Вернувшись из ДНР, я сразу же оказался на Летней школе. Эта школа проходила под завывания блогеров о том, что «Суть времени», наконец-то, сольется, благодаря моим «чудовищным антистрелковским действиям» в ДНР. Вакханалия творилась невероятная. Такой не было ни после Поклонной горы, ни после Колонного зала.
Проще всего сказать, что вопли о том, что теперь-то «Суть времени» рухнет, распадется, исторгались только людьми продажными. Заводилами, конечно, были исключительно продажные блогеры. Но им подпевали, причем вполне активно, люди не продажные, а просто слабые. Не способные плыть против течения так называемого общественного мнения.
Я плыл против этого течения не раз: и тогда, когда общественное мнение было за Ельцина, и тогда, когда общественное мнение было за Лебедя. И мне было важно уловить, в какой мере этой способностью — плыть против течения — обладают люди, намного меня моложе по возрасту. Люди, не обладающие моим политическим опытом и закалкой. Люди, сформировавшиеся в эпоху, источающую особые психологические вирусы, призванные истребить всё, что порождает в человеке способность плыть против любого течения.
Порождает же эту способность, на мой взгляд, прежде всего метафизика. Как религиозная, так и светская. Потому что она и только она содержит в себе нечто абсолютное. Она и только она является, образно говоря, палатой мер и весов. И совершенно непонятно, как без нее сохранять способность к различению добра и зла, блага и погибели, прекрасного и безобразного, чести и низости... И так далее.
Весь первый день Летней школы у меня в ушах навязчиво звучала фраза из великой трагедии Шиллера «Дон Карлос, инфант Испанский»:
«Иль меж добром и злом, Меж правдою и ложью стерлись грани?» — спрашивал Великий инквизитор короля Филиппа.
«И что же? Разве эти грани не стерлись?» — спрашивал я себя.
Стрелков сбежал из Славянска без всяких причин, дав перед этим клятву держаться до последнего. Он сдал бандеровцам не только Славянск. Он сдал половину — понимаете, половину! — той территории Донецкой области, которую контролировали ополченцы. И что же, теперь надо будет мучительно доказывать людям, что Стрелков не прав? А почему им надо это доказывать? Это ведь очевидно каждому, кто посмотрит на карту.
Те, кто меня успокаивал, ссылались на то, что Стрелков стал героем для определенного, причем немалого числа так называемых патриотов.
Но настоящий герой — это человек, совершающий великое деяние, подвиг. Уйдя из Славянска, Стрелков обнулил всё, что можно было с огромной натяжкой считать хоть каким-то подвигом. Для того чтобы орать во всю глотку, что Стрелков прорвался из окружения, спас своим отступлением ДНР, нужно быть либо ослом, либо провокатором. Постоянные ссылки на отступление Кутузова, заманившего Наполеона, или отступление 1941 года, породившее крах Гитлера, рассчитаны на людей, слишком неумных и неграмотных. Потому что Кутузов растягивал коммуникации наполеоновской армии, организовывал партизанское движение, окончательно разрушающее эти растянутые коммуникации.
Что же касается отступления советских войск, то с первого дня войны и вплоть до битвы под Москвой наши войска цеплялись за каждый населенный пункт, за каждый бугорок родной земли. Они нанесли противнику неприемлемый ущерб уже в первые месяцы войны. К осени гитлеровский план «Барбаросса» был полностью сорван. Да, первая Красная Армия фактически была уничтожена в этих оборонительных боях с гитлеровскими полчищами. Но она знала, что жертвует собой для того, чтобы страна сумела сформировать вторую Красную Армию. А еще она знала, что, уничтожая живую силу и технику противника, она обескровливает его и не дает ему добраться до сердца Родины раньше, чем сформируется вторая армия.
Какое это имеет отношение к стрелковскому свалу из-под Славянска? И откуда вообще эта бесконечная любовь к параллелям между настоящим героизмом предков и делами мелкими и недостойными? Как поворачивается язык проводить такие параллели? Как устроено сознание того, кто их осмеливается проводить? Насколько должны быть стерты грани не только между добром и злом, правдою и ложью, но даже между великим и ничтожным? И остаются ли в таком сознании хоть какие-то грани?
