27 августа 2015 г., в День кино, в широкий кинопрокат (в 850 кинотеатрах по всей стране) вышел полнометражный анимационный фильм «Необыкновенное путешествие Серафимы» (режиссер-постановщик — Сергей Антонов, сценаристы — Виктор Стрельченко, Тимофей Вeронин, художник-постановщик — Юрий Пронин, композитор — Иван Урюпин, продюсеры — Вадим Сотсков, Игорь Мещан, Сергей Зернов), как особо подчеркивалось — «от создателей картины «Звездные собаки: Белка и Стрелка» (производство ООО «КиноАтис»). Сопровождался фильм мощной и грамотно построенной рекламной кампанией (показ трейлеров по детским телеканалам, рекламные щиты и баннеры, объявления в Московском метро (!), обещавшие зрителям «самое настоящее чудо»...).

Удачный выбор времени показа: последние дни школьных каникул, когда дети уже вернулись с отдыха и собирают портфели к 1 сентября, бегают с родителями по магазинам за ручками-тетрадками, но всё же стараются использовать оставшееся до начала занятий время на последние развлечения, — гарантировал наплыв в кинотеатры семейной публики, учитывая, что возрастной ценз предлагаемого кинопродукта — 6+, а мультики у нас традиционно любят все — и дети, и взрослые. Да и сеансы во всех кинотеатрах предлагались на любой вкус: от раннеутренних и дневных до почти вечерних, в среднем — по 3–4 сеанса в день. Такому диапазону мог позавидовать любой голливудский блокбастер. Не знаю последней статистики, но, как было указано на официальном сайте мультфильма, он «попал в ТОП-10 лидеров проката в России», «за первый уикенд картину посмотрело более 150 тыс. человек, а кассовые сборы составили 29 млн руб.», причем за один прокатный день 1 сентября фильм собрал 10 млн рублей.

Первая радостная мысль: наконец-то! Отечественный кинематограф вновь повернулся лицом к детям! И главная героиня — обычная девочка, в лучших традициях старых добрых советских мультфильмов... Не сразу насторожило выбранное создателями время и место действия — 1943 год, Великая Отечественная война, детский дом... Подумалось, что в год 70-летия Победы этот выбор не случаен, и авторы хотят еще раз аккуратно напомнить современным детям о том тяжелом испытании, через которое прошел наш народ, включая их маленьких сверстников, многие из которых осиротели в войну, лишились своих близких, родного дома, но, тем не менее, выжили и выстояли при заботе и поддержке взрослых.

Вспомнились прекрасные художественные фильмы для детей — «Сын полка», «Девочка из города», «Иван Макарович» и многие другие, на которых выросло не одно послевоенное поколение. Проблемы военного детства, сиротства, становления личности маленького человека, сложных взаимоотношений с ровесниками и взрослыми решались в них тонко и деликатно, исторически и психологически достоверно. Хотелось верить, что и современным авторам удастся передать атмосферу эпохи, донести до юных зрителей подлинный дух того страшного, трагического и героического времени. Увы, чуда не случилось.

Первое объявление о мультфильме было сделано еще в конце марта 2015 года на сайте «Православие.ру» и на телеканале «Культура», где датой выхода на экраны (премьерой в РФ) новой анимационной картины значилось 14 мая 2015 г. О том же свидетельствовали и первые официальные трейлеры. Почему же мы не увидели мультфильм в мае? Создатели объясняют это техническими причинами — якобы много времени заняла работа над звуком в каком-то суперсложном и ультрасовременном формате («первый российский мультфильм со звуком в формате Dolby Atmos»). Верится слабо. Скорее, склоняюсь к тому, что авторы фильма благоразумно решили отложить премьеру до тех пор, пока не пройдут основные мероприятия по празднованию 70-летия Победы и юбилейные страсти немного поутихнут. Ибо изображение Великой Отечественной войны в их произведении, мягко говоря, нетрадиционное. Вернее, не так. Вполне себе традиционное для последних двух с половиной десятилетий, в которые мы видели и «Штрафбат», и «Сволочи», и «4 дня в мае». Но как-то мало вписывающееся в ту атмосферу духовного подъема и пробудившегося народного патриотизма, которую продемонстрировало многомиллионное шествие по всей стране 9 мая «Бессмертного полка». При таком настроении в обществе выпустить на экраны очередной пасквиль на историю войны было, мягко говоря, рискованно.

О чем же, собственно говоря, эта картина? Обратимся к рекламным описаниям. В интернете их довольно много, они отличаются разной степенью точности в передаче основы сюжета, и авторы фильма вполне могут сказать, что не имеют к ним никакого отношения. Но вот официальное описание из листовки, полученной в кинотеатре перед просмотром мультфильма, от которой создателям будет откреститься сложнее: «Серафима Воскресенская, лишившаяся родителей в самом начале войны, живет в детском доме и втайне хранит нашейный (так в тексте — Е.С.) крест, напоминающий ей о любимой семье. Однажды Сима знакомится с Ритой — девочкой, которая открывает ей, что дом полон секретов, и предлагает ей отправиться в загадочную каморку под лестницей, чтобы разгадать один из них. Кто бы мог подумать, что приглашение поможет Серафиме раскрыть тайну детского дома и пролить свет на судьбу родителей».

