Правительству очень бедной Мьянмы были крайне нужны бюджетные доходы от транзита газа и нефти в Китай. Поэтому оно предельно жестко отреагировало на внезапное вооруженное восстание в Качине и Коканге, на трассах практически готовых газопровода и нефтепровода. На подавление мятежа были направлены боевые самолеты и вертолеты, а также крупные подразделения сухопутных войск, а в мировой прессе появилась статьи о том, что это якобы КНР дестабилизирует ситуацию в регионе, пытаясь через этнических китайцев Мьянмы оказать давление на власть или даже отхватить у страны кусок ее территории, чтобы «оседлать» свой газопровод и другую инфраструктуру южной ветки «Шелкового пути».
Между тем никаких свидетельств о поддержке повстанцев Коканга со стороны КНР авторы таких публикаций не привели. И не случайно.
Дело, во-первых, в том, что китайцы в Коканге — это особые китайцы. Это в основном потомки солдат и офицеров той армии Гоминьдана во главе с Чан Кайши, которая 75 лет назад была разгромлена Народно-освободительной армией Мао Цзэдуна и остатки которой бежали из Китая на Тайвань и в сопредельные страны. То есть это «антикитайские» китайцы.
Дело, во-вторых, в том, что бирманские штаты Качин и Шан — важнейшая часть так называемого Золотого треугольника, где еще недавно производилась основная масса мирового опиума. Хотя сейчас пальму первенства по мировым поставкам опиума и героина у «Золотого треугольника» отобрал Афганистан, в Мьянме наркотика производится очень и очень много. И немалую его часть местные китайцы тайными тропами переправляют в КНР, с чем постоянно борется Пекин.
Уже по этим причинам этнические китайцы Коканга никак не могут быть инструментом КНР для организации восстания в Мьянме.
Но тогда чей же это инструмент? Кто мог организовать в Мьянме мощные антивластные мятежи? Причем организовать именно в тот момент, когда КНР начала активно развертывать в стране сначала газопроводный и нефтепроводный, а затем и другие компоненты инфраструктуры своей ветки «Шелкового пути»?
Единственным дееспособным провокатором этих мятежей могли быть только США. Чтобы объяснить, почему это так, мне придется кратко рассмотреть как бы побочный, но очень важный для нашей темы исторический и геополитический сюжет.
С 1949 г., после победы революции в континентальном Китае, правительство Мао Цзэдуна начало жестокую борьбу с производством и потреблением наркотиков в южных провинциях страны. Изгнанные из страны боссы наркомафии переместилась в Лаос, Бирму и на север Таиланда, резко увеличив выращивание мака и производство опиума на их территориях.
Основной рабочей силой в этом прибыльном деле на северо-востоке Бирмы стали, как мы уже сказали, вытесненные сюда остатки китайской гоминдановской армии. Роль главных организаторов наркопроизводства взяли на себя спецслужбы режима Чан Кайши на Тайване, вступившие в союз с вождями горных племен Лаоса, Бирмы и Таиланда. А ключевым оператором переработки опиума, производства героина и глобализации торговли этой продукцией «Золотого треугольника» стали американские и отчасти британские спецслужбы. Прежде всего ЦРУ США, которое после китайской революции взяло под опеку почти все антикоммунистические силы и режимы в Индокитае. ЦРУ при этом решало две стратегические задачи.
Во-первых, именно в наркопроизводстве концентрировались наиболее боеспособные и в то же время наиболее антикоммунистические военно-криминальные группы. И переход этих групп под контроль ЦРУ обеспечивал США важнейший агентурный и боевой кадровый потенциал для операций в регионе.
Во-вторых, если развязанные США в Индокитае войны являются тайными, то есть по сути представляют собой спецоперации, проведение которых правительство отрицает, которые не могут обсуждаться в силу этого в Конгрессе США, то финансирование тайных войн по определению должно идти мимо бюджета, из так называемых спецфондов. Знать об этом должен только узкий круг лиц. Эти лица не должны отчитываться за свои расходы не только перед обществом, но и перед Конгрессом. Согласитесь, это очень аппетитно для спецслужбистских групп, желающих обогатиться на такого рода таинственности и оправдывающих свои специфические занятия, наркооружейные в том числе, тем, что спецоперации надо финансировать, а финансировать их из бюджета нельзя.
