Порой историк вводит в заблужденье, Но песнь народная звучит в сердцах людей.
Дж. Байрон «Паломничество Чайльд-Гарольда»
В основе всех обвинений в адрес князя Александра лежит то, что он не возглавил сопротивление монголам, а напротив, стал главой «партии подчинившихся». Да, конечно, говорят обвинители, князь добился того, что через десяток лет не монгольские баскаки, а сами русские князья собирали дань, что не стояли в русских городах монгольские гарнизоны, что появилась некоторая свобода в культурной и религиозной жизни, что Русь постепенно оправилась от нашествия и стала возрождаться.
Но всё равно это был слишком долгий путь — путь подчинения, унижения и рабства. А вот если бы такой великий полководец, говорят они, избрал короткий и верный путь решительной борьбы с ордынским игом, всё было бы иначе!
Раб, затаивший мысль о побеге и делающий всё ради этого, — не раб, считали древние греки. Он по-прежнему остается свободным человеком, он раб по форме, но не по существу.
Нечто подобное, на мой взгляд, задумал и Александр.
Во время поездки в Орду он внимательно изучал быт и нравы монголов. В обычной жизни они были дружелюбны друг к другу, не знали драк и воровства, но подозрительно относились ко всем чужим, а с покоренными народами обращались просто жестоко.
Но, подчинив себе земледельческие народы, сами монголы как были, так и остались кочевниками. Им были милее вольные степные просторы, они не желали приспосабливаться к условиям жизни в лесных районах.
Между прочим, и с этим было всё не так просто. Поначалу среди степной аристократии не было единого мнения о судьбе покоренных народов. Большая часть ордынских князей призывала Великого хана к их поголовному истреблению, чтобы на освободившихся территориях развивать кочевое скотоводство. И лишь после того, как первый министр и соратник Чингисхана мудрый Елюй-Чуцай с цифрами в руках доказал, что в лесах для монгольских табунов и стад корма не хватит, зато намного выгоднее облагать завоеванные народы данью — было принято окончательное решение.
После этого территория Руси перестала представлять для монголов интерес. Например, граница между Золотой Ордой и русскими землями, широкая многокилометровая полоса, оставалась стабильной примерно в течение 130–140 лет. Монголы довольствовались признанием вассалитета и беспрекословной выплатой дани, не вмешиваясь в образ жизни и внутренние дела Руси.
И еще одно понял князь Александр во время поездки в Орду. Монголы, если их не провоцировать, не будут мешать Руси самой решать свои проблемы с Западом. А западный враг никуда не делся — папа Иннокентий IV слал крестоносцам призыв за призывом крестить в католичество «русских варваров». А как понимают крещение крестоносцы, Александр прекрасно знал — в Восточной Прибалтике они под этим предлогом захватывали всё больше территорий, обращая население в рабство, а славянское племя пруссов просто физически истребили.
Таким образом, монголы были хотя бы тем лучше для Руси, что не покушались на православие, как на основу идеологической независимости страны.
Александр был уверен, что против монгольской военной машины, победившей полмира, Русь еще не готова выступить, но западную крестоносную силу русские полки могут сломить, и сломят. Для решения этой задачи он и возглавил «партию покорных», точнее, временно покорных монголам.
Но была и вторая партия — «партия борцов». Эти, напротив, считали, что с западной силой следует вступить в союз и направить ее против монголов. Эту партию возглавляли князь Даниил Романович Галицкий и младший брат Невского Андрей Ярославич, женатый на дочери Даниила. Тесть и зять не были изобретателями этой политики — на самом деле они продолжали линию князя Ярослава, отца Александра Невского, который первым начал сношения с Папой Римским и императором Священной Римской империи германской нации.
Но Даниил Романович и Андрей Ярославич пошли еще дальше — ради тесного военно-политического союза с Западом они были готовы поступиться даже идеологической независимостью Руси, т. е. перейти под эгиду католической церкви. Даниил Романович так и поступил — он перекрестился и получил титул короля Галиции и Лодомерии от Папы Римского.
Александр, вернувшись из Орды в конце 1249 года, тоже получил папскую буллу, в которой Папа предлагал «Alexandro, гех Nougardiae», т. е. Александру, царю Новгородскому, присоединиться, по примеру князя Даниила Романовича, к римской церкви. За это Папа обещал помощь рыцарей Тевтонского ордена в борьбе с монголами.
Получалось, что Папа создавал из князей непокоренных русских княжеств Северо-Западной Руси (Новгород, Псков, Смоленск, Полоцк) и Червонной Руси (Галицко-Волынское княжество) союз для сопротивления монголам. Поверить в искренность этого трудно. Скорее здесь был расчет на то, что при столкновении Руси с монголами обе стороны будут ослаблены. А точнее — ослаблена будет Золотая Орда, а русские княжества просто будут уничтожены. Что даст возможность немецким и шведским крестоносцам захватить территорию Руси.
Александр ответил Папе отказом: «...вся сия добре сведаем, а от вас учения не примаем».
Он видел, что, несмотря на принятие католичества, князь Даниил Галицкий никакой военной помощи от Запада не получил. А титул «короля Малой Руси» так и остался чистой фикцией.
Более того, когда Даниил, талантливый полководец, одержав несколько побед над небольшими татарскими отрядами, попытался отбить Киев, в котором сидел монгольский наместник, в его земли вторглась огромная ордынская армия под водительством темника Бурундая. Князь Даниил не только потерпел жестокое поражение и его земли были разорены, но в наказание он был вынужден разрушить все укрепления всех городов и крепостей в своих владениях — Кременца, Луцка, Львова и других.
