Итак, на исходе 2015 г. мы выяснили, что при обрушении цен на сырье до 35–40 долл./барр. финансовые возможности продолжать и наращивать добычу нефти оказались почти полностью исчерпаны как у большинства американских «сланцевых» компаний, так и у добытчиков нефти из канадских «нефтяных песков».

Но при этом в конце 2015 г. на глобальном нефтяном рынке обнаружился важный парадокс. А именно, некоторое наращивание добычи нефти как на американских «сланцах», так и на канадских «нефтяных песках». Парадоксальность этой тенденции заключается в том, что в США число работающих на «сланцах» буровых установок резко сокращается и приближается к 500 (против 1600 на «пике» полуторагодовой давности), а в Канаде уже давно почти не запускаются новые добычные проекты.

Это означает единственное: множество нефтяных компаний, уже лишенных возможностей кредитного финансирования новых проектов, сейчас поставили себе цель практически «до предела» выбрать и продать (чтобы хоть частично окупить затраты и выплатить приоритетные долги) нефть из действующих скважин и карьеров. И по этим причинам готовы — на фоне дальнейшего снижения цен на глобальном нефтяном рынке — продавать свою продукцию по еще более низким демпинговым ценам.

Так, если в начале-середине декабря 2015 г. ряд канадских производителей снизил цены на свою нефть до 22–24 долл./барр., то в первые недели 2016 г. некоторые канадские компании предъявили новый уровень ценового демпинга — 13–14 долл./барр.

Отмечу, что эта проблема затрагивает вовсе не только лишь Канаду. Поскольку канадская «тяжелая нефть» является эталонным сортом, этот канадский демпинг выводит в новый ценовой диапазон «ниже плинтуса» аналогичные сорта в других регионах мира, давая дополнительный импульс к общему снижению мировых цен на нефть других сортов.

Но этот импульс — не единственный.

Уже в конце лета 2015 г., после обобщения статистики финансовых отчетов американских компаний, обнаружилось, что крупнейшие производители сланцевой нефти США в первом полугодии показали чистый убыток. Но при этом, несмотря на убытки, не снизили, а даже чуть увеличили объем добычи. То есть нарастили избыток предложения нефти на рынке и дали дополнительный импульс снижению цен.

А в январе 2016 г. поступили сообщения о том, что некоторые американские компании вообще не могут продать свою тяжелую высокосернистую нефть. В частности, как сообщил портал Bloomberg, компания Flint Hills Resources согласилась принять у далласской добывающий компании Turner Mason нефть сорта North Dakota Sour лишь в том случае, если Turner Mason приплатит за нее по полдоллара за баррель.

Конечно, это случай в своем роде исключительный. Нефть данного сорта — химически агрессивная, с высоким содержанием сероводорода и меркаптанов. Это приводит к порче (коррозии) трубопроводов и цистерн в ходе ее транспортировки, а также создает дополнительные проблемы и риски при переработке. Но, тем не менее, показательно то, что два года назад такая нефть продавалась примерно за 50 долл./барр., год назад — за 14 долл./барр. Сейчас же цена, по которой переработчики ее готовы уже не купить, а просто принять у производителя, упала ниже нуля (!!!).

Оказывается, что некоторые производители готовы даже на такие условия — для того, чтобы освободить хранилища и продолжить добычу, в надежде на «отскок» цен вверх. Почему готовы? Потому что прекратить добычу — это означает сдаться кредиторам, подать заявление о банкротстве и полностью потерять шансы на спасение и продолжение своего бизнеса.

По данным Агентства энергетической информации США, в 2015 г. в Америке уже обанкротились 42 «сланцевые» нефтяные компании. А в середине января 2016 г. Фадель Гейт, глава аналитического управления корпорации Oppenheimer & Co, в интервью телеканалу CNBC заявил, что, даже если цены на нефть вскоре поднимутся до 50–60 долл./барр., банкротство ожидает до половины американских нефтедобытчиков сланцевой нефти.

