Прошлый выпуск рубрики «Мироустроительная война» мы закончили развернутой цитатой из выступления Барака Обамы от 20 марта 2013 года, в котором американский президент заявляет о том, что иранский народ «заслуживает тех же прав и свобод, что и люди во всем остальном мире». Мы отметили также, что подобные выражения в адрес народов американские официальные лица чаще всего используют перед началом активной фазы подрыва режимов в странах Ближнего Востока и Северной Африки.
В самом деле, это заявление Барака Обамы является важнейшим звеном нового этапа американского давления на Иран. И в этой связи крайне существенно то, что заявление Обамы не случайно прозвучало не где-нибудь, а в Израиле. Поскольку именно Израилю Соединенными Штатами отводится центральная роль на новом этапе антииранской кампании.
Коварство этой американской игры состоит в следующем. США не хотят сами атаковать Иран. При этом полноценно ответить на их атаку Иран не может. США находятся далеко, и у Ирана нет возможности нанести США неприемлемый ущерб. А вот нанести этот ущерб Израилю Иран может. А значит, задача США такова.
Сначала до предела подогреть конфликт между Ираном и Израилем. Затем позволить Израилю нанести огромный ущерб Ирану, а Ирану — нанести неприемлемый ущерб Израилю. А после этого можно будет продолжить мироустроительную работу, строить совсем новый Большой Ближний Восток, освободившись от помех в построении такого — радикально-суннитского, разумеется — Большого Ближнего Востока. Притом, что помех в построении такого Ближнего Востока две: Иран и Израиль.
Подтверждают ли факты возможность подобной мироустроительной американской затеи?
Усиленную разработку темы угрозы Израилю со стороны Ирана в американских выступлениях можно было обнаружить уже зимой 2012–2013 г. Один из ярких примеров — это доклад Ариеля Коэна, старшего научного сотрудника по вопросам изучения России, Евразии и международной энергетической политики Heritage Foundation. Коэн выступил со своим докладом еще в начале декабря 2012 года в Конгрессе США, перед подкомитетом по Европе и Евразии комитета по иностранным делам.
В докладе Коэна Ирану дано такое определение: «Исламская Республика Иран превратилась в основного игрока, нарушающего статус-кво на Ближнем Востоке и угрожающего суннитским арабским союзникам Америки вдоль территории так называемого шиитского полумесяца, от Ливана, через Сирию и Ирак, до Персидского залива. Широко освещалась неукротимая ненависть Ирана к Израилю и его угрозы стереть это еврейское государство с карты мира».
При этом сам доклад Коэна был посвящен вовсе не Ближнему Востоку, а неприемлемому для США влиянию Ирана на Южный Кавказ. В нем дается внятное объяснение причин особого интереса США к Закавказью в связи с Ираном и не только с ним: «После распада СССР Вашингтон стремился к тому, чтобы предотвратить восстановление доминирования России и Ирана на Южном Кавказе, особенно в условиях все возрастающей значимости каспийских энергетических ресурсов — нефти и газа. «Если учесть, что этот регион привлекает русских, иранцев и турок, то неизбежно возникновение интереса к нему также со стороны мировой державы [США — A. Коэн.]», — отметила государственный секретарь США Хилари Клинтон во время своего визита в регион в июле 2010 года».
Однако и в этом южно-кавказском пассаже доклада Коэна постоянно прослеживается роль Ирана как особой угрозы именно для Израиля: «Иранцы несут ответственность, по крайней мере, за две недавние (2012 г.) документально подтвержденные террористические атаки на американские и израильские объекты в Азербайджане и одну — в Грузии. Иранские сети и агенты нацеливались на посольство США в Азербайджане и на такие «знаковые» места, как McDonalds. (Это, конечно, особо ценный объект…)
Их целями были также израильский посол, здание израильского посольства, раввин, ряд видных представителей азербайджанской еврейской общины и их центр в Баку.
Грузинские спецслужбы обезвредили бомбу, заложенную, несомненно, иранскими агентами и предназначенную для израильского дипломата, поскольку Грузия разрешает иранцам безвизовый въезд в свою страну».
Заметно, что в докладе настойчиво педалируется угроза, которую действия Ирана в Закавказье несут именно для израильских граждан.