Первым течением, против которого мне пришлось пойти четверть века назад, была так называемая перестройка. Да, во время передач «Суд времени» и «Исторический процесс» на моей стороне было большинство. Но таков был результат 2011–2012 годов. А в 1987-м, когда я говорил всё то же самое, меня проклинало ничуть не менее 85 %. Циники и карьеристы вопили тогда во всю глотку, что я погубил свою репутацию, «слил» свою организацию, «слился» сам и так далее. Что ж, это хорошо, что оценки прошлого сменились. Но сменилось ли сознание тех, кто дает подобные оценки?
Ведь то, какие оценки они давали своему прошлому 25 лет назад, предполагало метафизическое падение. Ибо представляло собою хулу предков, разрыв с Эгрегором, где предки обитают, осквернение пролитой ими крови и так далее. Метафизическое падение уничтожало центр в человеческом сознании и сверхсознании, указующий человеку на то, каковы грани, которые нельзя переходить. Без этого центра проведение граней невозможно. А если граней между добром и злом, героем и предателем не существует, то как спасать людей, лишенных способности проводить эти грани и формировать свою оценку, исходя из их наличия? Да и как вообще они тогда формируют оценку? На что они тогда ориентируются? На «хлад ума»? (Помните, у Блока в «Возмездии»:
Пускай же всё пройдет неспешно, Что в мире свято, что в нем грешно, Сквозь жар души, сквозь хлад ума.)
Но, во-первых, должна быть грань между святым и грешным. Иначе ни то, ни другое не может пройти ни сквозь жар души, ни сквозь хлад ума. Во-вторых, нужен жар души, без коего хлад ума ничего не значит. И, в-третьих... В-третьих, где он, хлад ума? Ведь наличие оного предполагает способность к логическому подходу, основанному на принципе «исключенного третьего». Оно же — «либо-либо». Ну, например, либо Стрелков героичен потому, что он — враг «чудовищного Путина». Либо он героичен потому, что он ближайший сподвижник «замечательного Владимира Владимировича». Но куда там!
Общественный регресс, порожденный метафизическим падением, бросил общество в глубинную архаику, ту самую, в рамках которой доминирует дологическое или внелогическое начало. Архаическое мышление, сохранившееся у современного человека в том его бессознательном, которое один из крупнейших философов и психоаналитиков ХХ века Карл Густав Юнг именовал «коллективным», совершенно не способно функционировать с позиции «либо-либо». Стрелков — и враг «чудовищного Путина», и друг «замечательного Владимира Владимировича». Почему, собственно, одно исключает другое?
Подлецы сводят людей с ума. Люди, потерявшие метафизику и ту способность к различению, которая без нее невозможна, внимают подлецам с тем же доверием, как и 25 лет назад. А если это так и если это носит преобладающий характер, то как спасать Град обреченный и почему его надо спасать, если обреченным он является по собственной воле? Да-да, в каком-то смысле, именно по собственной воле.
Я открывал Летнюю школу, а внутри у меня бурлили именно эти мысли и чувства. «Сейчас еще и «сутевцы» начнут сетовать: «Ну, зачем Вы против Стрелкова выступили?» — думал я. Но ничего подобного не случилось. «Суть времени» не слепо поддержала мою антистрелковскую позицию, а привнесла в процесс свою яростную и именно метафизическую антистрелковость. А также способность к осмысленной, сосредоточенной борьбе с тем началом, олицетворяемом в какой-то мере этим самым Стрелковым, которое восхвалялось подлецами и пошедшими у них на поводу слабаками.
«Суть времени» не «слилась» в результате своей антистрелковской кампании, а сформировалась до конца. И это признают все враги.
Летняя школа была лучшей из наших школ — самой взрослой, самой развернутой, самой консолидированной. И в этом можно убедиться, прочитав тексты выступлений участников школы. Но есть нечто еще более важное. Эта Летняя школа была самой настоящей, самой подлинной. И это говорит о том, что нам по плечу очень и очень многое. И что мы имеем право сказать себе и другим:
До встречи в СССР!