Надежды на поддержку со стороны западных рыцарей также оказались иллюзией. Впрочем, это не удивительно — русские-то иногда все-таки били ордынцев, западные же рыцари в панике бежали от монгольских армий не только в середине XIII века, но и гораздо позже, после Куликовской битвы.
В итоге Даниилу пришлось не только разорвать отношения с Западом, но и по требованию монголов включить галицкие полки в состав их войск для похода на Литву — напомним, что Александр ордынской воинской повинности изо всех сил избегал.
И еще одно — можно предположить, что, будучи в Орде, Александр узнал о сношениях Папы Иннокентия IV с татаро-монголами всё с той же целью — утвердить владычество римской курии над русскими землями. Для этого с промежутком в два года в Каракорум были посланы две миссии — одна во главе с францисканцем Плано Карпини, другая — во главе с доминиканцем Асцелином. Надеясь на равнодушие монголов в вопросах веры (им что католицизм, что православие), Папа хотел добиться согласия монгольских правителей на духовную аннексию Руси.
Итак, отказ Александра римскому папе был глубоко обоснован. Пока он был великим князем (а он в результате поездки в Орду получил этот ярлык), Папа, как минимум, был лишен возможности реализации своего коварного плана союза Запада и монголов против православной Святой Руси.
Но не было дружбы и с монголами. Да и не могло быть. Александр знал цену мнимому доброжелательству монголов: «О, злее зла честь татарская!», писал летописец.
Давая ярлыки на княжение по собственному усмотрению, вопреки сложившемуся на Руси наследному праву, искусные интриганы ханы Золотой Орды стравливали между собой русских князей. Более десяти князей, ездивших в Орду, было убито. Монгольские наместники подпитывали оппозицию княжеской власти в вольных городах Новгороде и Пскове, изыскивали способы получать дань гораздо больше положенного. Жадным и корыстолюбивым вельможам в Сарае ежегодно, а то и несколько раз в году приходилось слать подарки. Монгольские гарнизоны, стоявшие в городах, вели себя с русскими как оккупанты — грабили, жгли, резали без разбору. Из-за всего этого регулярно случались восстания.
Возвратившись из Орды, Александр настойчиво выполнял намеченный им план. С 1252 года он вел абсолютно самостоятельную внутреннюю политику, без оглядки на сарайских ханов. Он жесткой рукой добился прекращения междоусобиц в Северо-Восточной Руси. Он использовал смену власти в Золотой Орде, упросив нового хана простить своего младшего брата Андрея, бежавшего после поражения антимонгольского восстания в Швецию и жившего там в эмиграции. Причем, передал прощенному Андрею всё Суздальское княжество. Он выкупал полоненных русских людей из татарского плена. И одновременно упорно ликвидировал последствия трехлетнего монгольского разорения.
На пять лет на Руси наступило мирное время. «И бысть тишина великая христианам» — пишет летописец.
Затем вновь начались тревожные годы. Великое княжество Литовское избрало пограничные территории Новгорода, Смоленска и Полоцка объектом для разбойничьих нападений. Несколько раз Александру лично приходилось пресекать литовские набеги.
В конце 50-х годов ордынские ханы решили провести перепись русского населения, чтобы систематизировать размеры дани с каждой конкретной территории. В Северо-Восточной Руси, считавшей себя независимой, появление «численников» вызвало взрыв недовольства. Александр оказался между двух огней — чтобы не вызвать агрессию монголов, следовало подавить восстание русских. Именно эту быструю и решительную акцию и ставят ему в вину.
В 1262 году вновь восстали горожане Переяславля, Суздаля, Владимира, Ярославля, Ростова и еще нескольких городов. Причиной стали беззастенчивые поборы, которые взимали сборщики дани. Их народ частью перебил, частью изгнал назад, в Орду. Александр защищать бессерменов, как их прозвали на Руси, не стал. Он, постоянно предостерегавший от серьезных конфликтов с Ордой, чтобы не спровоцировать организацию карательной экспедиции на Русь, решил взять на себя дипломатическое решение этой проблемы.
Срочно выехав в Орду, Александр не только уладил этот конфликт, но и решил еще две ключевые задачи. После года, проведенного в ставке хана Золотой Орды, он добился того, чтобы сбор дани перешел в руки русских князей и русские земли были освобождены от принудительной мобилизации в монгольскую армию.
Это дипломатическое достижение было сродни его военным подвигам. Но то ли вследствие чудовищного напряжения сил обострилось застарелое заболевание, то ли князь был тайно отравлен — Александр тяжело заболел и 14 ноября 1263 года, на обратном пути из Орды, в Городце на Волге, скончался. Тело героя Невской битвы и Ледового побоища перевезли во Владимир, где и погребли. Летописец записал: «Потрудился за Новгород и за всю Русскую землю».
Период правления князя Александра после долгих и изматывающих лет кровавой междоусобицы стал временем установления совершенно новой политической системы. Александр Невский был практически первым князем, проводившим общерусскую политику на территории северо-западных и северо-восточных княжеств. Эта политика носила стратегический объединительный характер, ее следствием было то, что от Руси не откололись под натиском Запада Псковские и Новгородские земли, как это произошло с Галицко-Волынской Русью. В дальнейшем именно эти земли северо-восточной Руси стали важнейшей частью будущего великорусского национального государства.
И сколько бы ни искали иные историки в действиях Александра властолюбие и коварный расчет, в памяти русского народа он навеки остался как великий полководец и подлинный патриот страны.