Команде Путина нужно было срочно останавливать уже явно обозначившийся «заговор олигархов», то есть начатые весной 2003 года попытки «староельцинских» кланов взять под контроль ключевые политические позиции в Москве и регионах. Но репрессивно реагировать на это новая власть не могла. Не могла потому, что не имела для этого надежного «силового» потенциала. Не могла и потому, что не хотела усугублять свою международную изоляцию, уже наметившуюся в ходе «равноудаления» Гусинского и Березовского, которое вызвало в западной прессе истерику по поводу «ликвидации в России свободы прессы и зачатков демократии». Однако и для того, чтобы массово перекупать ставленников староолигархических кланов, власть ресурсов не имела. Да и понимала, что такое соревнование в коррупции чревато очень высокими политическими издержками. И потому кланы, сделавшие ставку на Путина, решили провести показательную, но «точечную» акцию «порки».
Серьезных грехов, хорошо известных команде Путина, хватало у всех «староельцинских» кланов и их публичных олигархических фигурантов. Но, конечно, больше всего грехов накопил клан М. Ходорковского.
„акту, наиболее активной штабной фигурой «староельцинской» фронды. И его сторонники (например Б. Немцов) открыто называли Ходорковского будущим российским властителем.
Во-вторых, именно Ходорковский оказался во всех смыслах наиболее прочно связан с зарубежным бизнесом и политиками, проявлявшими особую заинтересованность в «другой» (слабой и зависимой) России.
Ходорковский подружился с Дж.Соросом и создал в России аналог Фонда Сороса — благотворительный фонд «Открытая Россия». Причем в Совете «Открытой России» оказались такие знаковые фигуры, как Генри Киссинджер, лорд Джейкоб Ротшильд из лондонской ветви этой банкирской семьи, а также бывший посол США в России Артур Хартман. И команда Путина хорошо знала, что «Открытая Россия» не только наиболее жестко критиковала режим Путина, но и щедро финансировала российские оппозиционные группы (не правда ли, очень похоже на стиль множества неправительственных организаций, готовивших в России в 2011–2012 гг. «оранжевую революцию»?).
В-третьих, именно Ходорковский начал переговоры о слиянии своего ЮКОСа с наследством Березовского — «Сибнефтью». 22 апреля 2003 г. главы ЮКОСа и «Сибнефти» официально объявили о готовящемся слиянии компаний. Аналитики тут же подсчитали, что новосозданный частный нефтяной гигант будет контролировать более трети российской нефтедобычи.
В-четвертых, именно Ходорковский весной 2003 г. начал переговоры о продаже минимум блокпакета (25–40 %) акций ЮКОСа американским нефтегазовым грандам — «Экксон-Мобил» и «Шеврон-Тексако». Причем в июле 2003 г. Ходорковский для этих переговоров встречался с вице-президентом США Диком Чейни, а сентябре — с экс-президентом США (и в тот момент представителем американской корпорации «Карлайл Груп» в Москве) Джорджем Бушем-старшим.
В этот момент команде Путина стало окончательно ясно, что главный бюджетообразующий потенциал России фактически уходит под контроль ее основного геополитического противника (в том, что США именно такой противник — после одностороннего выхода Америки в 2002 г. из Договора по противоракетной обороне — сомнений не было). И что этому надо воспрепятствовать.
Как воспрепятствовать? И политика «информационно-политической открытости» (фонды типа «Открытая Россия»), и политика приглашения в Россию зарубежных корпораций с их капиталами и технологиями — это ведь была преемственная политика Ельцина–Путина! Ведь именно команда Путина в феврале того же 2003 года одобрила создание холдингом «Альфа-групп» (владелец Тюменской нефтяной компании) и «Бритиш Петролеум» нефтяного холдинга «ТНК-ВР» для работы в России!
И та же команда Путина никак не препятствовала регистрации крупнейших российских корпораций в западных оффшорах. Так, ЮКОС фактически принадлежал компании Group MENATEP Limited, зарегистрированной в Гибралтаре, «Сибнефть» — «британской» компании Millhouse Capital, и т. д.
Ломать все это через колено путинцы не могли. Политика «ближе к Западу» по–прежнему была осью принятой еще в ходе перестройки властно-государственной стратегии. Да и слабая (и находящаяся под прессом внешних долгов) Россия не была готова к жесткой конфронтации с Западом, к которой неизбежно привела бы такая ломка через колено.
