Повсеместная и доступная иммунопрофилактика (вакцинация) — один из значительных вкладов советской медицинской науки не только в отечественное, но и мировое здравоохранение.
В СССР иммунопрофилактике уделялось не просто большое — огромное значение. На развитие иммунобиологической промышленности (т. е. производство вакцин и сывороток) советское государство тратило огромные средства, поскольку рассматривало профилактику эпидемий инфекционных болезней через вакцинацию как важнейший элемент обеспечения не только санитарно-эпидемической, но и национальной безопасности страны.
Дело в том, что дореволюционная Россия занимала одно из первых мест в мире по общей смертности населения. Более четверти этих смертей составляли смерти от инфекционных заболеваний. После Октября 1917 года Гражданская война, экономическая блокада, голод и разруха до предела обострили эпидемиологическую обстановку. На территории страны свирепствовали эпидемии сыпного тифа, возвратного и брюшного тифа, холеры, малярии и других инфекционных заболеваний, уносившие сотни тысяч человеческих жизней.
Борьба с эпидемиями стала всенародным и государственным делом в первые дни советской власти. Уже 8 ноября (26 октября) 1917 года при Петроградском военно-революционном комитете был организован медико-санитарный отдел по борьбе с эпидемиями. При этом Центральным органом по проведению противоэпидемических и профилактических мероприятий стал созданный при Наркомздраве РСФСР санитарно-эпидемиологический отдел. При нем работали три комиссии:
За 1919–1921 гг. в СССР было принято 18 декретов по борьбе с инфекционными болезнями. В 1919 году в стране началась массовая вакцинация против натуральной оспы, и уже в 1936 году был зафиксирован последний случай заболевания этой опасной инфекционной болезнью. Кроме того, резко снизилась либо была сведена на нет заболеваемость другими особо опасными инфекционными заболеваниями: холерой, малярией, чумой и т. д.
Следующим важным этапом в профилактике инфекционных заболеваний стало введение в СССР в 1951 году так называемой прививочной картотеки, которая представляла собой набор отдельных карт учета профилактических прививок детям (форма № 63). Эта картотека легла в основу действующего в России и сегодня, регулярно расширяемого Национального календаря прививок. Благодаря этому нововведению в стране в несколько раз была снижена заболеваемость такими инфекционными заболеваниям, как дифтерия, корь, паротит, врожденная краснуха и т. д.
Безусловную победу мирового значения советская иммунобиологическая наука одержала после того, как в 1959 году специалисты Института полиомиелита и вирусных энцефалитов АМН СССР (с 1994 года — Институт им. М. П. Чумакова РАМН) разработали и запустили в массовое производство оральную полиомиелитную вакцину (ОПВ), которая стала первой в мире технологией вакцинного производства, сертифицированной Всемирной организацией здравоохранение (ВОЗ).
До начала вакцинации в СССР в 1960 году полиомиелит ежегодно уносил около 12 тысяч жизней, выжившие же становились инвалидами. Но уже за первые три года вакцинопрофилактики удалось снизить число заболевших полиомиелитом до ста человек в год. «Русские провели молниеносную войну против полиомиелита, — сказал в 1961 году известный американский вирусолог, иностранный член АМН СССР Альберт Сэбин, — и победили, затратив на поражение противника в десять раз меньше времени, чем американцы». Уже в 1970–1980-е гг. было произведено около 250 млн доз вакцины против полиомиелита, которые экспортировались в 40 стран мира. Благодаря советским вакцинам за короткое время были ликвидированы вспышки полиомиелита в Японии, Бразилии, Аргентине, Индии и других странах.
К 1980–1990-м годам СССР оказался среди мировых лидеров по борьбе с инфекционными заболеваниями. При этом иммунобиологическую безопасность внутри страны обеспечивала мощная инфраструктура, объединившая десятки иммунобиологических и фармацевтических предприятий на всей территории Советского Союза. Эти предприятия покрывали потребности страны в вакцинах и сыворотках почти на сто процентов.
