В прошлой статье мы рассмотрели историю «Белого братства». В 2003 году, — спустя десять лет после событий, произошедших в Киеве при участии этой секты и чуть было не приведших к трагической развязке, — Анна Мулюн, гособвинитель на процессе по делу «Белого братства», заявила: «по первоначальному замыслу эти события планировались в Москве» (читателю не нужно, наверное, напоминать, чем была знаменательна московская осень 1993-го). А «Белое братство» в целом, по ее мнению, — это «эксперимент по массовой обработке сознания с применением конкретных психотехнологий».
На чем строится утверждение Мулюн о «планировании в Москве»? В апреле 1993 года лидеры «Белого братства» призвали своих сторонников собраться в лесу у деревни Омутищи Владимирской области, неподалеку от Москвы. Приехало несколько тысяч человек. Так путем своеобразного «маркетингового исследования» было установлено, что на призыв откликается достаточно большая «целевая аудитория».
По словам Мулюн, после сбора в Омутищах «братья» приступили к активной работе именно в Москве: «город был разбит на так называемые голубые квадраты и распределен между группами сектантов». Однако по ходу дела вдруг поступило срочное указание «ехать в Киев». То есть сценарий, согласно которому «белые братья» должны были встретить «конец света» в Москве, оказался поспешно заменен на «сценарий «конца света» в Киеве».
Если информация Мулюн верна (а она как гособвинитель имела доступ к материалам дела, то есть достаточно хорошо информирована), то что из этого вытекает? Из этого вытекает то, что технология обработки масс с помощью приемов типа «Кто не скачет, тот москаль!», продемонстрировавшая свою результативность во время майдана-2013, не нова. И при определенном стечении обстоятельств могла быть применена в Москве уже двадцать с лишним лет назад. Напомним, что для введения «белых братьев» в определенные состояния практиковались, в том числе, длительные синхронные прыжки под скандирование «Кто не прыгает — клипот!».
Однако в сентябре 1993 года, когда в Москве разразился полномасштабный политический кризис, задействование «Белого братства» в качестве дополнительного инструмента дестабилизации оказалось, по-видимому, излишним. И «братьев» срочно отозвали в Киев, куда они начали прибывать уже в сентябре. Дата «конца света» была названа сперва неопределенно — «осенью». Затем прозвучала дата 24 октября. В итоге «конец света» оказался «перенесен» на 10 ноября.
Но если «Белое братство» взращивалось как инструмент дестабилизации, то в чем именно заключался новый — киевский — сценарий? Анне Мулюн этот сценарий видится так: в ответ на нарушение сектантами общественного порядка должны были начаться массовые задержания «белых братьев» милицией — что, в общем-то, и произошло. В местах лишения свободы им по сценарию предписывалась сухая голодовка — что тоже имело место: «Сегодня это уже не тайна: конвойные, врачи, родители «братьев» свидетельствуют, что сектанты, которые находились в СИЗО, голодали всухую». И хотя сами «белые братья» отрицают, что самоубийство входило в их планы, Мулюн ссылается на содержащийся в материалах дела «интересный факт, подтверждающий, что именно массовое самоубийство было конечной целью эксперимента. Многие из задержанных «братьев» лежали в больнице, под окнами которой ходили женщины с громадными плакатами: «Голодайте до смерти!».
Безусловно, массовая смерть от голода (арестовано было более 600 человек, из них начали голодать «всухую» более 100 человек) стала бы грандиозным скандалом, раздувая который, можно было спровоцировать острый политический кризис — теперь уже на Украине. Не будем гадать, по какой причине — по причине ли грамотных действий следственной группы (уже арестованную «Марию Деви Христос» удалось-таки уговорить, чтобы она публично призвала своих сторонников прекратить сухую голодовку), или по иной причине — этот сценарий не был тогда реализован.
