания, — люди которые тем или иным образом могли дать основание полагать что у них есть мысли или какие-то действия к побегу, — также, как я понимаю, что основанием для постановки на профучет была психологическая карта, которую составляли психологи в колонии.

– Почему Навального могли причислить к таким заключенным?

Нужно, наверное, уточнять у администрации данной колонии. Хотя есть еще один способ на ровном месте встать на профучет.

Утром и вечером в колонии происходит контрольно-картотечная проверка. Это когда перед отбоем, или после подъема, выстраивается весь барак и сотрудник администрации достает карточку и называет фамилию.

Осужденный должен назвать свои фамилию, имя, отчество, выйти из строя и проследовать в спальный барак. Если на картотечную проверку осужденный опаздывал, то есть его не оказывалось в строю, то его могли поставить на профучет как склонного к побегу. То есть, это для профилактики, чтобы не было желания нарушать правила внутреннего распорядка.

– Как происходит учет в другое время?

В дневное время учет производится следующим образом. На территории жилой зоны, либо в дежурной части находился журнал, где были перечислены все склонные к побегу. Каждый час они должны были приходить и расписываться. Если осуждённый не являлся в указанное время в дежурную часть чтобы отметиться, то его вызывали по громкой связи.

Если он и в этом случае не приходил, то тогда направлялся наряд по месту нахождения его отряда, его приводили, осматривали и, после принудительного привода, как правило давали сколько-то суток штрафного изолятора.

– В изоляторе за «склонниками» как-то особенно следят?

Да, в штрафном изоляторе, в простонародье ШИЗО, также осуществлялся в дневное и ночное время дополнительный надзор за склонными к побегу.

То есть, допустим, ты дежуришь в дневное время в ШИЗО, подходишь к смотровому окну, если это обычные осужденные, то каждые два часа, если склонные к побегу, то каждый час. И делаешь соответствующую пометку.

– Навальный заявил, что его пытают бессонницей, как происходит учет в ночное время?

Что касается контроля за осужденными, стоящими на профучете как склонные к побегу, в ночное время, это происходило следующим образом.

Во-первых, в тех отрядах, где находились такие осужденные, их спальные места всегда находились максимально близко ко входу. Если мы посмотрим видео, которое сейчас в сети появилось, то спальное место Навального находится практически у входа в спальное помещение.

Кстати, мы тоже применяли дозоры, то есть видеорегистраторы. Под конец моей службы нам тоже их выдали. Видеорегистратор обычно был расположен у нас на груди.

Мы обычно входили в барак, где в ночное время всегда встречал нас дневальный, его первая задача была — максимально быстро провести сотрудника к спальному месту осуждённого.

Инструкции лично мне мой дежурный давал такие:

— подходишь, смотришь на бирку (на кровати висит бирка, если осужденный находится на профучете, то бирка перечеркнута красной полосой). — ты подходишь, смотришь на его лицо, если лицо осужденного видно, то инструкции его будить никогда не было. Просто подходишь и смотришь. Фонариком в лицо дополнительно светить не приходилось по той причине, что всегда был ночной свет и всегда были черты лица достаточно различимыми.

– То есть главное, чтобы было понятно, что на нарах лежит осужденный, а не, скажем, манекен?

Да, например, лично я получал от дежурного такую инструкцию, что если вдруг осужденный склонный побегу лежит накрывшись одеялом с головой, то, в этом случае, я должен был это одеяло с него снять и убедиться, что это именно он.

Но даже в этом случае будить его, зачитывать какие-то статьи — это какой-то бред, такого не было. Я очень сильно сомневаюсь, что сейчас это так происходит.

– Могут к какому-либо заключенному применять какой-то особый порядок проверки? Что об этом говорит закон? Закон одинаков для всех?

Регламент проверки всегда ко всем осуждённым склонным к побегу один. То есть не было такого, что одного проверяли как-то особенно, другого как-то по-другому.

– В других колониях может быть другой порядок проверки?

Если честно, я ни разу про это не слышал ни от сотрудников, коллег по работе, ни от самих осуждённых. Я думаю, что закон в этом случае одинаков для всех и делать трагедию из-за Навального не надо. Я думаю он не первый и не последний.