В эти же дни свой прогноз выпустила еще одна американская консалтинговая компания, Alix Partners. Приводя этот прогноз, The Wall Street Journal пишет, что при ценах на нефть на уровне 30 долл./барр. все основные месторождения сланцевой нефти в США являются убыточными, и что североамериканские производители нефти и газа при таких ценах теряют около 2 миллиардов долларов в неделю.

Кроме того, Alix Partners в своем докладе оценивает прогнозный совокупный дефицит операционного бюджета 134 компаний нефтегазового сектора США и Канады. Вывод экспертов Alix Partners следующий: в 2016 г. при условии сохранения текущих цен на нефть этот совокупный дефицит операционного бюджета составит около 102 миллиарда долларов.

Что означают слова «дефицит операционного бюджета»? Это означает, что у компаний не будет хватать денег не только на бурение и обустройство добывающих скважин на новых участках месторождений, но даже на текущее финансирование необходимых процессов добычи сырья на уже действующих скважинах...

Но при этом оказывается, что приведенные выше негативные прогнозы касаются не только компаний, разрабатывающих «сланцевую» нефть и «нефтяные пески».

20 января агентство Reuters опубликовало аналитический обзор нефтяного рынка, который показывает, что с доходами и долгами дела обстоят плохо не только у «сланцевиков», но и у большинства компаний, добывающих нефть на «традиционных» месторождениях.

Обзор Reuters стоит выборочно процитировать:

«Выбор у сланцевых нефтяных компаний незавидный: банкротство, существенные уступки кредиторам в обмен на списание части долга или распродажа активов придирчивым покупателям. <...> С начала спада цен компании сократили расходы на 50–70 процентов. По оценке банка Barclays, к концу 2016 года сокращения достигнут $73 миллиардов, и возможности для дальнейшего снижения расходов у большинства компаний уже нет. <...> Критическим моментом для многих компаний может стать апрель, когда банки будут пересматривать объем кредитования нефтяных компаний. Такой пересмотр происходит раз в полгода, и в октябре прошлого года большинство банков сохранили кредитные линии, потому что тогда нефтяные фьючерсы указывали на рост цен в этом году. Но в этот раз банки, скорее всего, сократят кредитование, потому что цены намного ниже прогнозируемых в прошлом году $47 за баррель».

Далее Reurets указывает, что большинство хеджевых контрактов, страхующих компании от падения нефтяных цен, завершились или истекают в близком будущем, а новые хеджевые контракты заключить удается лишь наиболее «благополучным» компаниям с небольшой долговой нагрузкой. По оценкам Bank of America Merrill Lynch, захеджировано оказывается не более трети прогнозной добычи 2016 г.

Еще хуже оказывается ситуация с возвратом или реструктуризацией накопленных нефтяными компаниями кредитных и облигационных долгов. Reuters, ссылаясь на оценку аналитиков Citi Group, сообщает, что до 2025 года производителям нефти нужно погасить высокодоходные долговые обязательства на 109 млрд долл., причем пик погашений в объеме 10 млрд долл. придется на 2019 г.

Управление энергетической информации США (EIA), между тем, еще осенью 2016 г. сообщало, что во втором квартале 2015 г. (при цене американской нефти WTI более 50 долл./барр.) компании США, добывающие нефть на суше, тратили на обслуживание долга около 80 % операционных доходов. Очевидно, что поскольку с тех пор цены на нефть дополнительно и резко упали, сейчас ситуация стала намного хуже. То есть обслуживание долга у подавляющего большинства компаний «съедает» практически весь операционный доход. Не случайно аналитики банка Wells Fargo на днях заявили, что «цены на нефть ниже $40 непосильны практически для любого производителя».

Но подобные проблемы есть вовсе не только в США и Канаде. У всех на слуху тяжелейшая экономическая ситуация в Венесуэле, где экспорт нефти обеспечивает более 85 % валютных доходов. Однако в Латинской Америке нынешние цены на нефть крайне болезненно сказываются на социально-экономической ситуации не только в Венесуэле, но и в Колумбии, Эквадоре, Мексике, Бразилии.