В этой ситуации доходы от наркопроизводства в «Золотом треугольнике» оказались для ЦРУ ключевым механизмом финансирования собственных тайных операций и «партизанских войн», а также «экономической поддержки» дружественных режимов и политических сил в регионе. В частности, режима Чан Кайши на Тайване и антикоммунистических групп в сопредельных КНР странах.
Для успешной реализации описанного выше антикоммунистического (в первую очередь, антикитайского) проекта ЦРУ в 1950 г. выкупило частную авиакомпанию САТ («Сивил Эйр транспорт») и начало широко ее использовать как для перевозок боевых групп и вооружений в Индокитае, так и для транспортировки наркотиков. Эта деятельность развернулась уже во время Корейской войны 1950–1953 гг. и далее быстро наращивалась, приобретя широчайший размах во время войны во Вьетнаме.
Помимо торговли опиумом и героином в Индокитае и Китае, ЦРУ переправляло основной опийный поток в героиновые лаборатории Европы. Прежде всего, в Марсель и на Сицилию, где под контролем ЦРУ были созданы мощные базы переработки опиума и производства высокочистого героина, который далее поступал на наркорынки Европы и Америки.
Для «отмывания» наркоденег ЦРУ зарегистрировало на Каймановых островах особый банк — Nugan Hand Bank of Sydney. Практически весь управленческий состав этого банка составляли офицеры ЦРУ и армии США, в этом же банке в качестве юриста-консультанта числился бывший директор ЦРУ Уильям Колби.
Однако действия ЦРУ в регионе регулярно вызывали международные скандалы. В том числе потому, что самолеты и вертолеты САТ (чисто гражданской авиакомпании) не раз ловили в региональных аэропортах на незаконных перевозках оружия.
В начале 1959 г. ЦРУ переименовало компанию САТ в «Эйр Америка», и указало в ее уставе право перевозки военных грузов по контрактам с американским правительством. Официально Air America стала коммерческой авиакомпанией, выполняющей гуманитарные рейсы по заказам Агентства США по международному развитию (USAID). Большинство самолетов было зарегистрировано на Тайване. Наибольшую активность в военно-криминальной деятельности компания проявляла во время войны во Вьетнаме, с 1961 по 1975 год. В этот период Air America была крупнейшей авиакомпанией мира по числу самолетов и вертолетов.
Некоторые читатели могут предположить, что всё вышеописанное — это конспирологические измышления каких-то маргиналов. Но это не так. После катастрофического для США результата войны во Вьетнаме американские ученые и политики всерьез занялись расследованием роли ЦРУ в событиях в Индокитае. Итоги этих расследований были обнародованы в сотнях статей в солидных американских изданиях и множестве книг. Можно упомянуть хотя бы книги Джонатана Квитни «Преступления патриотов: Правдивая Сказка о наркоте, грязных деньгах и ЦРУ», 1987; Уильяма Блума «Убивающая надежда: Интервенции американских ВС и ЦРУ после Второй мировой войны», 2003; Питера Наварро «Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы», 2007. Военно-террористическая и наркотранзитная деятельность Air America была описана не только во множестве статей и книг (например, Кристофер Роббинс, «Air America», 1985). В 1990 г. на экраны вышел еще и очень популярный голливудский фильм «Эйр Америка» с Мэлом Гибсоном в главной роли.
Мне также могут сказать, что это «дела давно минувших дней».
