Давно известно, что в иракской провинции Анбар прочно обосновалась халифатистская вооруженная группировка «Исламское государство Ирака и Леванта», региональное отделение «Аль-Каиды». Известно также, что группировка в период «арабской весны» последовательно переходила от состояния наемных моджахедов «на птичьих правах» — к формированию устойчивой региональной базы с перспективой ее расширения. А о назначении этой базы достаточно ясно говорит название группировки — «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Оно подразумевает объединение, после закрепления региональных группировок на иракской и сирийской территориях, радикально-исламистских анклавов Ирака и Сирии, и далее управление новосозданным государственным образованием на основах шариата.

Сегодня можно уже довольно определенно сказать, что в Сирии устойчивый радикально-исламистский очаг ИГИЛ создать не удалось. Причины и в ожесточенной решимости, с которой Дамаск ведет войну с исламистской вооруженной оппозицией и иностранными боевиками всех мастей. И в последовательной поддержке Сирии со стороны Ирана и ливанской шиитской «Хезболлы». И в твердой политической позиции России, поддерживающей Дамаск.

Результатом этого сочетания усилий стало то, что блицкриг «арабской весны» споткнулся на Сирии, где падение власти не состоялось. Более того, переход алавитской правительственной армии в наступление на многих направлениях сделал невозможным создание в Сирии радикально-исламистского инкубатора и оттеснил значительное число радикально настроенных боевиков через границу, в Ирак.

Без сомнения, это обстоятельство сыграло свою роль в том военно-политическом кризисе, который разразился в Ираке весной 2014 года. Однако это не снимает с повестки дня вопросов о том, было ли принято стратегическое решение о начале ураганного наступления ИГИЛ в Ираке. И где именно оно было принято. Потому что свести всё к стихийному передвижению выдавливаемых из Сирии боевиков очевидным образом невозможно. Хотя бы потому, что не может быть стихийным последовательный, стремительный и почти ежесуточный захват боевиками ИГИЛ городов и населенных пунктов. И не только маленьких деревень, но и таких крупных административных центров, как Мосул и Самарра. Оба этих города, к тому же, столь важны для иракской нефтедобычи и нефтепереработки, что их переход к руки «Аль-Каиды» способен, во-первых, оказать влияние на глобальную нефтяную политику. А, во-вторых, принципиально изменить статус и ИГИЛ, и «Аль-Каиды».

Вдумаемся, мощной экономической базой для афганского Талибана долгие годы служил наркобизнес с опорой на южные провинции Афганистана. Что является аналогом такой базы для ИГИЛ, отпочковавшегося от «Аль-Каиды»? Захват крупнейших нефтяных очагов означал бы структурную революцию в мировом моджахедском движении. Да и не только в нем.

Не последнюю роль в начавшемся в Ираке наступлении «Исламского государства Ирака и Леванта» сыграли парламентские выборы, проходившие в стране в апреле. Предвыборная кампания разворачивалась на фоне массированных террористических атак. В результате терактов, которые в апреле происходили практически на всей иракской территории, погибли 1009 человек. На прошедших 30 апреля 2014 года парламентских выборах победил блок действующего премьер-министра, шиита Нури аль-Малики. Сами выборы также сопровождались рядом терактов, объектами которых были избиркомы.

Судя по всему, именно победа шиитов на парламентских выборах в Ираке оказалась одним из главных стартовых сигналов для начала стремительного наступления радикальных суннитов ИГИЛ на нефтеносные районы страны. И впечатляет именно продуманность этой наступательной кампании.

10 мая на севере Ирака в результате нападения боевиков близ Мосула погибли 20 военнослужащих. Логично было бы предположить, что они погибли в перестрелке на улице. Однако это совершенно не так. Боевики атаковали в пригороде Мосула — Айн-эль-Джахш — засекреченную военную базу (!). Причем настолько неожиданно, что солдаты и офицеры не успели вовремя отреагировать.

16 мая на шоссе к северу от Багдада неизвестные расстреляли пятерых офицеров правительственной армии.

24 мая в провинции Дияла, к северо-востоку от Багдада, в результате взрыва самодельного фугаса погибли четверо иранцев и были ранены пятеро иракцев, все — сотрудники иранской нефтегазовой компании.

Данный факт — один из многих, которые указывают, что врагом ИГИЛ является не только прошиитское правительство Малики в Ираке, но и оказывающий ему поддержку Иран. А значит, правомочен вопрос — не является ли иракское наступление радикалистов средством отвлечь внимание Ирана от Сирии? В этом случае иракское наступление следует считать вторым фронтом по отношению к военным действиям в Сирии. И это при том, что в Ираке в значительной степени сталкиваются между собой те же силы, что и в Сирии: иракское ответвление суннитской «Аль-Каиды» с одной стороны, и союзная Ирану прошиитская правящая группа, с другой.

К концу мая в опорной для группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» иракской провинции Анбар уже была развернута полномасштабная антитеррористическая операция. И, таким образом, шел обмен ударами. Там 24–25 мая в рамках этой операции было уничтожено 92 боевика группировки.

27 мая 20 человек погибли во время теракта в Багдаде — смертник подорвал себя возле шиитской мечети.

28 мая более 20 человек погибли в Мосуле, где взорвались два автомобиля. Из них 10 человек — солдаты.

А дальше началась следующая фаза операции ИГИЛ — стремительный захват крупных городов.

5 июня отряды «Исламского государства Ирака и Леванта» совершили нападение сразу на несколько городов Ирака. В город Самарра ранним утром с нескольких направлений ворвались группы боевиков на автомобилях, вооруженные пулеметами и гранатометами. Во время ожесточенных боев были убиты 38 полицейских, а шесть районов оказались заняты боевиками. Были захвачены полицейские участки, а также административные здания, над которыми были подняты черные знамена группировки.

