Встревожен мертвых сон, — могу ли спать?
Тираны давят мир, — я ль уступлю
Дж. Г. Байрон

К 80-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне телеканал RT (Russia Today) — один из главных информационных рупоров России на международной арене — подготовил серию видеороликов, в которых при помощи так называемого искусственного интеллекта (а вернее — нейросетей) «оживил» известных деятелей прошлого. Пока это были премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, президент США Франклин Рузвельт и генерал Шарль де Голль, на это еще можно было закрыть глаза. Бывает так, что хорошая идея (в данном случае — противопоставить высказывания нынешних первых лиц европейских стран и их предшественников времен Второй мировой войны) получает неудачное воплощение (видимо, медийщики посчитали, что в современной информационной войне текста будет недостаточно, и обязательно нужен вау-эффект).

Но закончилась эта серия видео тем, что искусственно «оживленный» с помощью отечественной нейросети «Ипполит» легендарный диктор Юрий Левитан «в прямом эфире RT на испанском, английском и русском языках сообщил новости с парада Победы». В ответ на это хочется спросить только одно: «Вы там совсем… с дуба рухнули?!»

Как мы до этого докатились? Увы, легко и непринужденно.

В середине февраля 2024 года главный редактор RT Маргарита Симоньян в своем телеграм-канале похвалилась набором виртуальных ведущих новостного агентства Sputnik, созданных для вещания в разных странах мира. А в конце октября она заявила, что значительная часть телеведущих RT — это сгенерированные нейросетью аватары. «Они искусственные, полностью. Нет этого человека, и никогда не было. Нет этого лица — мы взяли, сгенерировали, придумали: голос, характер и все остальное», — уточнила Симоньян.

Она всегда высказывалась по этому вопросу с апломбом, но продвигала эту тему, конечно, не только она.

10 ноября 2024 года дочь оружейного конструктора Михаила Калашникова Елена сообщила, что к ней обратилась молодежная организация «Движение первых» с просьбой разрешить им «оживить» ее отца с помощью «искусственного интеллекта». Молодежь решила, что было бы здорово сделать видеоролик, в котором изображение человека с лицом Михаила Тимофеевича произносило бы его голосом написанный кем-то текст. Дочь Калашникова отказалась.

А 4 ноября генеральный директор Первого канала Константин Эрнст заявил, что его телеканал ведет переговоры с дочерью артиста Вячеслава Тихонова о воссоздании его образа при помощи «искусственного интеллекта» для съемок новых фильмов о советском разведчике Максиме Исаеве (Штирлице) по произведениям Юлиана Семёнова.

Эрнст рассказал душещипательную историю о том, что его кастинг-директора целый год по всей стране искали неизвестного нового актера на роль Штирлица. «Но, к сожалению, все находки нами находками не были признаны», — отметил глава телеканала. Лучше Тихонова с этой ролью никто не справится, пояснил Эрнст, поэтому справляться с этой ролью будет виртуальный образ Тихонова, созданный с помощью нейросетей. Иначе говоря, дипфейк (deep fake — цифровая подделка, изготовленная при помощи машинного глубокого обучения). Правда, уже 5 ноября журналисты обратились к дочери Вячеслава Тихонова Анне за комментарием — и оказалось, что никаких переговоров с ней не ведут. Она дала понять, что к подобной идее относится скорее негативно, однако про категорический отказ не сообщила.

Согласится она в итоге или нет, пока неизвестно. Зато точно известно, кто уже согласился. 26 марта 2024 года кинопродюсер Гевонд Андреасян сообщил, что для съемок фильма «Манюня: Приключения в Москве» его создатели решили при помощи «искусственного интеллекта» воссоздать внешность и голос покойного актера Юрия Никулина и получили от семьи артиста разрешение на использование его образа.

И 30 мая этот фильм вышел в прокат. И посмотрели его в кинотеатрах более 1 миллиона 120 тысяч зрителей. И собрал он в прокате около 289 млн рублей, что кинодельцы посчитали коммерческим успехом — и бросились снимать продолжения.

На полях отметим, что Первый канал «оживлял» Владислава Галкина еще в 2022 году — в четвертом сезоне сериала «Диверсант».

Дельцы, естественно, сопровождают эти акты словами о безмерном уважении к актерам, необходимости отдать дань памяти и трепетном обращении с этой памятью. Однако единственная дань, которую они отдают, — это дань пиару: не сделав нужных оговорок, рискуешь получить негативное общественное мнение и меньше заработать.

На деле же все эти заявления противоречат здравому смыслу и потому гроша ломаного не стоят. А подобное «воскрешение» несет с собою целый ряд проблем и разрушительных последствий.

Есть юридическая сторона вопроса.