И потому останавливать «староельцинский» переворот команда Путина решила по самым понятным для «цивилизованного Запада» основаниям — обвинениям в крупных экономических и, в частности, налоговых преступлениях.
То есть путинские кланы использовали против ЮКОСа тактику, которую ФБР США в начале 30-х годов ХХ века применило в борьбе с чикагской оргпреступностью. Понимая, что доказывать преступления мафии в сфере бандитизма и рэкета крайне трудно (особенно тогда, когда бесследно исчезают или упрямо молчат свидетели), ФБР занялось налоговыми декларациями преступников. И на основании юридически бесспорного анализа этих документов посадило главных мафиози на большие сроки (Аль Капоне, в частности, получил 10 лет тюрьмы).
Российское гособвинение сделало основной акцент именно на налоговых, мошеннических и других экономических преступлениях руководства ЮКОСа, включая Ходорковского. Оснований для таких обвинений у клана Путина было более чем достаточно.
Были известны факты рейдерских захватов структурами ЮКОСа активов малых нефтяных компаний в регионах работы корпорации.
Были известны изобретенные менеджерами ЮКОСа способы мошенничества с так называемой скважинной жидкостью. При добыче нефти из истощенного пласта (а также при интенсивной эксплуатации нефтяных месторождений) на поверхность из скважин откачивается не чистая нефть, а смесь нефти и воды, поступающей из соседних водоносных зон нефтяного пласта. И если нефть в отчетности назвать «скважинной жидкостью», состоящей в основном из воды, то можно заплатить в бюджет в несколько раз меньше налогов, а добытую нефть через дочерние компании экспортировать по мировым ценам.
Были, наконец, известны и махинации с особыми внутрикорпоративными (трансфертными) ценами и торговлей через внутрироссийские оффшоры. В этих махинациях нефть сначала продавалась по заниженной цене (то есть с малыми налогами) собственной оффшорной «дочке» ЮКОСа, а затем «дочка» продавала эту же нефть (нередко опять-таки по трансфертной цене) собственному нефтеперерабатывающему заводу. Получался огромный выигрыш в налогах за счет низких трасфертных цен и за счет оффшорных налоговых льгот.
2 июля 2003 г. по обвинению в хищениях и уклонении от уплаты налогов структурами, подконтрольными нефтяной компании ЮКОС, был арестован Платон Лебедев, председатель совета директоров группы «Менатеп» (зарегистрированной в Гибралтаре корпорации-владельце ЮКОСа). В офисах ЮКОСа и «Менатепа» начались обыски.
А 25 октября 2003 г. по тем же обвинениям арестовали М. Ходорковского. Все счета и активы ЮКОСа кроме расходов на зарплату сотрудников были заморожены, сделка по объединению с «Сибнефтью» и переговоры о продаже доли ЮКОСа американцам — остановлены. Следствие по делам Ходорковского и Лебедева завершилось приговором суда в сентябре 2005 г. Оба получили по 9 лет лишения свободы.
Отметим, что при этом практически за скобками публичности в России остались те зарубежные игроки, которые стали союзниками ЮКОСа и в деле «трансформации» российской власти, и в деле экономического дерибана России. В частности, о планах Ходорковского продать огромную часть ЮКОСа американским нефтяным гигантам подробно писали на Западе, но не в России.
Отметим также, что в деле ЮКОСа был достаточно отчетливо обозначен и сугубо бандитский компонент деятельности «староолигархического» клана, который олицетворял Ходорковский. Куратора службы безопасности ЮКОСа Леонида Невзлина и главу службы экономической безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина обвинили в организации серии убийств и покушений на бизнесменов и политиков, которые мешали клану. Пичугин получил 24 года лишения свободы, а Невзлин (еще летом 2003 г., до развертывания дела ЮКОСа, уехавший за границу и осевший в Израиле) — заочный приговор к пожизненному заключению.
Конечно, в зарубежных СМИ (особенно в этом отношении отличились США) дело ЮКОСа сопровождалось массированной информационно-пропагандистской атакой на «путинский режим». Путина обвиняли и в стремлении установить личную диктатуру, и в манипулировании прокуратурой и судом, и в том, что он возрождает традиции сталинизма по политическому преследованию своих противников. Не отставали от Запада в этих обвинениях и российские «олигархические» СМИ.