Действительно, в 1976 г. компания «Эйр Америка» была ликвидирована. Но уже в 1979 г. один из офицеров ЦРУ и ведущих «асов» компании «Эйр Америка» учредил новую авиакомпанию с теми же функциями, Aero Contractors. И эта компания развернула свою деятельность в новом регионе «партизанских войн» (лидирующем по глобальному наркопроизводству) — Афганистане. Действительно, начиная с 1973 г., Nugan Hand Bank of Sydney регулярно оказывался в центре крупнейших криминальных скандалов. А в 1980 г. (после ряда «странных смертей» менеджеров) этот банк разорился и был ликвидирован. И о новом «спецбанке» ЦРУ с функциями Nugan Hand Bank пока никаких достоверных публичных данных не появляется. Однако о финансировании тайных спецопераций ЦРУ и британской МИ6 за счет массированных поставок на мировые рынки афганского героина в последнее десятилетие вновь публикуется множество статей и книг...
Возвращаясь к нашей теме мятежа в Мьянме и проблем с китайским проектом газопровода и нефтепровода, подчеркнем, что ЦРУ, перенеся основной акцент своей деятельности в Афганистан, из Индокитая окончательно не ушло. Как не ушли оттуда и спецслужбы Гоминьдана, для которых наркобизнес в «Золотом треугольнике» сохраняет значение важного источника финансирования. У тайваньской разведки и ЦРУ в регионе сохраняются и широкие агентурные сети, и устойчивые связи с вождями местных племен. Интерес США к Мьянме, а затем эти сети и эти связи — явно активизировались на фоне реализации Китаем проекта региональной ветки «Нового Шелкового пути».
Так, с 2011 г. официальные политики и пресса США резко переменили свое прежнее мнение о «диктаторском режиме» в Янгоне и «вопиющих ущемлениях этим режимом прав человека в стране». Затем президент Обама совершил два визита в Мьянму. Отметим, что два подряд визита президента США в маленькую страну (вроде бы, очень далекую и от Америки, и от стратегических интересов США) — событие беспрецедентное.
Первый из этих визитов состоялся в ноябре 2012 г. Подчеркнем, что это был первый в истории визит президента США в Бирму/Мьянму и что туда Обама отправился сразу после своего переизбрания на второй срок. При этом президент США заявил, что видит в Мьянме «признаки существенного продвижения к демократии». А сразу после этого визита в штате Качин начались мощные выступления местных племен против строительства Китаем гидроэлектростанций.
Второй визит в Мьянму Обама совершил в ноябре 2014 г. (официально — на саммит стран Восточной Азии). И опять-таки через месяц после этого визита начались новые волнения в штате Качин, которые затем перетекли в полномасштабный вооруженный мятеж на автономной территории Коканг в штате Шан.
На нынешний момент эти события фактически поставили под вопрос развитие основной инфраструктуры (газопровод, нефтепровод, железная дорога) китайского проекта региональной ветки «Нового Шелкового пути». В частности, китайский газопровод мощностью 12 млрд куб. м газа в год с месторождения Шве на шельфе Бенгальского залива в 2014 г. прокачал в китайскую провинцию Юньнань всего 3 млрд куб м газа. А китайский нефтепровод мощностью 22 млн т нефти в год, проложенный с приемного танкерного терминала Кьяукпью на побережье Бенгальского залива в провинцию Юньнань (и запущенный в «тестовом режиме» 28 февраля 2015 г.), пока в регулярную эксплуатацию не вводится.
Более того, в начале марта 2015 г. китайские СМИ сообщили, со ссылкой на премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна, о том, что КНР принимает решение изменить маршрут южной ветки Нового Шелкового пути. В новом варианте железная дорога из портов Мьянмы в Юньнань строиться не будет, и основная инфраструктура этой ветки Нового Шелкового пути пройдет восточнее Мьянмы, через Лаос и Таиланд.
В связи с этим возникает вопрос о том, насколько значителен сохранившийся у ЦРУ и спецслужб Тайваня потенциал агентурного и военно-политического влияния в Лаосе и Таиланде? И не появятся ли у нового варианта китайской южной ветки Шелкового пути проблемы, аналогичные возникшим в Мьянме?
(Продолжение следует)