Специфика «тяжелой» венесуэльской нефти из так называемого «пояса Ориноко» состоит в том, что ее для экспорта приходится смешивать с «разжижителями» (нафтой — так называемым «нефтяным спиртом», и др.), которые Венесуэла импортирует. В результате у Венесуэлы средняя себестоимость «разжиженной» нефти сейчас составляет около 18 долл./барр., в то время как биржевая цена на нее упала до 15 долл./барр.

Немногим лучше ситуация с экспортом аналогичной «тяжелой» нефти в Колумбии. Себестоимость «разжиженного» колумбийского сорта Vasconia 21–22 долл./барр., а биржевая цена упала ниже 21 долл./барр. Аналогичные проблемы и у Эквадора, где биржевая цена продаваемой нефти упала ниже себестоимости в 24 долл./барр.

Как результат, такой показатель глобального нефтяного рынка, как цена «нефтяной корзины ОПЕК» (средняя цена продажи нефти картеля) опустился до минимума за 14 лет. Если в середине 2012 г. цена корзины ОПЕК составляла около 110 долл./барр., то на 20 января 2016 г. она рухнула до менее чем 22,5 долл./барр.

На фоне обрушившихся нефтяных цен дела всё хуже идут и у крупнейших мировых нефтяных корпораций.

Прежде всего, у этих корпораций резко упали доходы от торговли добытой нефтью. Большинство из них еще не в убытке, поскольку получают основные прибыли не от продаж сырой нефти, а от ее переработки. Однако такие «нефтяные гранды», как британская ВР, итальянская ENI и американская ConocoPhillips, по итогам трех кварталов 2015 г. уже показали многомиллиардные убытки. Операционная прибыль от продаж нефти неуклонно падает, что делает невозможными крупные инвестиции в проекты разведки и обустройства новых месторождений.

По данным декабрьского отчета ОПЕК, совокупный объем глобальных инвестиций в «новую нефть», необходимых для удовлетворения растущего (несмотря на все кризисы) мирового спроса, составляет в ближайшие 25 лет (до 2040 г.) около 10 трлн долл. Только такой уровень инвестиций позволит ежегодно замещать «выбывающие» активы производительностью 34 млрд барр.

В то же время в результате обрушения нефтяных цен в 2015 г. — в «новую нефть» в мире были направлены совокупные инвестиции на 250 млрд долл. ниже требуемых. Что обеспечило восполнение добывающих мощностей менее чем на четверть от необходимого, на уровне 8 млрд барр.

И это связано не только с сокращением денежного потока от продаж подешевевшей нефти. Падение цен на нефть приводит к сокращению рентабельных запасов добывающих компаний, что снижает их возможности получать кредиты и выпускать корпоративные облигации под залог запасов. А заодно падение цен на нефть приводит к неуклонному снижению рыночной капитализации компаний на фондовом рынке, что делает невыгодной продажу их акций на бирже.

Так, в частности, 8 января 2016 г. агентство Bloomberg опубликовало данные о снижении рыночной капитализации ряда крупнейших нефтяных компаний в результате «новогоднего» обрушения цен на нефть. Статистика Bloomberg, основанная на расчете показателя World Oil & Gas Index, выявила, что только лишь за первую неделю нового года 60 «больших» нефтяных компаний мира потеряли в своей рыночной стоимости около 100 млрд долл. При этом крупнейшая нефтяная компания Европы Royal Dutch Shell Plc потеряла по индексу Bloomberg 5,7 %, британская BG Group — 6,4 %, китайские PetroChina Co и Sinopec — соответственно, 6,8 % и 7,6 %.

Тем не менее, как я уже сказал выше, у большинства крупнейших нефтяных корпораций есть возможности существенно ослабить финансовый удар обрушения цен на добываемую нефть за счет других, перерабатывающих подразделений своего бизнеса. В этом смысле типичный пример — корпоративная стратегия ExxonMobil.