Казалось бы, что может быть естественней запрета на создание или распространение несанкционированной копии человека, сгенерированной «искусственным интеллектом» (нейросетями), без согласия воспроизводимого человека?

Но нет, кощунственная идея кражи чужого образа и имени с целью их использования в киноиндустрии подделок привлекла не только «наших».

Примерно тогда же (с мая по ноябрь 2023 года) был полностью парализован Голливуд: сценаристы и актеры требовали изменений в системе оплаты их труда, а также ограничений на использование «искусственного интеллекта». И лишь с огромным трудом Гильдии сценаристов США (WGA) и Гильдии киноактеров — Американской федерации теле- и радиоартистов (SAG-AFTRA) удалось вынудить корпорации пойти на уступки.

Договорились о запрете переделывать рукописи сценаристов при помощи ИИ и тренировать ИИ на основе сценариев, написанных людьми. Если же какой-либо сценарий и будет создан ИИ, то такой труд не будет считаться исходником. Сценаристы могут использовать ИИ, если киностудия на это согласна, однако сама она не вправе заставлять работников прибегать к услугам ИИ и должна предупреждать их, если она использовала ИИ при создании каких бы то ни было материалов.

Актерам, в свою очередь, удалось добиться заверений в том, что их цифровые копии не будут использоваться без их ведома, а при согласии актеров на создание цифровой версии их образа они получат компенсацию. Впрочем, законодательный запрет был введен лишь через год — в сентябре 2024 года, — да и то лишь в Калифорнии. При этом губернатор штата полностью запретил использование цифровых копий голоса или изображения актеров, которых уже не стало, без согласия их наследников.

Но позвольте. Кто и с какой стати наделил наследников правом распоряжаться «цифровыми копиями» своих предков? Уточним: проблема не в том, что это право получили наследники (видимо, по аналогии с правами на литературные и музыкальные произведения, созданные предками), а должен был бы получить кто-нибудь другой. Проблема в том, что этим правом не может обладать никто. Даже чисто юридически.

Потому что при жизни человек знал, что, согласно существующим законам, права на его литературные и музыкальные произведения перейдут к его наследникам, — и мог оставить завещание, в котором (при желании) он бы нарушил установленный законом порядок наследования. А о праве на использование его «цифрового образа» человек при жизни ничего не знал — и не имел возможности выразить свое отношение к этому вопросу.

Почему бы не провести другую аналогию — не с литературными произведениями, а с донорством органов после смерти человека? Пока на гуманизм не наплевали окончательно, считалось, что по умолчанию человек на это не согласен — и требовалось его письменное подтверждение готовности пожертвовать свои внутренние органы для пересадки нуждающимся. На мой взгляд, ни потомки, ни корпорации, ни государства не имеют права распоряжаться человеком после его смерти. Если, повторюсь, мы все еще находимся в пространстве гуманизма (или хотя бы его остатков).

И это в некотором смысле уже нравственная сторона вопроса.

Формально можно было бы сказать, что отечественные кинодельцы просто плывут в фарватере своих западных коллег, ничем особенным не выделяясь. Но, увы, что немцу/американцу хорошо, то русскому смерть. Ибо веками наше общество регулировалось не законами, а ценностями. И никакой закон для русского человека не может внутренне оправдать зло. А чем является продажа своих предков (вообще — не только на потеху публике)? Очевидно, предательством. По крайней мере, раньше так это называлось. Сейчас нас убеждают, что это просто сделка. Технический прогресс и новые возможности. Мол, понимать надо — и жить в ладу со временем… А дальше что?

Через 70 лет (ну, предположим, что опустошающей войны не будет — и человечество протянет еще век без колоссального технологического регресса) права на «цифровую копию» любого актера перейдут в общественное достояние? И что тогда начнется? Поинтересуйтесь в интернете креативными художественными фильмами «Винни-Пух: Кровь и мёд», «Питер Пэн: Кошмар на острове Нетинебудет», «Бэмби: Расплата» и «Пиноккио: Неуравновешенный».

А почему, собственно, все должно ограничиться только актерами? Уже сейчас мошенники создают дипфейки обычных граждан, чтобы их голосом и изображением выманить деньги у других граждан. А можно создать видеоролик, на котором любой гражданин совершит какое-нибудь непотребство, и отправить этот ролик заинтересованным людям или просто гулять в интернете.

Однако в подобных случаях авторами «цифровых двойников» почему-то интересуются правоохранительные органы — и отнюдь не для того, чтобы похвалить их за ловкость и креативность, а потом дружно восхититься современными техническими достижениями…

Впрочем, есть и более глубокие слои проблемы цифрового «воскрешения».