Мулюн упоминает о том, как много интересного рассказали в связи с делом «Белого братства» военные специалисты. По их утверждению, американцы уже в 1960-е годы заявили, что психотехнологии — оружие более мощное, чем бомба. И тогда же американцы сделали вывод, что психотехнологии очень удобно применять, закамуфлировав под религиозную идею. В сектах, подобных «Белому братству», с помощью специальных психотехнологий осуществлялось постоянное воздействие на «те участки мозга человека, которые выделяют эндорфины — «гормоны радости», сродни морфию. Они отвечают и за обезболивание организма», — сообщает Мулюн. «Кстати, — добавляет она, — у «братьев» в СИЗО наблюдали почти такие же ломки, как у наркоманов: повышалась температура, начинались сильные боли — и это еще до того, как они начали страдать от голода».
Обладая своими, только ему присущими особенностями, «Белое братство» имеет также признаки, характерные для всех структур сектантского типа. Эти признаки описаны специалистами. Начав перечислять их, нетрудно убедиться, что в ходе затянувшегося украинского кризиса уже не какую-то отдельную группу, а ВСЕХ украинских граждан путем задействования различных психотехнологий (в том числе, и «опробованных» на «Белом братстве») превращают в толпу, наделенную «сектантскими» признаками.
Что же это за признаки?
Во-первых, структуры сектантского типа используют навязчивую пропаганду, формируя у своих членов черно-белое восприятие действительности.
«Примерим» этот признак на нынешнюю Украину. Собравшиеся на майдане были подвергнуты шквалу пропагандистских воздействий: марши, концерты, выступления артистов и политиков, ежедневное многократное коллективное исполнение гимна Украины со словами «Станем, браття, в бій кривавий», массовое скакание... Формирование у толпы чувства «слиянности», единения и противопоставления «врагу» осуществлялось нон-стоп, без остановки, днем и ночью — три месяца подряд. При том, что, по оценке психологов, для затягивания человека в секту достаточно месяца плотного воздействия. Позже украинские СМИ приступили к созданию «образа мира», в котором «подлинной» Украине — космосу, средоточию порядка, справедливости и пр. — противопостоит «зона АТО» как воплощение хаоса, беззакония, разрушения всех норм и устоев. Другим мощным антиподом «незалежной» стал «агрессивный монстр» — Россия.
Во-вторых, сектантские структуры отсекают доступ своих членов к «нежелательной» информации.
В марте 2014 года на Украине были отключены все российские каналы ТВ, а ведь многие украинские граждане смотрят в основном телевизор. Пользователи же интернета сталкиваются здесь с массированными вбросами дезинформации о положении дел в стране и за рубежом.
В-третьих, эти структуры запугивают адептов, внушая им, что только внутри «своего» круга они в безопасности. Всякий, кто вне этого круга, — враг: «Кто не скачет, тот москаль!»
УкроСМИ истерически накачивали тему «кровожадности» тех, кто поставил себя «вне» Украины, находящейся под властью хунты: донбасских «сепаратистов» и «террористов».
В-четвертых, в сектантских структурах подогревается чувство избранности, «инаковости», превосходства над окружающими, миссии.
Про «древних великих укров» не знает сегодня только ленивый. Миссия же современных украинцев состоит в том, чтобы возродить великую нацию в ее чистоте и первозданности, «вытравив» дух «москальства».
В-пятых, сектантские структуры претендуют на то, что являются носителями непогрешимой истины. Сектанты утрачивают способность признавать ценности, не являющиеся внутригрупповыми.
Все, кто общался с обработанными пропагандой украинцами, отмечают у многих из них утрату способности к критическому мышлению. Вопреки любым аргументам, адресующим к рациональному осмыслению действительности, они твердокаменно стоят на внушенной им позиции, отрицая даже очевидное. Характерны разговоры, которые велись во время начала «АТО»: трупы мирных жителей Донбасса — это «постановочные кадры». Не менее характерен переход от полного отрицания факта убийства мирных граждан к позиции: «Сами виноваты — доигрались со своим референдумом!»