По данным анализа консалтинговой компании Carbon Tracker, даже летом 2014 г., до обрушения мировых цен, только половина добычных проектов ExxonMobil окупалась (приносила прибыль) при цене нефти 75 долл./барр. При дальнейшем падении нефтяных цен ExxonMobil начала массированно сокращать инвестиции, прежде всего расходы на геологоразведку и капиталовложения в новые проекты. Только в январе-сентябре 2015 г. ExxonMobil сократила инвестиционные расходы на 23,6 млрд долл. (на 16 %).

Одновременно компания начала повышать объем и глубину переработки нефти на своих нефтеперерабатывающих заводах (НПЗ). В декабре 2015 г. глава ExxonMobil Рекс Тиллерсон сообщил, что за год доля глубокой переработки нефти на НПЗ компании выросла с 15 % до 29 %, а вклад переработки нефти в прибыль компании увеличился с 13 % до 48 %.

Но возможности компенсировать потери прибыли от добычи за счет роста масштабов и глубины переработки нефти имеются далеко не у всех — даже крупных — компаний. В тех же нефтяных компаниях, которые не располагают собственными мощными НПЗ, нынешнее падение цен на нефть приводит к глубоким финансовым провалам.

Но вослед за нефтедобывающими компаниями огромные потери несет и сектор нефтяного сервиса, теряющий большую часть заказов. Так, по данным декабрьского обзора корпорации Baker Hughes, падение объемов нового бурения в мире с октября-ноября 2014 г. до декабря 2015 г. составило до 35 %.

При этом максимальное снижение количества действующих буровых установок отмечено в Канаде (на 81 %) и США (на 63 %). Однако и в большинстве других регионов мира падение масштабов бурения (и, значит, использования нефтесервисных услуг) огромно. В Африке падение масштабов нового бурения составило 37 %, в Европе — 28 %, в Латинской Америке — 23 %, в Азиатско-Тихоокеанском регионе — 18 %.

Исключение (увеличение числа действующих буровых установок примерно на 4 %) представляет лишь регион Ближнего Востока, причем наибольший объем нового бурения отмечается в Саудовской Аравии.

В результате столь катастрофического снижения объемов бурения и обустройства новых скважин — весьма плачевным оказывается и положение нефтесервисных компаний. В том числе наиболее известных и востребованных.

21 января 2015 г. крупнейшая мировая нефтесервисная компания Schlumberger опубликовала данные о своих финансовых результатах в 2015 г. и ближайших планах. Выяснилось, что убытки Schlumberger только в IV квартале 2015 г. составили 1 млрд долл. Кроме того, компания объявила о «незапланированных отменах проектов», а также о предстоящих новых сокращениях персонала. В ходе недавней «оптимизации» численности персонала в 2015 г. компания уже сократила 34 тыс. работников из 129 тыс. Сейчас объявлено о решении Schlumberger сократить еще 10 тыс. из оставшихся 95 тыс. сотрудников.

Как мы видим, подавляющая часть мировой «нефтянки» находится в глубоко кризисном состоянии. И Америка — не исключение. В конце 2015 г. Управление энергетической информации США (EIA) в очередном месячном прогнозе сообщило, что объем добычи нефти в Америке в январе снизится на 116 тыс. барр. в день.

В январе EIA объявило такой же прогноз снижения добычи — 116 тыс. барр. в день — на февраль. И подчеркнуло, что сокращение производства нефти затронет все крупные «сланцевые» провинции США, кроме Permian и Utica. Самое большое снижение добычи ожидается на месторождениях Eagle Ford в Техасе, где предполагаемое сокращение уровня производства нефти составляет 72 тысячи баррелей в день.

Объявленное EIA падение добычи нефти в Америке за два месяца более чем на 330 тыс. барр в день — это не только вполне значимое событие для глобального рынка, но еще и указание на достаточно серьезную долгосрочную тенденцию снижения предложения нефти на мировой рынок.