Огромное количество западных и азиатских фильмов про зомби исказили изначальный смысл этого понятия. За данным словом закрепился образ безмозглого «живого мертвеца», руководимого одним-единственным инстинктом — покусать/съесть/убить каждого встреченного им живого человека. Английское слово undead значительно точнее отражает описанный образ — мертвое тело, восставшее после смерти и наделенное способностью двигаться, находить жертву.

При этом зомби — давно устоявшийся термин с конкретным значением. Согласно словарям и справочникам, зомби — это либо оживленный с помощью колдовства мертвец, полностью лишенный человеческих чувств и выполняющий любые приказания своего хозяина, либо человек, которого жрец лишил души и сделал своим рабом. Понятие восходит к поверьям населения Западной Африки и Антильских островов, тесно связано с культом вуду (вудуизмом).

Но разве не ровно это мы имеем в случае с использованием кинодельцами «цифрового двойника» ушедшего в мир иной актера? Оживленный с помощью технологий мертвец, полностью лишенный человеческих чувств и выполняющий любые приказания своего хозяина. Зомби.

Не хочется вставать в один строй с депутатами и общественными деятелями, вдруг обнаружившими в себе страстное желание и непреодолимую потребность бороться с сатанизмом, запрещая всё направо и налево. Но и отказываться от обсуждения проблемы из страха быть причисленными к этой когорте мы тоже не намерены.

Почитание усопших — одна из основополагающих и определяющих черт человека, отличающих его от животных. Табу на «разрывание могил», на нарушение покоя праха похороненного человека — один из фундаментальных запретов любого человеческого общества. Нарушение этого табу стало крупнейшей диверсией, позволившей разрушить советское общество и Советский Союз. Тут ярчайший пример — фильм Абуладзе «Покаяние», показанный в начале перестройки широчайшим экраном и символически запустивший процесс расплевывания со своими предками. (Подробнее об этом можно прочитать в цикле статей А. Е. Кудиновой «Матрица любви».)

Ни в коем случае не обвиняем участников создания упомянутых выше фильмов в осознанном оккультизме или желании разрушить нашу страну. Но для того, чтобы служить злу, необязательно подписывать кровью договор с дьяволом. Для того, чтобы причинять вред государству, необязательно стремиться к его уничтожению. Подумаешь, поджег трансформаторную будку. Подумаешь, украл бюджетные средства. Подумаешь, рассказал детям о сексуальном раскрепощении и радостях нестандартных плотских утех. Подумаешь, «оживил» актера и заставил его плясать под свою дудку и говорить все, что тебе захочется.

Нет, может быть, конечно, что современные актеры (в массе своей) готовы сниматься в любом продукте, исполнять любые номера и говорить что угодно. И это порождает соответствующее отношение к ним режиссеров и продюсеров. Но для советских актеров (в массе своей) это было не так. Они обладали ценностями и отстаивали их — иногда (как в случае с Никулиным) с оружием в руках. А теперь?

Выхолостили коммунистическую идею, уничтожили Советский Союз, изваляли в грязи нравственные, поистине человеческие ценности, физически истребили миллионы людей, оболгали память предков, разворовали материальное и опошлили нематериальное наследие. И все мало?! Надо превратить умерших в зомби, чтобы продолжить изгаляться над павшими и до конца разрушить Россию — то, что чудом уцелело от тысячелетней империи?!

Понятно, что гиены и шакалы, которым блеск монет застит глаза, а звон грошей в кармане оглушает, неспособны понять масштаб проблемы и ужаснуться своему участию в грядущей катастрофе. Но, может быть, хотя бы зритель опомнится вдруг на мгновенье и поймет, что именно ему вновь подсовывают — как с «Покаянием» Тенгиза Абуладзе и «Интердевочкой» Петра Тодоровского.

Что отговорки, вроде «а чё такого?» и «мне просто любопытно посмотреть», а также ссылки на грустное и одновременно сладкое чувство ностальгии вмиг превращаются в нелепость, если вам предложат достать из гроба ваших умерших родителей и показать, как ловко могут они плясать под управленьем опытного кукловода.

А ведь из миллиона с лишним зрителей не меньше половины составляют дети, которых бабушки и дедушки, а может, и родители решили по доброте душевной познакомить со своим прошлым, чтоб пропасть между поколениями хоть немножко сократить. И заодно привнести в жизнь детей капельку светлого и доброго. А вместо этого скормили им заряд деструкции в яркой и веселой обертке.

Да и вообще, не кажется ли странным, что при существующем культе потребления и огромной популярности заботы о том, какие и в каком количестве необходимо потреблять пищевые продукты, всё беспокойство о потребляемых культурных и информационных продуктах сводится максимум к избеганию плохих новостей и тяжелых негативных впечатлений? Безнадежному и бесполезному.