В этом смысле особенно смехотворен пассаж о бомбе, «заложенной, несомненно, иранскими агентами». Почему «несомненно иранскими»? Их взяли с поличным?
Такое изощренное мифотворчество призвано разогреть конфликт между Ираном и Израилем и скрыть от всех действительную причину того, что американцы сами умывают руки и очень навязчиво рекомендуют Израилю самоубийственный для него сценарий борьбы с Ираном, так сказать, один на один.
Эту действительную причину господин Коэн проговаривает сквозь зубы, пряча ее за грудой слов о жутких происках Ирана против Израиля: «Туркменистан мог бы поставлять свой газ на запад через быстроразвивающуюся экспортную систему трубопроводов Азербайджана для его продажи в Турции и Европе. Однако в результате непримиримости Ирана почти весь туркменский газ поставляется в Китай».
Так вот в чем на самом деле дело! Преступление Ирана в том, что туркменский газ — да и не только он — направляется аж в сам Китай, безмерно пугающий США. Для того чтобы он туда не направлялся, стоит поработать на разогрев ирано-израильского конфликта. Тем более что разогреть-то совсем нетрудно.
Разобрав доклад Коэна, перейдем к более масштабным акциям, ориентированным на достижение той же цели.
В начале марта 2013 года в американском Сенате началась кампания по продвижению идеи удара по Ирану. Сенатор-республиканец Линдси Грэм и сенатор-демократ Роберт Менендес выдвинули соответствующий законопроект. При этом речь идет вовсе не о прямых военных действиях самих США против Ирана. В основе законопроекта находится обещание поддержать Израиль в случае его удара по Ирану. То есть США предпочитают угрожать Ирану военными действиями не от себя, а действовать израильскими руками, наращивая многолетнее ирано-израильское напряжение.
В законопроекте Грэма и Менендеса сказано: «Если Израиль вынужден предпринять военные действия для самообороны, правительство США должно поддержать Израиль и оказать дипломатическую, военную и экономическую поддержку правительству Израиля, которое защищает свою территорию, народ и существование».
Как сказал Роберт Мендес, «мы просто обещаем, что в случае необходимости самозащиты [Израиля], мы будем там».
4 марта с призывом к Ирану о прекращении разработки ядерных технологий выступил вице-президент США Джозеф Байден, выступая на ежегодной конференции влиятельнейшего «Американо-израильского комитета по общественным связям» (AIPAC). Байден подчеркнул, что окно возможностей для мирного урегулирования иранского вопроса «закрывается». А также отметил, что США не исключают никаких вариантов урегулирования иранской ядерной проблемы, в том числе военного.
На той же конференции AIPAC было заслушано по видеосвязи выступление главы правительства Израиля Нетаньяху об иранской угрозе. Нетаньяху говорил о «красной линии», которую Иран еще не пересек, но к которой приближается. Моментом пересечения Нетаньяху считает концентрацию в Иране нужно количества 20-процентного урана, достаточного для изготовления начинки для боеголовки — после его доведения до оружейной концентрации. Поэтому, сказал Нетаньяху, «санкции должны быть совмещены с реальной угрозой применения военной силы в случае, когда дипломатия не приносит результатов».
Интересно, что конференция в AIPAC совпала с уверениями американских СМИ по поводу того, что, наконец, исчезла напряженность в отношениях между США и Израилем, продолжавшаяся весь первый президентский срок Обамы. И вот теперь начинается новый этап американо-израильских отношений. Каких отношений? Таких, при которых Израиль выступает в роли одного из основных инструментов американского давления на Иран.
Для полноценного задействования такого инструмента США и впрямь крайне необходимо смягчение далеко не безоблачных американо-израильских отношений. Наблюдатели отмечают, что на конференции AIPAC Байденом не было сказано ни слова о необходимости возобновления палестино-израильских переговоров, а также о еврейских поселениях на спорных территориях.
Чуть раньше этой столь представительной конференции в AIPAC в аналогичном ключе высказался, находясь в Эр-Рияде, госсекретарь США Джон Керри: «Иран знает, что ему нужно делать. Президент Барак Обама дал понять, что решительно настроен проводить свою политику, добиваясь того, чтобы Иран не получил ядерное оружие».
