Здравствуйте!
Начну с анекдота. Это не анекдот, это правда, но смешно. Я в вузе веду предмет «Методика обучения истории» для тех студентов исторических факультетов, кто готовится стать учителями истории. Для них учебник существует, и не один. И вот открываю я один из этих учебников чудесных, автор которого пишет в одном из разделов, что вы, дорогие студенты, вы должны организовывать урок так-то и так-то, и цели того, что вы делаете, формулировать так-то. Но сам пример меня поразил. Там прямо, черным по белому написано: надо внушить ученикам, что любые реформы должны проводиться до конца, чем бы они ни заканчивались.
(Аплодисменты.)
Второе, дальше — что надо их проводить, как бы трудно они ни проходили. То есть автор то ли от глупости, то ли от бесстыдства положил на бумагу такие вещи, которые, в общем, всегда только неявно подразумеваются.
Но я начну свой доклад, конечно, с другого. Вот мы говорим о патриотическом воспитании. Ясно, что история как предмет нужна в школе и вообще в массовом образовательном пространстве — именно как одна из опор, отвечающих за формирование гражданского, патриотического самосознания молодежи, за то, чтобы сформировать некую идентичность, чтобы человек понимал, что он не просто человек — что он русский, что он гражданин России, испытывал бы соответствующие чувства. В рамках блока гуманитарных предметов на историю всегда падала эта задача — формирование определенного типа личности, типа мировоззрения. Посмотрим, как у нас это отражено, отражена ли вообще эта задача в документах?
Я залез на сайт Министерства образования, взял ФГОС (Федеральный государственный образовательный стандарт. — прим. ред.) школьный в редакции декабря 2014 года. Цитирую: «Личностные результаты освоения основной образовательной программы должны отражать: 1) воспитание российской гражданской идентичности, патриотизма, уважения к Отечеству, воспитание чувства ответственности и долга перед Родиной».
Дальше. Примерно год назад по инициативе Президента России была выдвинута и реализована инициатива создания новой концепции преподавания истории в школе, разработан новый историко-культурный стандарт, на основе которого в школу сейчас — видимо, осенью 2015 года они обещали — поступят первые учебники, написанные уже с опорой на этот новый историко-культурный стандарт. Я открываю этот документ, и здесь то же написано. Посмотрите, он, соответственно, Президенту был представлен и, насколько я знаю, утвержден. В данном документе определяются образовательные и воспитательные приоритеты школьного курса истории России, которые призваны служить ориентирами при создании учебников и других пособий. Это цель концепции этой, да? И что это за принципы? «Изложение материала в учебнике должно формировать у учащихся ценностные ориентации, направленные на воспитание патриотизма, гражданственности и межнациональной толерантности. Одной из главных задач истории является формирование гражданской общероссийской идентичности. При формировании у школьников на материале отечественной истории чувства патриотизма нужно иметь в виду, что гордость военными победами предков — неотъемлемая часть отечественного исторического сознания».
Что это означает, уважаемые коллеги? А это означает, что все разговоры об образовании как сфере услуг носят шизофренический характер. Патриотическое воспитание не может быть услугой, за которую заплатит или не заплатит потенциальный условный потребитель. А качество этой услуги — патриотического воспитания — не может зависеть от цены на образование, которая формируется в платной системе. Потому что ценой в данном случае является само существование, самосохранение и продолжение существования народа России и государства Россия.
(Аплодисменты.)
В рамках вот этой парадигмы — «образование как сфера услуг» — история как предмет, — и неважно в данном случае, идет речь о школе или о вузе, — неизбежно превращается и превратится или уже даже превратилась в некий налог сверху, навязываемый государством условному потребителю вместе со всем пакетом услуг.
То же самое можно сказать и относительно реализуемого сейчас нового этапа реформы с введением новых стандартов для вузов, в частности — компетентностного подхода в образовании. Прежде всего, это хорошо видно применительно к высшей школе. Что это за компетентностный подход? Там отправной точкой являются некие трудовые функции. Они определяются в результате опроса потенциального работодателя, и выпускник вуза, который получает профессию, например, юрист, специалист в области гражданского права... Его будущий работодатель сформулировал некий набор трудовых функций, которые этот специалист должен уметь выполнять. Как вы думаете, в этих списках заказ на патриотизм есть? И может ли он вообще быть? А дальше, исходя из этих трудовых функций, формируются уже целевые установки для той или иной образовательной программы. Работодателю плевать, отмечает его наемный работник 9 мая или не отмечает. Самое большее, на что они, видимо, претендуют, — это патриотизм в отношении своей компании. Ну он и формируется: люди в «Пятерочке» собираются и поют гимн «Пятерочки». Этого достаточно для работодателя. А «Гимн России» вряд ли они поют. И невозможно этого ожидать.
