Баланс сил в мире стремительно меняется, и этот процесс становится очевидным даже совсем закостенелым в своих представлениях политикам и экспертам. При этом эта динамика наблюдается не только в сфере экономики, но и в сфере вооружений. Однако есть и еще один уровень соотношения сторон, и это военные коалиции, где в последние десятилетия безраздельно правят бал США и НАТО. И по всей видимости, этой монополии приходит конец. Но в США это понимают и вряд ли будут смотреть на это равнодушным взлядом.

«Система союзов США — никогда не было ничего схожего с нею. Да, был Делосский союз, во главе которого стояли Афины. Безусловно, в XIX веке канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк умело играл на сближении отдельных государств Европы. Конечно, коалиции, которые одерживали верх в мировых войнах, носили почти глобальный характер, однако ни одна сеть альянсов в мирное время не была столь же обширной, крепкой и эффективной, как та, у кормила которой с окончания Второй мировой войны находился Вашингтон. Благодаря этой системе союзов США, мир пришел туда, где раньше лилась кровь, а также был выкован баланс сил, при котором люди выбирают демократический тип управления», — пишет старший научный сотрудник Американского института предпринимательства Хэл Брэндс в статье, вышедшей 29 марта в Foreign Affairs.

Тем не менее, продолжает политолог, людям, для которых сами эти альянсы и их достижения стали уже чем-то самим собою разумеющимся, сейчас сложно понять, с какой новой реальностью они сталкиваются. Ранее разрозненные страны Евразии сплачивают свои ряды. Китай и Россия поддерживают «беспрецедентно» близкие стратегические отношения.

Москва и Тегеран наращивают взаимодействие в военной области, что, по мнению официальных лиц США, является «острейшей угрозой» «всему миру». Пышным цветом цветет нелиберальная дружба между Москвой и Пхеньяном, Пекином и Тегераном. Смогут ли эти сложные взаимодействия и отдельные примеры сотрудничества однажды вылиться в официальный союз противников США, пока неясно. Как бы то ни было, задаваться надо не этим вопросом.

Когда современный западный человек думает о военных союзах, он обычно видит их такими, какие присутствуют в новейшей западной истории — закрепленными в договорах и воплощенными в институтах, которые скреплены не только дружбой и доверием, но и обязательными гарантиями безопасности. Однако альянсы могут — чему много примеров в истории — служить различным целям и принимать разнообразные формы.

Некоторые союзы представляют собой не более, чем пакты о ненападении, благодаря которым «страны-хищники» могут пожирать свою добычу, а не друг друга. Некоторые альянсы представляют собой военно-технологические партнерства, в которых державы создают и делятся возможностями, необходимыми для изменения статус-кво. Некоторые из самых деструктивных альянсов в мире не отличались большой координацией и особо теплыми чувствами между странами-участницами: это были просто грубые соглашения, направленные на решение текущих геополитических проблем.

Альянсы могут быть тайными или явными, официальными или неофициальными. Они могут быть направлены на сохранение мира или на подстрекательство к агрессии. Альянс — это просто комбинация государств, преследующая общие цели. А отношения, которые казались гораздо менее впечатляющими, чем сегодняшние союзы США, в прошлом вызывали полноценные геополитические землетрясения.

И это важно для понимания взаимоотношений между сегодняшними странами, свободными от политического и военного гнета США. Эти отношения могут быть неоднозначными и амбивалентными, в них может не быть формальных гарантий защиты, но всё же эти альянсы увеличивают военную мощь своих государств и ослабляют стратегическую изоляцию, в которой они могли бы оказаться. Эти союзы усиливают давление на международную систему, помогая своим членам оспаривать мощь США на многих фронтах одновременно.

И если такие страны расширят свое сотрудничество в будущем, делясь более передовыми оборонными технологиями или более активно сотрудничая в кризисах или конфликтах, они еще больше нарушат глобальное равновесие. Соединенные Штаты, возможно, никогда не столкнутся с полноценным враждебным союзом, отмечает Брэндс, но чтобы у супердержавы, чьи силы распылены на огромное число задач, могли возникнуть сложности, не нужно появление полноценного враждебного аналога НАТО.