Надо сказать, что Иран действительно знает, что ему делать. Правда, его представления об этом весьма далеки от американских.
4 марта, одновременно с выступлением Джозефа Байдена, прозвучало заявление главы Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) Ферейдуна Аббаси Давани. Руководитель ОАЭИ сообщил, во-первых, что Иран уже закончил организацию поточной линии для сборки трех тысяч центрифуг нового поколения. Которые заменят устаревшие устройства по обогащению урана. При этом в документах МАГАТЭ сообщалось, что на ядерном объекте в Натанзе уже готовы места для дополнительных центрифуг.
Во-вторых, объявил глава ОАЭИ, в стране уже разработан собственный проект ядерного реактора на 360 мегаватт.
На следующий день, 5 марта, с заявлением выступил командующий вооруженными силами США на Ближнем Востоке Джеймс Маттиас. Он обратился к Комитету по вооруженным силам Сената США, подчеркнув, что «Тегеран продолжает активно развивать свою ядерную программу, несмотря на принятые меры». И что у Вашингтона есть несколько способов поставить Иран на колени.
Мартовский обмен выступлениями показал, что Иран сохраняет неуступчивость и при усилении политического давления со стороны США и их союзников. После этого политическая представительность антииранской риторики с участием США и Израиля была выведена на высший уровень — уровень участия первых лиц двух названных государств.
21 марта, находясь в Израиле, Обама провел переговоры с израильским премьер-министром Нетаньяху, который заявил, что переговоры с Ираном и санкции против него необходимо дополнить угрозой военной операции.
Обама, выступая в Иерусалиме на пресс-конференции, согласился с Нетаньяху и отметил, что израильский премьер «совершенно прав, когда дает понять, что каждая страна должна сама принимать решения относительно вовлечения в любую военную акцию». Обама добавил: «Израиль расположен не там, где США, и я бы не ждал, что премьер-министр будет [принимая] решения, касающиеся безопасности своей страны, оставлять их на усмотрение какой-то другой страны».
Таким образом, Израиль получил высочайшее разрешение (если не сказать «поручение») на самостоятельные силовые действия против хорошо вооруженного и политически консолидированного Ирана. И, подчеркнем еще раз, поощряя крайние настроения израильских политиков и выставляя Израиль вперед в виде живого щита, США жестоко играют его судьбой.
Потому что в это же время, 21 марта, во время пребывания Барака Обамы в Израиле, верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи выступил с предупреждением о последствиях возможного израильского удара по Ирану. Хаменеи сказал: «Когда руководители сионистского режима угрожают начать военное вторжение, они знают, что если они совершат малейшую ошибку, Исламская Республика сравняет с землей Тель-Авив и Хайфу».
Для США такая реплика, безусловно, чрезвычайно выгодна, так как может использоваться (и используется) для подтверждения реальности иранской угрозы Израилю.
Далее, 16 апреля, в День независимости Израиля, Комитет Сената по внешним делам США принял резолюцию 65. Резолюция, посвященная сдерживанию иранской ядерной программы, предусматривает оказание безусловной военной и дипломатической помощи Израилю в случае атаки против Ирана.
В этот же день впервые прозвучало заявление иранского официального лица о намерении страны получать высокообогащенный уран. Глава ОАЭИ Ферейдун Аббаси-Давани заявил ИА FARS, что «у Ирана нет планов по обогащению урана свыше 20-процентного уровня», но что «в некоторых случаях, таких как корабли и подлодки, для которых необходимо производить компактные двигатели, топливо должно быть обогащено до 56 %».
То есть Иран в очередной раз принял западный вызов.
Таким образом, можно констатировать, что на Ближнем Востоке США активно стравливают Иран и Израиль, разогревая конфликт между ними. Если этот конфликт перейдет от риторики к каким-либо военным акциям, возникает, пока еще гипотетическая, возможность разворачивания на Ближнем Востоке новой разновидности мироустроительного конфликта. А именно — конфликта между двумя государствами.
А переход такого конфликта в «горячую» фазу — безусловно, кардинальным образом изменит военно-политическую ситуацию не только на Ближнем Востоке, но и в глобальном масштабе.