Но, тем не менее, цены на нефть на фоне этих сообщений продолжили падать.

Мы ранее уже говорили о том, что «кризисные» нефтяные компании ради расплаты с первоочередными долгами готовы продавать свою нефть по ценам ниже рыночных. Это, напомним, называется демпингом, и всегда оказывается фактором давления на рыночные цены в направлении их понижения.

Однако в последние месяцы стало очевидно, что демпинг используют — причем всё более широко — не только кризисные «аутсайдеры» глобального мирового рынка, но и самые мощные и благополучные нефтяные «гранды». В том числе, госкомпании стран Персидского залива, у которых себестоимость добычи самая низкая в мире. И прежде всего — Саудовская Аравия.

Крупные нефтяные компании для завоевания новых рынков или закрепления на существующих рынках уже несколько десятилетий используют политику так называемых «ценовых скидок» на эталонные сорта нефти. Это, по сути, тот же самый демпинг.

Однако если в типичной практике скидок их уровень, как правило, не превышает 1–1,5 % от текущей рыночной цены соответствующего эталонного сорта, то сейчас эти «скидки» в некоторых случаях достигают 15–20 %, то есть являются прямым и открытым механизмом демпингового вытеснения с рынка конкурентов, предлагающих покупателям аналогичные сорта нефти.

Уже осенью 2015 г., при ценах рынка 45–50 долл./барр., Саудовская Аравия объявляла ряду стран-потребителей в Восточной Азии и Юго-Восточной Азии, включая Японию, Южную Корею и Китай, скидки на уровне до 2–3 долл./барр. В том числе — явно в целях конкуренции с поставками в регион российской нефти аналогичных сортов.

С ноября 2015 г. Саудовская Аравия всё активнее включается в конкуренцию за европейский рынок как с североморской смесью Brent, так и с российской смесью Urals. Так, в последние месяцы в Европе скидка на саудовскую легкую нефть сорта Arab Light по сравнению с Brent составляет 4,85 долл./барр. (около 15 %).

В январе 2016 г., после частичного снятия санкций, в борьбу за европейский нефтяной рынок решительно вступил Иран. За январские партии своей легкой нефти Тегеран объявил скидку на уровне 4,3 долл./барр. к цене Brent, а для своей тяжелой нефти — скидку на уровне 6 долл./барр. к цене Brent. Для поставок в феврале Иран объявил увеличение скидок — до 4,85 долл./барр. на легкую нефть и до 6,55 долл./барр. (около 25 %!) на тяжелую нефть.

Сейчас множество рыночных аналитиков заявляют, что предстоящее увеличение экспорта нефти Ираном становится чуть ли не главным фактором дальнейшего перенасыщения рынка и, соответственно, еще более глубокого снижения цен на нефть. В обоснование таких прогнозов, как правило, ссылаются на выступления официальных лиц Ирана.

16 января (после признания выводов доклада Международного агентства по атомной энергии о том, что Иран выполнил свои обязательства по сокращению «ядерной» программы) ООН, США и ЕС официально объявили о снятии «ядерных» санкций с Ирана в финансовой и энергетической сфере.

В этот же день глава Миннефти Ирана Биджан Зангане фактически повторил свое давнее заявление о том, после снятия санкций Иран в течение одного года намерен вернуть свою долю на рынке экспорта нефти ОПЕК, то есть нарастить экспорт с нынешнего 1 млн барр. в день до 2 млн барр. в день. И уточнил, что уровень экспорта дополнительных 500 тыс. барр./день будет достигнут в первом квартале 2016 г., и что Иран увеличит экспорт еще на 500 тыс. барр./день уже осенью 2016 года.

Именно после этих заявлений Зангане в прессе начались обсуждения прогнозов аналитиков крупнейших компаний и банков, включая Goldman Sachs, о возможном снижении мировых цен на нефть в 2016 г. до 20 или даже 10 долл./барр. А вслед этому ряд экспертов уточнили, что, в частности, у Ирана уже наготове для экспорта запасы нефти объемом до 300 тыс. барр. в стоящих в Персидском заливе супертанкерах.