8 июня захваты продолжились в провинции Анбар, где шли бои правительственной армии с отрядами ИГИЛ. В этот день боевики ИГИЛ заняли часть здания университета «Аль-Анбар» и студенческое общежитие в городе Рамади, взяв в заложники десятки студентов и сотрудников университета. При этом отряд террористов взорвал мост, который связывал университет с остальным городом.

Университет оставался захваченным недолго. В тот же день началась операция правительственных войск по его освобождению и вскоре боевики были вынуждены оставить университетские здания. Однако главное было впереди.

10 июня телеканал «Аль-Арабия» со ссылкой на губернатора провинции Найнава сообщил о том, что боевиками ИГИЛ захвачен Мосул. Захват начался ранним утром. За считанные часы в руки группировки ИГИЛ перешли: здание губернаторства, военный аэродром, тюрьма сил безопасности для особо опасных преступников, склады с оружием, снаряжением и боеприпасами, а также филиал центрального банка. Дополнительным потрясением для жителей Мосула стало бегство из города всего гражданского руководства.

Вышеописанное уже звучит как сценарий фантастического фильма. Однако в середине дня 10 июня спикер иракского парламента Усама ан-Наджейфи заявил, что в руках ИГИЛ находится вся (!) провинция Найнава. Он добавил, что наступление боевиков продолжается в сторону провинции Салах-Эд-Дин (с центром в Тикрите) и что вторжение боевиков происходит по всей стране.

Дополнительной специфической особенностью ситуации оказалось то, что ни в одном из многочисленных сообщений о захватах районов в Ираке не имелось оценок даже приблизительного числа боевиков, занятых в этой огромной операции.

К началу дня 11 июня провинция Салах-Эд-Дин тоже была захвачена. Почему именно эта провинция? Ответ очевиден. В ней расположен крупнейший в Ираке нефтеперерабатывающий завод возле Байджи. Завод был окружен, а несколько правительственных зданий... захвачено? Нет, просто уничтожено.

Премьер Ирака Малики объявил всеобщую мобилизацию.

Отряды ИГИЛ в это время двинулись дальше — в сторону Киркука, еще одного нефтеносного района Ирака, имеющего не только региональное, но и мировое значение и находящегося под контролем иракских курдов. В Киркук немедленно были стянуто курдское ополчение — пешмерга. Иракские силы безопасности в это же время с трудом отбили у ИГИЛ населенный пункт, находящийся всего лишь в 50 км от Киркука. Представитель ИГИЛ заявил, что группировка на этом не остановится и намерена идти на Багдад.

А теперь — внимание! — в результате произошедшего захвата Мосул покинули 500 тысяч человек, ставших беженцами! Неужели кто-то готов настаивать, что 500 тысяч иракских беженцев, появившихся за короткий срок, и 400 тысяч украинских беженцев также за короткий срок — это факты, не имеющие друг к другу никакого отношения?

12 июня произошло новое событие, которое показывает, что наступление «Исламского государства Ирака и Леванта» разворачивается в Ираке явно в соответствии со структурным сценарием. В этот день ИГИЛ захватило в Мосуле активы банков — 429 миллионов долларов. Комментируя этот факт, издание International Business Times подчеркнуло, что активы ливанской Хезболлы оцениваются в 80–500 миллионов долларов, а средства афганского Талибана не превышают 400 миллионов долларов. Не исключено, что специалисты по наркотрафику сочли бы такие оценки заниженными, однако они дают представление о порядке цифр для сравнения.

Таков рост политической и финансовой капитализации иракской «Аль-Каиды» за трое суток.

Что сказать о дальнейшем? Началось контрнаступление правительственных войск — так же таинственно и внезапно, как и захваты боевиками провинций по всей стране.

За одни сутки (опять!) армия выбила боевиков из Тикрита в провинции Салах-Эд-Дин... Началось наступление армии на аэропорт Мосула... Были переброшены дополнительные войска в провинцию Анбар, давно превращенную в вотчину ИГИЛ... А еще промелькнули сообщения того же сорта, какие приходилось читать ранее по поводу войны в Сирии: в Ирак для участия в боевых действиях против ИГИЛ переброшены сначала три батальона спецназа Корпуса стражей исламской революции Ирана... А потом еще полторы тысячи «Басиджей»... А значит, Иран не остался в стороне.

Однако очевидно, что большая война в Ираке еще только разворачивается. Так, крупнейший иракский НПЗ в Байджи был всё же захвачен ИГИЛ к 17 июня. И ясно, что план действий халифатистов этой акцией не завершается.

Остается дежурный вопрос: что же сказал на это Обама? Он сказал: «США сыграют свою роль, но, в конце концов, иракцы как самостоятельная нация должны сами решать свои проблемы». И США начали эвакуацию из страны своего персонала.

В иракском кабинете министров американскую позицию оценили верно. И в ответ заявили, что ответственность за события в Ираке лежит на Саудовской Аравии, которая стоит на стороне террористических групп.

Бурный процесс расширения военных действий в Ираке продолжается. Это происходит на фоне столь же бурных процессов теперь уже не только в Сирии, но и на Украине, и в Нигерии.

Украина, Сирия, Нигерия, Ирак... Четыре крупных военных конфликта, на огромных территориях с многомиллионным населением каждая, в течение одного весенне-летнего периода 2014 года... Что это? И все ли запланированные военные конфликты уже запущены мироустроителями?

Ответы на эти вопросы впереди. Пока что перед нами еще один — иракский — фронт огромной мироустроительной войны.