Получается, что отправной точкой здесь еще является ФГОС этот новый. Он не задает количество часов для вузов, которое обязательно на изучение предмета «история». И в рамках этого общекультурного модуля — государственного «довеска» к любой образовательной программе — руководитель образовательного учреждения или ученый совет сами могут определить: давайте, на историю сделаем... У нас в вузе это получается 36 аудиторных часов, а всего 72.
То есть речь идет о том, что история опять оказывается неким бесплатным приложением со стороны государства, добавлением, «довеском», «налогом» таким на конечного потребителя. А значит, как мне представляется, существуют предпосылки для того, чтобы любой заказчик той или иной образовательной программы, любой человек, который ее реализует и выбирает, стремился к тому, чтобы философии поменьше — зачем она для работы мне потом, по профессии? История — зачем она мне? А патриотизм и вот эти вот цели, о которых мы в самом начале говорили, — они остаются декларацией, добиться реализации которой механизма нет, и для того чтобы добиться этой цели, необходимого времени, отведенного на предмет, нет.
То же самое можно сказать о школе. Как вы знаете, с 1992 года, когда был принят закон «Об образовании», история в школе была разделена на два концентра. С 5-го по 9-й класс она изучается, а потом — заново в 10–11-м классах. Вроде бы количество часов осталось то же самое, но на практике это выглядит так. Допустим, в рамках старой советской системы линейной, у учителя было 3 часа, 3 урока на изучение какой-нибудь конкретной темы, например, «Отмена крепостного права». Теперь у него остается два урока в основной школе, а третий урок уходит в 10-й класс, на повторение этой темы. Что получается? Сам объем фактов, событий, имен — он же не сократился?! Значит, где-то там, в 8-м классе учитель два урока поговорил об отмене крепостного права, причем поговорил в таком режиме, что думать ему по поводу этого некогда, осмыслить материал некогда. Он говорит: «Ребята, а вот теперь, когда вы придете в 10-й класс, мы там займемся осмыслением, мы там подумаем». Непонятно, что они там через 2 года вообще вспомнят. То есть выглядит это абсурдно.
Ну и что учителя вынуждены делать? Для того, чтобы успевать проходить программу в основной школе, они опираются в первую очередь на чувственно-образное восприятие, они показывают очень много картинок детям, очень много всяких видеоматериалов, клипов для ускорения. Либо начинают таблицы чертить и грузить, так сказать, набором фактов.
Следующая проблема связана с тем, что, когда ребенок приходит в 10–11-й класс, он чаще всего просто бросает учить историю, потому что ЕГЭ по истории обязательного нет, а зачем ему зубрить историю и особо работать по истории в школе? Она превращается в факультатив просто потому, что историю сдавать ему не надо. Получается, что история в 10–11-м классах — это факультатив по интересам.
И еще про учебники надо сказать. Параллельная проблема. Это последний мой тезис. Тут можно про каждый очень много говорить, но я постараюсь тезисно. В начале 1990-х годов учебники по истории были подвергнуты критике, даже иногда осмеянию за идеологизированность, за то, что там очень много всякой разной теоретической «чуши», почерпнутой из марксизма-ленинизма. А также за то, что они очень сухие, там мало интересного. Учебники в результате стали намного интереснее, новые учебники, но при этом авторы избегали детям предлагать... Интереснее они стали за счет включения туда массы разного рода деталей, подробностей, интересных историй, отрывков из источников исторических. Перегруз такой для школьника. Он берет и тонет в том, что он получает. Он читать параграф уже перестал, у него возможностеи нет. А с другой стороны, авторы этих учебников, какую линейку ни возьми, избегают теоретического какого-то осмысления. Они избегают говорить о законах или закономерностях исторического процесса, о сути и характере явлений, процессов. Как можно меньше! Термины, которые там используются, — очень часто это просто названия или ярлыки, не имеющие никакого познавательного, научного смысла. Например, «апогей сталинизма» — что это такое? Для чего это? Какой там смысл с точки зрения знания? Никакого. Это просто ярлык, иногда даже просто ругательство, и всё. Давайте просто как-нибудь назовем. Это же не термины, не понятия, которые смысл должны нести и передавать, некое теоретическое знание.
В результате все объяснительные схемы в истории, историческом процессе примитивизированы. Они обеднены, и это хорошо видно по результатам, которые показывают студенты первого курса университета. Они же из разных школ приходят. Как только начинаешь с ними разговор о причинах в истории или о каких-то процессах, самое большее, на что они способны, — это рассуждать в духе злой или доброй воли того или иного правителя, того или иного исторического деятеля. Больше они ни на что не способны. Вскрыть какие-то социально-экономические предпосылки или культурные того или иного события... разговор на этом языке недоступен. А это результат реформы, так это назовем.
