Что происходит с культурой в России и в чем причина ее деградации, рассказал философ, политолог, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян 29 мая в интервью главному редактору «Абзац.Медиа» Елене Оя для проекта «Так сказать».

Отвечая на вопрос о новой культурной элите, которую надо где-то брать, Кургинян сказал, что для него нет ничего отвратительнее гламурных, либеральных элитных фокусов, которые доминировали до начала СВО, и которые начали понемногу сворачиваться после начала СВО, хотя не в той степени, в какой хотелось бы.

По мнению Кургиняна, это не единственная тенденция, которая прослеживается в стране. Если во время пандемии существовал негласный запрет на появление политика на экране, то сейчас ситуация изменилась.

«Теперь мое функционирование на телевидении определяется совсем не нежеланиями меня там видеть. Это есть что-то уже идущее от меня. Я отношусь к этому осторожно, потому что мне кажется, что слиться нельзя с остатками вот этой вхожденческо-гламурной тенденции, основанной на принципе „всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо“, — сказал философ.

Кургинян считает, что внутри новой матрицы начинает вырастать новая субкультура очень сомнительного качества, она не может конкурировать с западными соблазнами, с Голливудом, она на это не тянет. Надо срочно поднимать планку, потому что с этого уровня мы не можем сейчас бросить мировой вызов западной культуре. И мы не имеем права игнорировать ее качество.

«Мы не имеем права говорить, что в Америке нет великой культуры. Это неправда. Моя мать всю свою жизнь занималась Фолкнером. Фолкнер не великий писатель? Хемингуэй не великий писатель? Дос Пассос не крупный писатель? Уолт Уитмен не крупный писатель? Тора не крупный философ? Но зачем же так говорить? Эдгар По не крупный поэт? Нам надо неистовым усилием поднимать культурную планку — неистовым! — понимая, в чем источник ее понижения. Источник ее понижения — этот самый регресс, вхожденческий регресс. Деградация набрана, это идет вниз. Я уверяю, это касается общественных групп, и не только элитных. Нам нужен контррегресс, нам любой ценой надо собирать всё то, что готово поднимать планку», — заявил Кургинян.

Философ считает, что для того, чтобы появились люди, способные поднять культурную планку на должный уровень, надо приложить немало усилий. Надо создавать новые площадки, создавать для этого новые возможности, нельзя надеяться на рынок, который всё решит.

«„Рынок расставит приоритеты стратегические“, — говорили мне сумасшедшие, которым я предлагал попробовать это сделать на огороде у себя, на даче — посадить помидоры и допустить свободную конкуренцию помидора и сорняка, и посмотреть, кто победит», — сказал политолог.

Кроме того, считает Кургинян, нельзя упускать из внимания вопрос — кто всё это будет делать? Мы должны вернуть всё то, что было утрачено, ведь всё это было.

«Мы занимались мультидисциплинарным исследованием, новым человеком. Нам надо это вернуть. Нам надо верить, что внутри вот этого всего специфического бурления, внутри этого до сих пор доминирующего регрессивного тренда, всё равно появится то, что в конечном итоге вернет Россию и ее миссию, органику ее судьбы, ее подлинное лицо», — сказал философ.

Кургинян приводит строки Блока: «Сотри случайные черты, и ты увидишь», в качестве примера того, что надо сделать.

«Сотрите эти случайные черты с этого лика, и возникнет не пустота, не пустое место, не черная дыра, а возникнет всё то, что смотрело на мир на протяжении тысячелетий. И всё то, что этот мир в конечном итоге удерживало и давало ему надежду, когда он ее потерял, в том числе и в 1917 году, когда отчаяние после Первой мировой было беспредельным. Всё то, что по сути своей антинацистское, потому что оно на любви, а не на смерти, оно обязательно всё равно проступит в силу трагичности ситуации. Как именно, трудно сказать. За счет какой-то сети гражданских контррегрессивных субъектов, но обязательно проступит», — сказал Кургинян.

Философ считает, что в конечном итоге эта духовная правда восторжествует, потому что в ядре каждого человека, который является русским, в ядре всё это есть. Оно просто задушено периферийными тенденциями. Надо просто, чтобы оно проснулось. Но оно не проснется без правды. Поэтому правда прежде всего.