Во второй половине 2020 года плотным потоком шли новости о китайском проекте «Один пояс — один путь». Наблюдатели начали говорить о реанимации проекта. В особенности — на пакистанском направлении. А в конце 2020-го — начале 2021 года был ряд заявлений официальных лиц Турции, Ирана и Пакистана о строительстве транспортного коридора Исламабад — Тегеран — Анкара. Одновременно с этим иранские власти сообщили, что Пекин отказался от финансирования ряда проектов в Иране.

Что происходит с китайским Шелковым путем в Иране? Этот и другие вопросы осветил генеральный директор компании ГК «РусИранЭкспо» Александр Михайлович Шаров в интервью ИА Красная Весна.

ИА Красная Весна: Как Вы оцениваете перспективы участия Ирана в китайском проекте Шелкового пути?

— Я думаю, что китайский проект Великого шелкового пути выдыхается.

В 2018 и 2019 годах, когда Китай пустил в Иран через Среднюю Азию первые поезда, стоимость транспортировки контейнеров была выше, чем через Астрахань, раза в полтора. И тем более выше, чем при транспортировке морем. А ведь нужно же еще инфраструктуру построить.

Еще одна проблема — большое количество транзитных стран: Киргизия, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Туркмения. И там у всех свои аппетиты, у всех этих правителей.

Потом, в Киргизии — каждый год новый президент. Китайцы только начали строить ответвление, чтобы миновать Казахстан и Узбекистан и идти сразу на Таджикистан и дальше. А тут раз — и сменился президент. И строительство заглохло.

Ну, а сейчас, из-за коронавируса, с ноября из Китая ставки фрахтовых контейнеров, обычных контейнеров выросли очень сильно. Раньше $1,5 тыс. считалось очень дорого. Сейчас — уже $10 тыс. три месяца подряд.

И даже без этого всплеска цен — у них нет регулярной линии на Иран. Грузы шли через ОАЭ или Оман: перегружались на грузовики и дальше на пароме в Иран.

Потом, китайцы кричали же в прошлом году: «$400 млрд будем вкладывать в Иран!» Где они сейчас, эти деньги? Никто ничего не дает.

Вторая часть интервью: Может ли «волшебный пинок» Путина увеличить экспорт в Иран?

Мы по железнодорожному транспорту работаем, по другим проектам и видим: ну нет пока в Иране китайцев. Недавно иранцы сообщили, что все китайские автосборочные заводы в Иране остановились не из-за транспорта или коронавируса, а из-за боязни санкций. И это при огромных ценах внутри Ирана на автомобили.

У иранцев очень серьезные предубеждения по поводу китайцев. Тем более они их давно знают, несколько тысяч лет. Ничего особенно сильно между ними не изменилось. Китайцы, компания Huawei, привезли туда интернет-кабель. Оказалось, внутри есть масса закладок. Китайцы снимают информацию, потом анализируют.

Иран продает нефть в Китай. Но продажи идут с отсрочкой, с огромным дисконтом. И Китай постоянно должен деньги, очень серьезные деньги, Ирану. Но мало того, мы, когда работаем, не можем эти принадлежащие Ирану юани передать даже какой-нибудь другой китайской компании, чтобы забрать товар. Вывод денег раньше стоил процентов 10, даже больше. Там же, в Китае, все очень, так сказать, по-китайски.

Там даже платежное поручение — вы должны напечатать иероглифы и ножками дойти до банка. И там прием этих платежных поручений — всего один час в день, и в очереди стоишь при этом. Там ошибочка в каком-нибудь иероглифе — на следующий день идешь. Ну и так далее. Там вся это бюрократия такая … китайская. Долго, долго и долго. Они даже могут посоревноваться с иранцами: и у тех бюрократия, и у этих.

ИА Красная Весна: Могли бы Вы прокомментировать планы строительства железнодорожного транспортного коридора Исламабад — Тегеран — Анкара?

