Русский военный таран проламывает бреши по всей линии украинской обороны — инициатива полностью перешла к Российской Армии. Русские постепенно исправляют свои ошибки первых месяцев войны и повышают боевую эффективность, причем на всех уровнях: тактическом, оперативном и стратегическом, пишет Ридван Бари Уркоста, преподаватель Центра стратегических исследований Варшавского университета и аналитик аналитического центра Geopolitical Futures.

Его статья под названием «Российская стратегия тарана в Донбассе: возрождают ли русские свое оперативное искусство?» вышла 13 ноября на сайте Small Wars Journal, информационно-аналитическом ресурсе Аризонского университета.

Киевская вылазка в Курскую область в попытке остановить Россию провалилась. Ситуация для ВСУ там становится критической, и одно это уже может повернуть всю войну в совершенно иное русло. Похоже, что Москва поймала Украину на противоходе, нанеся ошеломляющий встречный удар и теперь неумолимое контрнаступление русских множит беды потрепанной украинской военной машины.

Потеря инициативы ВСУ на оперативном уровне может легко перерасти в стратегическую проблему уже в ближайшие месяцы, так что Москва поставила украинское военное командование в ситуацию, требующую одновременного решения нескольких сложных задач.

Первая оперативная дилемма для командования ВСУ — это необходимость поддержания двух удаленных друг от друга крупных театров военных действий: под Курском и в Донбассе.

Вторая проблема — формирование в южной части Донбасса военного тарана, «сочетающего в себе старые советские военные традиции с современными западными концепциями ведения войны, такими как сетецентричная война и создание зоны ограничения/блокирования доступа и маневра (A2/AD)».

Если Украина не даст своевременных ответов на эти вызовы, война вступит в стадию панического отступления ВСУ, считает Уркоста. Две эти проблемы, пущенные украинцами на самотек, могут легко перерасти в проблемы стратегического уровня. А на стратегическом уровне вся эта ситуация уже потребует экстренного вмешательства союзников Украины.

«Ввод войск НАТО на Украину является уже не чем-то надуманным, а скорее, естественным выводом из понимания стратегической глубины европейского ТВД», — говорится в статье SWJ. Однако будущее этого процесса определяется, в свою очередь, двумя ключевыми факторами: успехом российской стратегии тарана и способностью ВСУ держать этот удар.

На западе уже видят пока слабые, но всё же признаки того, что в российских штабах происходит переосмысление советского опыта, позволяющего прорывать сплошные линии обороны и опрокидывать фронт путем ввода крупных мобильных соединений в прорыв с последующим их выходом на оперативную и стратегическую глубину. «Залужный признаёт, что русские умеют быстро адаптироваться к любой военной стратегии и тактическим приемам, применяемым Украиной и Западом», — пишет SWJ, опираясь на эссе бывшего начальника генерального штаба ВСУ Валерия Залужного.

Пока же затянувшийся позиционный тупик на Украине медленно развязывается не в пользу Украины. Особую тревожность, по мнению Ридвана Бари Уркосты, вызывает тот факт, что Россия восстанавливает оперативно-стратегические объединения войск типа фронтов и округов, примерно эквивалентные западному понятию группы армий, и формирует из них мощный таран. «Когда Москва завершит формирование фронтов, а путинский ВПК развернется на полную мощность, российский таран сдержать будет невозможно», — пишет Ридван Бари Уркоста.

Он также отмечает, что Армия России добилась отдельных, но впечатляющих успехов в создании т. н. зон A2/AD, насытив их большим количеством средств радиоэлектронной борьбы, артиллерии, контрбатарейных систем, космической и беспилотной разведки. Тем самым русские создали своего рода зоны, доступ и маневрирование в которых для врага невозможны без гарантированного получения экстремальных потерь.

Американская военная мысль рисует такие зоны A2/AD во всех своих военно-штабных играх. Россия же реализовала это на практике, заманивая украинские войска в Донбассе в зоны сплошного поражения, созданные на относительно небольших территориях.

«Первые признаки воплощения этой стратегии можно было проследить еще в Бахмуте, где Евгений Пригожин начал информационную кампанию, провоцируя ВСУ и политическое руководство Украины сражаться за этот город, а на самом деле, желая перемолоть наступательный потенциал ВСУ и выиграть время для строительства линии Суровикина», — пишет SWJ, ссылаясь на неоднократные публичные заявления бывшего главы ЧВК Вагнер о создании в Бахмуте «мясорубки», перемалывающей всё новые и новые украинские части.