Однако прогнозы о роли Ирана в дальнейшем неизбежном снижении цен на нефть немало вполне авторитетных аналитиков убедительно оспаривают.

Во-первых, и о том, что «нефтяные» санкции с Ирана будут сняты, и о том, что он намерен быстро нарастить поставки на глобальный рынок своей нефти на 1 млн барр./день, — стало известно еще несколько месяцев назад. И, как выражаются аналитики, рынок полностью «отыграл» в цене на нефть эти новости уже к моменту снятия санкций.

Во-вторых, США, несмотря на снятие с Ирана «ядерных» санкций, другие (в том числе, «антитеррористические» и «ракетные») санкции в отношении Тегерана сохранили. И хотя теперь другие страны, кроме США, могут «внесанкционно» покупать иранскую нефть, они неизбежно встретятся с серьезными проблемами, если будут вести расчеты за эту нефть в американских долларах. А это — существенное затруднение в торговле нефтью с Ираном для очень многих стран, финансовые системы которых «привязаны» к доллару или сильно от него зависят.

В-третьих, осведомленные эксперты подчеркивают, что жесткость санкционного эмбарго на продажи иранской нефти была во многом мифологизирована, и что Иран в период эмбарго продавал не менее 300–400 тыс. барр./день своей «подсанкционной» нефти по «серым» схемам Турции, Китаю, ЮАР и ряду других стран. А это означает, что реально Тегеран в краткосрочной перспективе (без крупных инвестиций в нефтедобывающую отрасль) может лишь легализовать поставки на мировой рынок этих «серых» 300–400 тыс. барр. в день. А нарастить экспорт на 1 млн барр./день Иран будет способен лишь в долгосрочной перспективе, вложив в модернизацию и расширение добывающих мощностей десятки миллиардов долларов.

Тем не менее, поступившее 24 января сообщение о том, что первый в Европе танкер с иранской нефтью пришел в Грецию, вновь взбудоражило глобальный нефтяной рынок.

Еще одним фактором «медвежьего» (понижающего) давления на цены нефти стало принятое 19 декабря 2015 г. решение американской власти снять 40-летний (введенный после мирового нефтяного кризиса 1973 г.) запрет на экспорт нефти из США. Еще с начала декабря, до официального снятия запрета, в глобальных СМИ развернулась волна публикаций о том, что поток американской сланцевой нефти вот-вот «окончательно зальет мировой рынок», обрушив цены чуть не до 10 долл./барр.

Однако эксперты отрасли напомнили, что США по-прежнему добывают только чуть больше половины потребляемой нефти. И что в избытке в Америке только «сверхлегкая» нефть и газовый конденсат из сланцев, а нефть других сортов США импортируют в нарастающих объемах.

15 декабря 2015 г. этот же тезис развил генсек ОПЕК Абдалла Эль-Бадри, который заявил журналистам: «Чистый эффект от экспорта американской нефти на мировой рынок будет нулевым. Это не окажет влияния на цены, так как США останутся страной, импортирующей нефть. Они могут начать экспортировать какие-то объемы легкой низкосернистой сланцевой нефти. Однако при этом они продолжат закупать нефть более тяжелых сортов».

Но и этот фактор для массированного экспорта американской нефти — препятствие не единственное. В начале января 2016 г. эксперты компании Energy Aspects подчеркнули, что в цене американской экспортной нефти, поступающей, например, в Европу, нужно учесть еще и «транспортную составляющую». И что по этой причине «Цена американской нефти WTI должна быть по крайней мере на $4 за баррель ниже стоимости Brent, чтобы экспорт из США был выгодным».

Тем не менее, 21 января 2016 г. в Европу (порт Фос около Марселя) прибыл первый за 40 лет танкер с американской нефтью.

(Продолжение следует.)