Ситуация кардинальным образом изменилась в 1990-е годы. С разрушением Советского Союза распалась и единая фармацевтическая промышленность. Юридическое разделение научных и производственных комплексов иммунобиологической отрасли повлекло за собой разрушение советской научной фармакологической и иммунобиологической школы, «утечку мозгов», закрытие или перепрофилирование крупнейших фармзаводов, в том числе и тех, которые занимались производством вакцин и сывороток.
Однако дело не только в сокращении государственного финансирования, в результате которого большинство иммунобиологических предприятий оказалось неспособно нести большие расходы на пути перехода к новым стандартам качества, по которым работают все развитые страны (прежде всего, речь идет о так называемом стандарте GMP). Гораздо более разрушительной по своим последствиям оказалась ликвидация единой «научно-производственной цепочки». А ведь именно это единство позволяло до минимума сократить время от производства до скорейшего внедрения в практику важнейших иммунобиологических препаратов.
Все это вместе привело к резкому снижению конкурентоспособности и сдаче позиций отечественных иммунобиологических производств. Причем не только на мировом рынке вакцин, с которого Россия настойчиво выдавливается последние двадцать с лишним лет. Но и на территории самой России. С начала 1990-х образовавшуюся «нишу» стремительно занимают западные фирмы и производители вакцин. Все это происходит под аккомпанемент откровенной дискредитации наиболее значимых успехов советской иммунобиологической науки. Приведу лишь один, но очень конкретный пример.
Так, в 2004 году ряд российских СМИ и интернет-изданий растиражировали опубликованные французским агентством Франс-Пресс (AFP) результаты исследований, проведенных специалистом из Чикаго Мишелем Карбоном. По утверждению Карбона, советская вакцина (ОПВ), которую вводили миллионам жителей Азии, Африки и Восточной Европы, ни много ни мало была заражена обезьяньим вирусом, вызывающим у человека рак. Как заявил Карбон, в период «с 1963 года до нашего времени лишь в 1981 году в СССР прививки делались безопасной вакциной, которую отечественные медики получали от ВОЗ».
А еще в начале 2000 года в России была зарегистрирована инактивированная полиомиелитная вакцина (ИПВ) французской фармкомпании Sanofi Pasteur. Уже в 1990-х годах эта компания перехватила инициативу у России и в производстве вышеупомянутой оральной вакцины (ОПВ), благодаря которой в 1960-е гг. СССР «провел молниеносную войну против полиомиелита». Поясню, что в отличие от оральной полиомиелитной вакцины, содержащей ослабленные живые вирусы, вакцина ИПВ компании Sanofi Pasteur содержит убитые дикие вирусы и вводится с помощью инъекций. Впрочем, не будем сейчас обсуждать преимущества той и другой вакцины. Сейчас важно другое.
Фактически тогда же «с пакетом документов и экономическими расчетами на разработку отечественной вакцины ИПВ» в Минздравсоцразвития обратились и представители Института им. М. П. Чумакова. Однако предложение российских специалистов оказалось не услышанным высокими чиновниками министерства. А в марте 2006 года приказом Минздравсоцразвития РФ № 220а вакцину компании Sanofi Pasteur начали закупать централизовано в рамках Национального календаря прививок.
Летом 2006 года в Санкт-Петербурге Россия впервые председательствовала на саммите «Большой восьмерки». На правах председателя она предложила в качестве приоритетного вопроса для обсуждения тему борьбы с инфекционными заболеваниями. Принятое тогда главами «восьмерки» заявление «Борьба с инфекционными болезнями» определило «долгосрочную глобальную стратегию противодействия угрозам здоровью, связанным с распространением эпидемий, которые препятствуют развитию человечества, как в области здравоохранения, так в социальном и экономическом аспекте».
Приятие этого документа было расценено многими как доказательство возвращения Россией утерянных позиций в деле развития мирового здравоохранения. Интернет-сайт Роспотребнадзора РФ тогда сообщал: «Будучи в течение 15 лет страной-реципиентом международной помощи, с 2006 года Россия начала становление как государство-донор, оказывающее помощь другим странам в деле борьбы с инфекционными болезнями».