«Теперь же, — говорится в статье, — оглядываясь назад, нам кажется, что русским удалось создать одну большую зону A2/AD по всему Донбассу. Похоже, Украина уже лишь отчаянно пытается вырваться из смертельной ловушки, в центре которой находится Донбасс. Решение двигаться в сторону Крыма было попыткой вырваться из донбасского котла, но контрнаступление на Крым также провалилось», — пишет Уркоста и добавляет, что следующей и, похоже, последней попыткой Украины вырваться из позиционного тупика стало наступление на Курск.

Однако даже эта «смелая попытка изменить правила игры» привела лишь к образованию нового курского котла и формированию новых таранных соединений Российской Армии в Брянске, Курске и Белгороде.

Резюмируя неожиданные шаги Российской Армии и системный кризис, в котором оказались ВСУ, автор статьи пытается вывести некоторые закономерности развития ситуации. «Нынешний успех русских на Покровском направлении можно рассматривать как первый со времен Второй мировой войны практический пример проведения глубокой военной операции. И хотя скорость проведения этой операции несопоставима со скоростью советских операций в Великой Отечественной войне, похоже, что русские возвращаются к своей утраченной традиции действовать с оборонительных позиций, подкрепленных мощными экономическими резервами».

Далее он описывает свое понимание развития российский военной мысли: Российский Генеральный штаб создал в Донбассе две армейские группы или, как их называет автор статьи, «тараны», которые проламывают десятилетиями возводимые украинские укрепления и, комбинируя фронтальные удары и фланговые атаки, неспешно окружают крупные соединения ВСУ.

Первый и главный таран был создан менее года назад в районе Авдеевки с целью расколоть Донбасский укрепрайон на две независимые части, дойдя до Покровска или, по крайней мере, перерезав несколько ключевых коммуникационных артерий ВСУ. Этот таран разбил украинские оборонительные сооружения в Угледаре и Селидово за нескольких недель. «Со стратегической точки зрения, Россия ищет способы фрагментации украинского фронта на Донбассе, раскалывая его на отдельные части, лишенные связи и координации. Эта основная задача и она возложена на так называемый „Авдеевский таран“, который с марта 2024 года врезается клином в украинскую оборону и уже продвинулся в ее глубину более чем на 30 километров», — говорится в статье.

В дополнение к главному тарану под Авдеевкой Россия задействовала несколько дополнительных групп, которые, хотя и менее значимы на стратегическом уровне, но имеют решающее значение на уровне оперативном. Эти российские силы под Торецком, Нью-Йорком, Курахово, Старомлиновкой и другими населенными пунктами направлены на создание угрозы окружения для ВСУ и принуждают их к отступлению. В идеальном сценарии Кремль хотел бы добиться их полного окружения.

«Однако — пишет SWJ, — уязвимость российской стратегии в Донбассе заключается в ее неспособности пока сформировать две одинаково сильные армии, способные осуществлять такое клещевое сжатие окруженной группировки ВСУ. Пока что Авдеевский таран остается единственной сплоченной и мощной силой, которую удалось создать Москве».

Самым опасным сценарием развития событий американцы рассматривают создание русским штабом единого сплоченного таранного соединения, состоящего из двух-трех армий. По их словам, это станет воплощением старой советской традиции времен Второй мировой войны, когда Советский Союз мог организовать «сложную систему так называемых „фронтов“».

Такой фронт мог включать в себя несколько армий и насчитывал до миллиона солдат. Он обладал определенной степенью автономности, объединяя в себя все виды вооруженных сил, включая тыловые части обеспечения. Фронт занимал полосу боевого соприкосновения протяженностью до нескольких сотен километров и решал оперативно-стратегические задачи в пределах континентального театра военных действий

«Существует большая опасность того, что российское оперативное искусство может выйти на этот стратегический уровень», — пишет SWJ и подчеркивает, что фронтовые соединения, созданные возрожденной и обновленной русской военной мыслью, будут иметь в своем арсенале всеобъемлющий артиллерийский и контрбатарейный потенциал, силы для захвата и удержания господства в воздухе, превосходящие ресурсы радиоэлектронной борьбы и космической разведки, а также несметный флот роящихся БПЛА под управлением искусственного интеллекта. «По сути, все эти элементы будут функционировать как единый, сплоченный организм или как целостная кибернетическая система», — предупреждает Ридван Бари Уркоста.

Автор статьи — выходец из СССР, успевший поработать в администрации независимой Украины и получить квалификации в различных структурах, распространяющих политическое влияние Евросоюза и США. Его доклады были приняты Европейским советом по международным отношениям и другими информационными и аналитическими центрами, включая американскую НКО Jamestown Foundation (организация, признанная нежелательной в РФ), онлайн-журнал War Room Военного колледжа армии США (U.S. Army War College), а также авторитетный ежемесячный журнал The Proceedings Военно-морского института США (U.S. Naval Institute).