Мне хочется рассмотреть тему соотношения природы и «оторвавшегося от нее человека», поднятую в статье из номера №166 «Судьба гуманизма в XXI столетии». Думаю, что нельзя просто критиковать биогуманизм и опираться на отличие человека от животных, формируемое культурой. Думается, человеческие качества, обеспечивающие этическую составляющую гуманизма (способность к эмпатии, состраданию, явление совести) появились у человека не искусственно, не случайно. Во многом определяющиеся воспитанием и культурой, они основаны на природных способностях человека, но зачатки этих способностей есть и у животных, а значит учет этих способностей, включение их в концепцию биогуманизма облегчит сторонникам этой концепции сближение с нашей гуманистической позицией без потери желанного для них единения с природой. Ведь в идейной борьбе нужны разные направления — необходимо не только уничтожать идеи враждебного концепта, но и максимально его обезоруживать, создавать условия для возможности носителя этого концепта перейти к менее радикальной и более приемлемой для нас позиции. Понимание того, что равенство, о котором мы говорим, основано не на абстрактном желании, а на инстинкте и природных качествах человека, может обеспечить перетягивание на нашу сторону кого-либо из противников.

Все знают о материнских чувствах — это явление, когда мать отождествляет себя с детенышами, воспринимает их продолжением себя, причем продолжение это для нее порой гораздо важнее, чем она сама. Никто не будет спорить, что это инстинкт, что это явление играет большую роль для выживания вида. По своим собственным впечатлениям могу сделать вывод, как это работает: матери больно, когда ребенку плохо, и она делает все возможное, чтобы изменить ситуацию.

Почему больно? Потому что чувства ребенка становятся чувствами матери. Понятно, что такая реакция зависит от развития способности матери становиться на место другого существа — на место детеныша, то есть существа, находящегося близко, связанного с матерью тактильными ощущениями. Причем необязательно детеныш должен быть родной или даже своего вида. Полно примеров, когда родившим самкам подкладывали детеныша другого вида, а самка кормила и защищала этого детеныша наравне со своими.

У человека подобное установление связи с другим существом возможно не только при наличии тактильного общения, и не только в определенные гормональные периоды жизни. Случаи, когда человек способен представлять себя на месте другого существа, расширены благодаря возможности абстрактного мышления, воображения. Человек может проигрывать в уме разные ситуации, представлять последствия ситуаций и, как мать в отношении своего ребенка, испытывать боль при страданиях этого существа. Независимо от того, кто наделил человека воображением, мышлением и другими качествами, способствующими формированию представлений, — Бог или естественный отбор — эти способности обеспечивают способность человека к состраданию. Способность человека к состраданию — это поднятый на новый уровень «материнский» инстинкт, это инстинкт сочувствия.

Я беру слово «материнский» в кавычки, потому что его принято так называть, но он ведь проявляется не только к собственным детенышам. Мать может отождествлять себя необязательно с собственным ребенком, а с тем, кто находится рядом (например, с подкидышем). Сочувствие имеет ту же природу: человеку тоже проще сочувствовать тем, кто находится рядом, чем кому-то вдалеке. Например, когда детям предлагают поделиться конфетой с ребенком из его детского сада, они гораздо охотнее делятся, чем когда предлагают поделиться с ребенком незнакомым из другого детского сада. Однако несомненно, что в сочувствии незнакомым людям лежат те же способности, что вызывают сочувствие близким.

Сочувствие — солидарность с чувствами другого человека — в какой-то степени лежит и в основе такого явления как совесть. Боль другого человека, вызванная собственным поступком, заставляет человека чувствовать себя плохо, жалеть о содеянном. Предчувствие этой боли, порой неосознанное, останавливает человека перед неблаговидным поступком.

Рассматривание сочувствия как инстинкта, закрепленного естественным отбором, а не как надстройку человека, созданную культурой, не позволяет объявлять его искусственными и отбрасывать его в угоду каким-либо теориям. Способность к сочувствию — свойство человека как вида. И это свойство закреплено природой в строении человека. Ученые установили, что морально-эмоциональные оценки обеспечены строением мозга человека, его физиологией. Выявлен отдел мозга, повреждения которого приводят к тому, что у человека пропадает способность испытывать чувство вины и сочувствия, сопереживания. Таким образом, сочувствие — это врожденная, подсознательная способность человека. У кого-то она развита слабо, у кого-то сильнее. Культура может этот инстинкт всего лишь развивать или подавлять. Культура человека, развивающая сочувствие, опиралась не на пустоту, а на задатки, заложенные в человеке природой.

Признание сочувствия природным инстинктом заставляет вводить этот инстинкт в систему инстинктов, о которой говорится в статье. В этом случае неравенство в качестве инстинкта домининирования уравновешивается инстинктом сочувствия, которое можно назвать инстинктом равенства, приравнивания себя к окружающим.

Таким образом, термин «техномарксизм» в корне неправилен. Природа дала человеку возможность развития так, чтобы чувства других людей становились его собственными. Поэтому коммунизм, о котором писал Маркс, имеет все шансы на существование. Дело лишь в желании — от того, какие инстинкты человечество будет развивать, зависит будущее.