Тем не менее, их научили: они легко втягиваются, как только показываешь им клипы, как только показываешь им картинки, образы. Рефлексировать по поводу этих образов у учителей времени не было. Поэтому они просто глотают, и всё.
Созданы предпосылки для того, чтобы выпускники школ увлекались потом разного рода теориями заговора. Они по-другому не могут объяснять мир вообще. У них «злой Сталин приказал, поэтому так случилось». Или наоборот, «добрый Александр II решил освободить крестьян, освободил. Был бы плохой — не освободил». Вот это — их уровень разговора. Вот этой конспирологией могут увлекаться. Дальше — они могут увлекаться разными мистическими альтернативными версиями истории. Они готовы верить, слушать тех, кто рассказывает про всякие разные мистические факты или вообще такого типа факторы, действующие в истории. А значит, они становятся легкой добычей любого фальсификатора истории или любого члена тоталитарной неоязыческой секты. Потому что сама по себе рефлексивная способность критически относиться к историческому материалу — она не сформировалась в процессе обучения, там нет места для этого: времени для того, чтобы думать и рассуждать, у учителя не было.
Отсюда выводы. Я считаю, что в резолюцию съезда надо записать, что:
а) нам нужен возврат к линейной системе, к линейной структуре исторического образования в школе;
б) нам нужно требовать обязательного выпускного экзамена по истории. Если это ЕГЭ, пусть будет обязательный ЕГЭ.
(Аплодисменты.)
Для меня это, по сути, экзамен на гражданскую зрелость. Почему в США, когда гражданство выдают, спрашивают знания по истории США, а у нас никакого аналога нет? В данном случае человек, абсолютно не знающий ничего и думающий, что инопланетяне построили пирамиды, а Киевская Русь появилась от черт знает кого, всё равно получают аттестат. Так быть не должно. Потому что история связана с гражданством напрямую.
Ну и, наконец, последнее. Я считаю, что нужно запретить (это имеет отношение ко всей системе образования) выделять гранты на реформирование в системе образования.
(Аплодисменты.)
Если реформатор — это профессия, то он и будет до пенсии реформировать. Если это единственный источник его личного заработка или личного обогащения.
(Аплодисменты.)
А мы с вами будем реформировать, улучшать нашу систему образования и забесплатно!
Реплика Марии Мамиконян, Председателя РВС
Два слова к вопросу об истории, точнее, о «Шагах истории».
Это тот проект, который, наверное, большинство здесь знает, был уже два года назад, чуть-чуть больше, предложен и начат ребятами из Новосибирска. Очень быстро распространился у нас по всей стране. Школьная еженедельная газета «Шаги истории», сделанная вроде как просто очень, с небольшими статьями по календарному принципу для школьников, как мы считали, среднего школьного возраста. Чтобы у них какая-то возникала и любовь к отечественной истории, культуре, и интерес к ней, и ощущение все-таки логики истории. Потому что то, что нам сейчас рассказали, мы как родители ведь тоже понимаем, чувствуем, замечаем, что потеряно вообще понимание культуры и истории своей страны. И так нельзя.
Этот проект был очень позитивно воспринят в огромном количестве школ. У нас брали и берут эти газеты, они висят в школах. Но вдруг вышла такая интересная история в городе Санкт-Петербурге, когда два депутата-яблочника устроили массированную кампанию по шельмованию этой школьной стенгазеты. И, в общем, понятно, почему. Потому, что в ней увидели как раз опасность для вот этого совсем антиисторического и антипатриотического сознания, которое они сами давно выращивают: вдруг что-то появилось снизу, живое какое-то дыхание, запрос, потребность и так далее.
Когда мы стали отбиваться от этой атаки (а что нам оставалось делать? она была хоть и глупа, но активна), мы увидели, что нас поддержало огромное количество представителей нашей интеллигенции, прежде всего педагогов, около 450 подписей сейчас под письмом в защиту данного проекта. Это преподаватели школы, высшей школы — профессора, кандидаты, доктора наук, директора и учителя школ. Это в каком-то смысле даже нас вдохновило на проведение сегодняшнего съезда, потому что такой отзыв, такой отзвук из широких педагогических масс показал, что нужно срочно проводить съезд по теме образования.
Семью спасать необходимо, мы ее продолжаем спасать, но мы ее еще теряем в школе, потому что рушится связь поколений. Дети уже не понимают отцов. Это страшная вещь, и я надеюсь, что наш съезд в результате даст какую-то возможность поменять ситуацию. И мы к этому будем стремиться.
(Аплодисменты.)