Между тем, некоторые эксперты отнеслись к событию скептически. Дело в том, что сегодня международные программы по вакцинации превратились в бурно развивающийся высокодоходный бизнес. По данным аналитической компании RNCOS, к 2012 году глобальный рынок вакцин достиг объема более 33 млрд долларов. Отмечу также, что самым дорогостоящим проектом ВОЗ и Всемирного банка являются международные программы, связанные с вакцинацией против полиомиелита.
И очевидно, что впустив Россию на мировой рынок вакцин, Запад, во-первых, не собирается отдавать ей первые позиции, во-вторых, стремится получить что-то более значимое взамен. Выяснятся также, что участие России в международных программах вакцинации, в первую очередь, сводится к роли финансового донора по закупке вакцин и оборудования для развивающихся стран, поставщика «мозгов» и т. д.
При этом Россия вытесняется из программ донорской помощи в зонах своих стратегических интересов. Речь идет о бывших советских республиках Центральной Азии, где в 2010 году специалистами ВОЗ были зарегистрированы очаги дикого полиомиелита. В частности, в Таджикистане произошла вспышка этого тяжелого заболевания. Россия, в соответствии с обязательствами, взятыми в рамках петербургского саммита «восьмерки», направила в Центральную Азию специалистов. Однако, как заявил глава Роспотребнадзора Г. Онищенко, власти центрально-азиатских республик отказались принять от России бесплатную вакцину от полиомиелита, сославшись на прямое указание небезызвестной в России международной организации ЮНИСЕФ.
Эксперты и представители российской фармацевтической отрасли так объясняют ситуацию: «Механизмы финансирования донорских программ достаточно сложны: вакцины покупаются на средства, выделенные либо ООН, либо ВОЗ, а для принимающей стороны, нуждающейся в помощи, они бесплатны. Но в любом случае компания-производитель получает, во-первых, деньги, во-вторых, гарантированный спрос на определенный объем продукции».
Причем лоббирование интересов западных компаний происходит как на внешнем, так и на внутреннем российском рынке.
24 мая 2011 года президент Д. Медведев провел заседание Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России на тему «Инновационные технологии в детском здравоохранении». В заседании принимали участие представители крупнейшей американской фирмы Pfizer, которая подписала с российской «Петровакс Фарм» контракт о совместном производстве вакцины против пневмококковой инфекции. Так вот, в кратком резюме перед стенограммами выступлений участников конференции сообщается: «…производство основной части вакцин предполагается осуществлять на территории страны с участием крупных иностранных компаний».
Специалисты фиксируют постоянное присутствие на российском фармацевтическом рынке крупных зарубежных фармкомпаний, которые зарегистрировали в России зарубежные субстанции (биологические или химические вещества, аналогичные компонентам возбудителя заболевания, ответственные за выработку иммунитета) и готовые вакцины. Причем на территории России эта продукция сбывается по ценам, значительно более высоким, чем в экономически развитых странах. Кроме того, Россия заведомо лишена возможности производить зарубежные вакцины по полному технологическому циклу.
Наконец, российских медиков настораживает необоснованное включение в Национальный календарь прививок тех инфекционных заболеваний, против которых существуют только зарубежные вакцины, качество которых вызывает сомнение.
«Рост закупок зарубежных вакцин, а также вакцин, произведенных на российских предприятиях из зарубежных субстанций, — предупреждает член президиума Российской академии медико-технических наук В. Мельников, — может привести к перепрофилированию или банкротству предприятий, выпускающих отечественные вакцины, и, как следствие, к незащищенности населения России». А фактически — к потере лекарственного и иммунобиологического суверенитета страны.
Вот тут-то мы и подошли к главному. Сначала разгромили советский иммунобиологический суверенитет. Начался рост заболеваний, в том числе уже забытых. Рост смертей. Затем ввели суррогатный, неполный и иноземный иммунобиологический модуль, который вытравил остатки нашего суверенитета. А затем? Что будет в XXI веке со страной, со всем нашим иммунобиологическим суверенитетом?
Об этом поговорим в следующий раз.