В-шестых, попавшие в секту, будучи вырванными из привычного круга жизни, частично или полностью утрачивают навыки самостоятельного существования.
Люди, несколько месяцев прыгавшие на майдане, фактически оказались неспособными безболезненно переключиться на прежний рабочий режим. У них происходила самая настоящая «ломка» — как после употребления наркотиков. Ведь сложная смесь чувств, которыми была заряжена толпа на майдане (чувсто единения, иллюзия преодоления собственного одиночества, ощущение причастности к «историческому деланию», а одновременно безнаказанность, снятие запрета на агрессию), — это очень мощный допинг... Кстати, сами наркотики на майдане тоже раздавали — например, подмешивая в чай. Известны случаи, когда бабушки, постояв на майдане за небольшую плату и попив там «чайку», приходили домой, а на следующий день уезжали на «скорой помощи» с диагнозом «наркотическая интоксикация»...
Какой невыносимой тоской веяла на участников майданного «карнавала» перспектива возвращения к прежной жизни... И насколько «кстати» пришлось начало «АТО», когда нежелание вернуться к серым будням после «карнавала» оказалось столь сильным, что война против мирных жителей Донбасса — занятие, по моральным меркам крайне сомнительное, — стала для многих «майданутых» приемлемой и желанной (во всяком случае, на первом этапе). Психологи отдают дань профессионализму украинских специалистов по ведению информационно-психологической войны, столь «вовремя» переключивших внимание участников майдана, которые были уже в сантиметре от глубочайшего разочарования, на войну.
Сравнения можно продолжить.
Мы видим, что уже не в отношении отдельной группы людей (членов «Белого братства» или даже толпы, выведенной на майдан), а в отношении всего населения Украины задействованы технологии управления массами. Но «массовая обработка сознания с применением конкретных психотехнологий» — занятие не безыздержечное. В случае «Белого братства» оно едва не закончилось коллективным суицидом.
Под неустанные разговоры о «возрождении нации», под массовое надевание «вышиванок», адресующих к всё тому же «национальному возрождению», под распевание на майдане национального гимна на Украине совершенно очевидным образом запущен механизм саморазрушения. Человек, становясь «человеком толпы», — регрессирует. И в нем включаются энергии «танатоса». Толпа не может созидать. Она может только разрушать.
Граждане Украины на наших глазах превращены в «нацию толпы», и по этой «толпе» гуляют танатические токи. Конца войны — не видно. Но психологи и психотерапевты уже сегодня задаются вопросом: каким он будет — украинский поствоенный синдром? Кем будут чувствовать себя участники «АТО», еще недавно энергично скакавшие на майдане? Героями? Преступниками? Прогнозы специалистов неутешительны: общество в целом и большинство отдельных граждан ждет глубокая депрессия. Высоковероятными считаются суицидальные проявления, причем влечение к смерти может носить и бессознательный характер, выражаясь в тяжелых болезнях, повышенном травматизме, стремлении к действиям, сопряженным с риском для жизни...
Много лет назад великий немецкий писатель Томас Манн, «провожая» своего героя на Первую мировую, завершил роман «Волшебная гора» такими словами: «Бывали минуты, когда из смерти и телесного распутства перед тобою, <...> полная предчувствий будущего, возникала греза любви. А из этого всемирного пира смерти, из грозного пожарища войны, родится ли из них когда-нибудь любовь?»
Возникала ли когда-нибудь «греза любви» перед теми, кто так уперто обещал украинскому народу «национальное возрождение»? Вряд ли. Их риторика всегда была пронизана духом ненависти не только к «москалям», но и к собственным «омоскаленным» согражданам... На психическую реабилитацию членов «Белого братства» были потрачены многие месяцы... Сколько времени понадобится на психическую реабилитацию украинского населения? И родится ли когда-нибудь любовь на обломках страны, которую так рьяно «возрождали»?