За романтизацией криминального мира стоят сломанные судьбы матерей, носящих передачи, и молодежи, которая встречается с реальностью в местах лишения свободы, заявил психолог, член Общественного совета ФСИН Михаил Хасьминский 28 января на круглом столе «Цензура или творчество без оглядки — должны ли у общества быть рычаги для сдерживания опасных процессов? О политической проблеме „Слова пацана“ и не только».

Хасьминский рассказал, как работает с молодежью, обнажая реальность, прикрытую «романтикой» криминала.

«Я часто бываю на Дальнем Востоке, там сильны позиции ныне экстремистской АУЕ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Я специально просил зайти в зал, где сидят вот эти самые — четко я знал, что они там сидят. А остальные — нормальные. Мне надо показать нормальным, что вот эти — ненормальные. Как? Я говорю: ребята, вот так и так, я объехал колонии, спрашивал там — „вот АУЕшник ты? (организация, деятельность которой запрещена в РФ)“ — не сознаётся. А чего они такие смелые были на свободе, а в колонии перестают быть смелыми?“ — задал вопрос эксперт.

А дело в том, что в колонии «сопли вытирать не будут».

«Там ты нарушил режим — и пошел в ШИЗО. Там есть меры, которые к таким людям применяются, и там они ведут себя, как зайки. А те, которые не зайки, те имеют много проблем», — пояснил Хасьминский.

Он рассказал, что видел матерей, которые на последние деньги собирают «передачки» своим сыновьям, и сыновей — «здоровых лбов», которые сознательно совершили преступления — «в порыве романтики», которая в воровских понятиях, конечно, была, говорит Хасьминский, добавляя, что в колонии «можно всё и перепутать»:

«Там ты был такой крутой на свободе, там ты был прям такой криминал-криминал, и романтичный, а [на зоне] взялся за что-то не за то, или сделал что-то не то и переехал ты в такую „касту“, с которой потом очень мало кто будет… общаться. И потом можно до конца срока быть кому-то… женой. Извините», — говорит эксперт.

Он заключает:

«Вот я сейчас деромантизировал эту историю. Вот так, на мой взгляд, эффективно работать».

Хасьминский полагает, что «Слово пацана» подростки смотрят по-разному. Кто-то скажет — «какой классный фильм, и вообще как круто быть бандитом» (и это будет небольшая часть). Еще меньшая часть скажет «фу, какая дрянь». А самая большая будет «болотом». К кому это «болото» подтянется, будет зависеть от многих факторов, отмечает эксперт, называя одним из ключевых — степень раскрутки сериала.

«Я и говорю — вот вам охота на эту „романтику“ такими глазами смотреть? Не хочется? А вот теперь думайте. А те кто собирает у вас деньги — просто мошенники. Те же самые воры отказываются от этого, как только к ним приходят, спрашивают — вы деньги собираете на общак? „Нет, никогда ничего, дайте нам тех, кто собирает“. Это мошенничество», — заключает эксперт.

Хасьминский заметил, что ему совершенно очевидно, на что делали расчет авторы и сценаристы сериала: катиться вниз куда проще, чем идти вверх. «Те, кто хочет идти вверх, те, конечно, это всё не возьмут. Те, кому это по сердцу, потому что можно катиться вниз, — возьмут, я думаю примерно так».

Эксперт также рассказал, что сериал посмотрел, но не целиком:

«Сериал сделан талантливо. Я смотрел, правда не весь. У меня было ощущение брезгливости. Знаете, талантливо можно снять и совершенно мерзкие вещи. Меня спрашивают — а почему ты не смотрел полностью, а чего ты тогда об этом говоришь? Я говорю, что, извините, всякие экскременты просто не ем, чтобы понять, что их есть нельзя».