Что породило псевдоэкспертную болтовню о тонкой интриге какого-то сталинистско-путинистского лобби, продвигавшего на пост главы Центробанка Сергея Глазьева? Ишь ты — лобби! Ну понятно — Каспаров. Ему денежки надо выбить на борьбу с этим несуществующим лобби. Вот он и выдумывает. А Новодворская не выдумывает. Она видит сны, так сказать: «Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду чувствовать себя повелителем бесконечности. Если бы только не мои дурные сны…» Обманула человека судьба — вот и приходится искать утешения в сновидениях.

Сон Новодворской — и дурной, и обнадеживающий одновременно. Стоит Глазьев на гигантской площади, заполненной антизападными сталинистами, и читает нараспев ужасные строки Блока:

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!

Глазьев читает эти строки, а Путин смотрит за своим советником из кремлевского окошка... Смотрит, смотрит... Потом посылает гонца. И гонец вручает Глазьеву указ о назначении его всемогущим главою Центробанка России.

Когда такой сон видит Валерия Ильинична — все тип-топ. Есть, знаете ли, некое соответствие между видящим сны субъектом и содержанием его сновидения. А вот когда такой же сон видит господин Межуев-младший, человек, на первый взгляд, вполне рациональный, — дело плохо. Один представитель северного народа, наблюдавший за тем, как умирает один олень за другим, говорил: «Однако, тенденция». И впрямь, тенденция замещения реальности снами становится слишком очевидной. В виртуал наши эксперты уходят уже не по одиночке, а целыми когортами, так сказать.

Виртуальный Путин — герой снов Новодворской, Межуева и других — конечно же, должен был назначить Глазьева главой Центробанка. Но реальный Путин ничего подобного сделать не мог даже под давлением мощнейшего социально-государственно-сталинистского лобби. Какового, повторяю, нет вообще. Ни слабого такого лобби нет, ни наислабейшего — никакого. Что же есть?

Есть Запад, наращивающий давление на Россию. Тот самый Запад, с которым и Путин, и все окружающие его лобби ужасно хотели бы помириться. Но Запад мириться не хочет... «Вам меню?» — спрашивает официантка грузина. «Тебю, тебю», — отвечает он, разглядывая приглянувшуюся ему барышню. Вот так и Запад... Ему Кремль предлагает самые разные меню, а он отвечает: «Мне не меню нужно, а тебю — в виде очередного Каддафи».

И вот тут включаются все рефлексы, свойственные сильным людям, прошедшим через очень серьезные испытания. Какие испытания? А вы, наверное, думаете, что руководить экономикой Петербурга в 90-е годы можно, не проходя через черт знает что?

Люди слабые, сентиментальные, ориентированные на академическую деятельность, на рассуждения о преимуществах Кейнса над Фридманом, не продержались бы в должности экономического смотрящего за бандитским Петербургом 90-х годов и двух дней. Они бы умерли от страха. Или по иной причине. Но, скорее всего, от страха — до иной причины дело бы не дошло. А Путин не помер, как мы видим, ни от страха, ни по другим причинам. А напротив, очень даже хорошо себя чувствует. В отличие от других — пытавшихся ему объяснить, что он, видите ли, жизни не знает.

Ну и что должен чувствовать такой человек, когда ему сулят судьбу Каддафи? И не абы кто ее сулит, а, например, тот же Маккейн, который по подходам и степени конкретности резко превосходит сразу и какого-нибудь покойного американского Лакки Лучано и нашего... ну... даже не знаю, кого поставить в этот ряд... Кучулория, наверное. Уж никак не Япончика и деда Хасана — явно недостаточно круты они для такого сопоставления.

У Путина сильные и безошибочные инстинкты. Да и аналитические способности далеко не худшие — иначе бы не выжил, не преуспел. И понимая, что именно замыслил совокупный западный политический гангстер (он же наиблагороднейший борец с разного рода тиранами), Путин не пасует. А принимает вызов. На уровне рефлекса принимает — понятно вам, господа эксперты? По принципу «I fuck you». Но одно дело — отреагировать подобным образом на совокупного иноземного гангстера, а другое дело — пуститься во все тяжкие. Путин, пожалуй, самый осторожный из всех, кто возглавлял когда-либо российское государство. Максимум осторожности он проявляет в том, что касается экономики. Осторожность эта, я убежден, носит и прагматический, и иной характер. Сначала о причинах этого иного характера.

Путин твердо уверен в том, что в основе злоключений Советского Союза, то есть того, что он назвал геополитической катастрофой, лежат именно экономические обстоятельства. И что если он начнет хотя бы в малейшей степени воспроизводить эти обстоятельства, то кончится все крахом Российской Федерации. Нужно быть слепым, глухим и обалделым для того, чтобы не понимать степени убежденности Путина именно в этом. Справедлива ли эта убежденность — неважно. Но то, что Путин в этом убежден, очевидно любому, кто не путает сны с реальностью. Для этого достаточно почитать его последнее Послание Федеральному Собранию. Все, что касается идеологии, — консервативно. Все, что касается экономики, — либерально. И так будет до тех пор, пока не случится нечто экстраординарное. А когда нечто экстраординарное случится — прошу прощения, будет уже не до Глазьева.

Помимо фундаментальной осторожности: только ткни в установившийся порядок вещей, и все разрушится — Путин обладает и иной осторожностью, чисто практической. Которая нашептывает ему, что встраивать Глазьева в существующие стройные элитные ряды совершенно бессмысленно. Что нужно тогда ряды эти самые — того... А на смену им кого приводить? Путин принципиально не способен к системным кадровым замещениям! И потому, что они входят в вопиющее противоречие с альфой и омегой его кадровой политики (опора на надежных, знакомых, проверенных и так далее)... И потому, что нет у него кадрового ресурса для системного замещения... А для существующей системы — что Глазьев, что Набиуллина. Точнее, Набиуллина даже лучше, потому что гарантированно ничего делать не будет. А Глазьев... Мало ли что академик, обладающий неким кредо, с ума великого учудит!

Мощное вторжение разрушительного начала — оно и только оно может побудить Путина к системным стратегическим действиям. К выходу за существующие — ему знакомые, им созданные и им ценимые — рамки. К выходу за флажки, так сказать. Ждите! И не нойте на темы о провалах и победах примстившегося вам сталинизма.