— Это еще большая утопия, потому что в Пакистане и Иране разная колея. В Иране 1435 мм колея, а в Исламабаде — индо-пакистанская, 1676 мм. Железная дорога с колеёй 1676 мм заходит на территорию Ирана на 90 км до Захедана. А далее надо: во-первых, делать смену колесных пар.

Во-вторых, между Пакистаном и Ираном такая же чересполосица, как между Ираном и Афганистаном. Те не пускают машины сюда, эти не пускают машины туда. Якобы из-за поиска наркотиков. Но в реальности — это внутренние причины, гораздо более глубокие, чем наркотрафик.

Дальше — маршрут из Ирана в Анкару. Тут есть железная дорога, даже ходил пассажирский поезд «Восточный экспресс» из Вены через Балканы в Стамбул и доходил до Тегерана.

Но на границе Ирана и Турции находится такое большое озеро Ван. Его называли «великое озеро Ван». И вот через это озеро Ван поезд должен переправляться на пароме. Так как паромы там были маленькие, где-то на семнадцать вагонов всего лишь, то нормальный состав на пятьдесят вагонов двумя паромами перемещается через озеро за двое суток. Один паром туда-сюда ходит где-то 15–18 часов. Турки что-то радостно рапортовали, что привезли несколько новых паромов и по частям их сварили. Но пока это не работает. Ну какой тут транспортный коридор?

Потом, там же курды живут, там же Курдистан. И вот эти взрывы нефтепроводов, газопроводов, железных и автомобильных дорог — это же происходит регулярно. А так как идет конфронтация между Ираном и Турцией в Сирии, то всегда возникает искушение взорвать этот курдский конфликт в какой-то нужный момент.

Турция и Иран воевали между собой, по-моему, даже не двадцать раз, как Иран и Россия или Турция и Россия. По-моему — несколько сот раз. Туран и Иран — это две такие системы стран, культурных пространств, которые всегда друг друга не очень-то любили. Войны шли постоянно, с девятого века. И буквально в каждом веке как минимум четыре-пять серьезных войн.

ИА Красная Весна: В феврале на границе Ирана и Афганистана произошла катастрофа — сгорело более четырехсот грузовиков с нефтепродуктами. Могли бы Вы прокомментировать эти события?

— Да, там какая-то странная катастрофа была, какой-то взрыв. Я думаю, что причина просто в их раздолбайстве, что иранском, что афганском.

Там, кстати, в основном афганские грузовики сгорели. Они не пускают иранские грузовики к себе на территорию Афганистана. А Иран не пускает к себе афганские. Афганские бензовозы заехали на территорию Ирана, загрузились и выехали на территорию Афганистана. Там–то и случился пожар.

Я думаю, это какое-то раздолбайство традиционное. Но как-то странно совпадает с очень близкой датой 42-й годовщины Исламской революции в Иране, очень странно совпадает. Тем более такой масштаб — 400 штук. У одного знакомого там пять бензовозов сгорело.

Сейчас иранцы запустили слух, что это был взрыв из-за того, что Тегеран не согласовал запуск в ноябре 2020-го ж/д ветки Хаф (Иран) — Герат (Афганистан) с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ — прим. ИА Красная Весна). Там надо разбираться в деталях.

ИА Красная Весна: А куда эти бензовозы везли топливо? В Афганистан или куда-то дальше?

— Да нет, конечно — в Афганистан. В Афганистане же только один НПЗ, маленький, в Хайратоне. И, по-моему, все. В Афганистане вся грузоперевозка идет на автомобилях. Туда поляки даже грузят авиационный бензин — через Туркмению. Там, в Афганистане, хватает потребителей.

Вторая часть интервью: Может ли «волшебный пинок» Путина увеличить экспорт в Иран?

Третья часть интервью: Станет ли МТК «Север-Юг» через Иран альтернативой Суэцкому каналу?