Упомянутый американский политолог дает обширный экскурс в историю союзнических отношений, в которые вступали США. Называя альянсы, в которые вступал Вашингтон во время холодной войны, «оборонительные пакты, направленные на то, чтобы предотвращать агрессию, а не совершать ее», добавляет, что то же самое нельзя сказать о «хищнических пактах» других стран.

«Нынешняя ситуация не уникальна: наиболее агрессивные государства мира уже когда-то объединяли свои усилия. Так, в середине двадцатого века ряд ревизионистских держав создали деструктивные комбинации с тем, чтобы изменить статус-кво», — заявил Брэндс.

В число этих хищнических пактов он отнес Рапалльский договор, Берлинский пакт и, конечно же, пакт Молотова-Риббентропа 1939 года, который «включал протоколы о торговле и разделе Восточной Европы», забыв, например, Англо-Германскую декларацию от 30 сентября 1938 и Декларацию о неприменении силы между Германией и Польшей от 26 января 1934 года.

«Перечисление тех разрушений, которые были вызваны предыдущими ревизионистскими альянсами, позволяет понять, что действительно важно в комбинациях, формирующихся сегодня», — продолжил Брэндс, которому не нравится сближение КНР, РФ, КНДР и Ирана друг с другом, поскольку это сближение «автократических держав, которые стремятся изменить порядок в своих регионах и тем самым изменить порядок в мире». На руку им, по его словам, играет географическое положение: если нацистская Германия была отделена от милитаристской Японии огромными расстояниями, то у России, Китая, Северной Кореи и исламской республики, так или иначе, есть общая граница.

Сотрудничество КНР и России вызывает беспокойство у многих американских экспертов: Москва помогает Пекину с модернизацией его вооруженных сил, продавая тому самолеты, ракеты и средства ПВО. Более того, Китай и Россия вместе разрабатывают вертолеты, неатомные ударные подводные лодки, ракеты и системы раннего предупреждения о запуске ракет. Сотрудничество двух стран все чаще включает в себя теневое совместное производство и инициативы по обмену технологиями, а не просто передачу готовых возможностей.

«Если Соединенные Штаты однажды будут воевать с Китаем, им придется столкнуться с противником, потенциал которого существенно усилен Москвой», — подчеркивает политолог.

«Иран продает России ракеты и беспилотники, которые применяются на Украине, и даже помог ей построить заводы, которые смогут производить последние в масштабах, необходимых для современной войны. Взамен Россия, по некоторой информации, предоставляет Ирану современные средства противовоздушной обороны, истребители и другие средства, которые могут изменить баланс на постоянно нестабильном Ближнем Востоке», — добавляет он.

Кроме того, благодаря таким союзам, можно избежать изоляции. Вбить же между ними клин тоже не получается: в условиях внешнего давления у них возникает еще больше причин поддерживать друг друга.

В сложившейся ситуации Вашингтон будет делать всё, чтобы связи между их противниками не породили новый уровень вызовов для США и НАТО. Это непростая интеллектуальная и аналитическая задача. Так, например, Соединенным Штатам, возможно, придется пересмотреть оценки того, как быстро КНР, Северная Корея или Иран смогут достичь своих ключевых военных целей, учитывая помощь, которую они получают (или могут получить) друг от друга.

И конечно, в США не могут не думать о том, как партнерские отношения их соперников могут развиваться неожиданным или нелинейным образом. Новейшая история поучительна. Хотя китайско-российские стратегические отношения складывались десятилетиями, эти отношения (не говоря уже о связях Москвы с Пхеньяном и Тегераном) в значительной степени дооформились во время конфликта на Украине.

Здесь уместен вопрос, как может будущий кризис вокруг Тайваня, в неизбежности которого уверены в США, повлиять на позицию Пекина в отношении еще более глубокого союза с Россией? К каким фундаментальным сдвигам может привести эскалация конфликта на Ближнем Востоке или возникновение нового конфликта на Кавказе или Средней Азии? Как на это отреагирует США и НАТО, какую позицию в этом глобальном процессе расчитывает занять Россия?