Однако доказательства экономического криминала в действиях ЮКОСа, обнародованные в ходе судебного разбирательства, были бесспорны. Бесспорны настолько, что «Эмнести Интернешнл» дважды — в 2005 и 2011 годах — отказалась признать Ходорковского «узником совести». Европейский суд по правам человека, в который обратились с иском против России адвокаты Ходорковского, также в сентябре 2011 г. признал, что ЮКОС «оптимизировал налоги» незаконно и что претензии к нему российского правосудия были справедливы.
Дело ЮКОСа в результате не только остановило «реваншистский дранг» староолигархических кланов. Команда Путина сразу перешла в наступление.
Тут же были узаконены более жесткие налоги на нефтяные корпорации, против чего ранее олигархи успешно боролись с помощью прикупленного лобби в Госдуме. Были внесены поправки в закон о «Соглашениях о разделе продукции», фактически блокирующие возможности дальнейшего заключения СРП и разработки месторождений в этом, крайне невыгодном для России, режиме.
В декабре 2003 г. был отменен закон о праве местных властей устанавливать на своей территории инвестиционные льготы по налогу на прибыль. Тем самым были фактически ликвидированы все внутрироссийские оффшоры (за исключением Калининградской области, где были установлены льготы для резидентов особых экономических зон). Олигархи лишились крупнейшей юридической лазейки для ухода от налогов.
Наглядный пример судьбы ЮКОСа и ужесточение системы налогового контроля привели к резкому повышению собираемости налогов. Этому способствовала и постепенная ликвидация бартера и системы взаимозачетов долгов предприятий, которые были благоприятной средой для налоговых махинаций и мошенничества.
Далее началось ужесточение контроля над банками и сокращение теневого наличного денежного оборота. Если во времена олигархической вольницы обналичка денег с банковских счетов стоила в среднем 1 % от обналичиваемой суммы, то к 2005 г. ее цена выросла до 5–7 %.
Наконец, с 2004 г. на мировых рынка начала расти цена нефти (она с 29 долларов за баррель в 2003 г. поднялась до 54 долларов в 2005 г.). Это повышало доходы экспортеров и налоговые отчисления в бюджет, а также запускало цепочки производственных заказов сначала смежникам нефтяников, а далее и по другим отраслям экономики.
Связанный с делом ЮКОСа реальный вывод значительной части хозяйственной деятельности из тени, а также перечисленные факторы оживления экономики привели к тому, что начал довольно резво (по официальным данным, в пятилетке 2001–2005 гг. в среднем на 6,1 % в год) расти российский ВВП.
Всё это дало возможность наращивать «социальную» часть бюджета и постепенно повышать зарплаты, пенсии, стипендии, пособия. Одновременно появилась и возможность снижать зависимость страны от международных кредиторов. Внешний госдолг России сократился со 158,7 млрд долларов на начало 2000 г. до 76,5 млрд долларов на конец 2005 г.
Помимо перечисленного, в 2005–2006 гг. государственная «Роснефть» постепенно скупила почти все добывающие и перерабатывающие активы ЮКОСа и стала крупнейшей нефтяной компаний России. То есть дала в руки команды Путина важнейший рычаг «экономической вертикали».
Не было забыто и выстраивание «вертикали власти».
Началась практическая реализация вынесенного в июне 2000 г. решения Конституционного Суда («О проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай»), требовавшего возвращения в российское конституционное поле республик РФ. Тех, которые с благословения Б. Ельцина в 1990-х годах «взяли столько суверенитета, сколько могли проглотить» и поставили свои конституции выше Конституции России.
А 3 декабря 2004 г. Госдума приняла закон об отмене губернаторских выборов и утверждении глав субъектов Федерации региональными парламентами лишь по представлению президента России.
Некоторые аналитики окрестили описанные процессы «победой над олигархией» и «путинской революцией сверху». Однако… глубоко криминализованный регрессивный псевдокапитализм в России уже был построен. Его «понятия» уже разъели все социальные страты, включая высшие этажи бизнеса и чиновничества. И потому «путинская революция сверху» могла лишь несколько замедлить победное шествие регресса за счет упорядочивания законодательства и замены части ставленников «староельцинских» кланов (слишком плотно вписавшихся в дерибан и зарубежные интересы) на новые, в том числе спецслужбистские, клановые фигуры. Но переломить регрессивные тенденции такая «революция» не могла.
О том, как эти тенденции развивались далее — в следующей статье.