Да и во всех других описаниях фильма присутствует привязка к конкретному времени: «Маленькая девочка Сима живет в детдоме и бережно хранит нательный крест, который ей остался от погибших на войне родителей...»; «Маленькая девочка по имени Серафима, которой всего 9 лет, пережила страшную трагедию — ее родители погибли во время войны, а на память ей остался только крестик...»; «Война — это как трагедия крупных масштабов, так и горе каждой отдельной семьи, подпавшей под ее жестокое влияние. История Симы Воскресенской повествует о девочке, которая осталась сиротой на первых этапах войны, а затем попала в детдом. У нее хранилась одна вещь, согревавшая ее разбитое сердце, — нашейный крестик, напоминавший о родительской заботе...»; «В основе сюжета — история девочки, которая лишилась родителей в начале Великой Отечественной войны. Фильм повествует о вере, справедливости, традициях русской культуры и будет полезен для семейного просмотра с детьми старше 6 лет», и т. п.

И это явный и осознанный обман потенциальных зрителей (вернее, родителей, которые поведут в кинотеатр своих детей), вполне логично делающих из прочитанного вывод, что главная героиня осиротела по вине тех, кто развязал войну против ее страны и народа, то есть немецко-фашистских захватчиков. Каково же будет их изумление, когда выяснится, что главные враги девочки — вовсе не фашисты, а те, кто должен заботиться о бедной сиротке — ее воспитатели в советском детдоме. И папу с мамой она потеряла вовсе не в начале войны, и не фашисты были тому причиной: в Вербное воскресение, прямо во время церковной службы, в храм ворвались зловещие черные тени — сотрудники НКВД, арестовали ее отца-священника, вырвали маленькую Симу из рук матери, сняли со стен и погрузили в машины иконы в драгоценных окладах, а сам храм взорвали. С этого эпизода (сна-воспоминания повзрослевшей героини) начинается фильм. А просыпается она в детском доме, несколько лет спустя.

В личном деле девочки, которое нам покажут в одной из сцен, указана дата и место ее рождения — 22 сентября 1931 г., г. Горький. Отец — Воскресенский Павел Петрович, священник, расстрелян в 1934 г., мать — Лидия Андреевна, жена священника, «пропала без вести» (?!) в 1942 г. При этом девочка поступила в детдом 14 декабря 1941 г. В «колонии для беспризорников» не находилась. Где она пропадала с 1934 по декабрь 1941 г., с момента ареста родителей? И каким образом ее арестованная в 1934 г. мама (сцена из сна-воспоминания о Вербном воскресении)«пропала без вести» в 1942 г.? Да и родилась она на самом деле в Нижнем Новгороде, который был переименован в Горький спустя год, 7 октября 1932 г.

Из личного дела следует, что на момент действия фильма Серафиме 11 лет. Вполне себе пионерский возраст. И в любом детском учреждении того времени существовала пионерская организация. Однако пионерами в фильме и не пахнет. Единственное упоминание о них — в пафосной речи директора, обращенной к воспитанницам на общей линейке: «...Нельзя забывать, мы должны быть верны идеям, принципам нашей партии, тем более, что каждая из вас — будущая пионерка. Это очень большая ответственность перед Родиной». Даже если допустить, что «классово чуждых» по происхождению Серафиму и ее подругу Риту в пионеры не приняли из принципиальных соображений, то почему вне пионерской организации оказались дочери советских офицеров-фронтовиков Катя Волкова и Лена?

Примет войны в визуальном ряде фильма почти не встречается, кроме директора-фронтовика, карты с флажками и стрелками в его кабинете, да того, что две воспитанницы, дочки офицеров, отдают ему честь — не по-пионерски, а по-военному, наплевав на русское правило «К пустой голове руку не прикладывать!» (в американской армии, кстати, такого правила нет).

Количество несуразностей и исторических ляпов в фильме буквально зашкаливает.

Начнем с того, что действие разворачивается в детском доме, размещенном в бывшей дворянской усадьбе (дом с колоннами и мраморными львами у входа), в маленьком провинциальном городке под символичным названием Советск (о чем свидетельствует вывеска, к которой подлетает шестикрылый серафим в пилотном эпизоде из рекламного ролика). Городок с таким названием, существовавший с довоенного времени (бывшая Кукарка, переименована в 1937 г.), расположен в Кировской области. Но будем считать, что речь в мультфильме идет всё же не о реальном населенном пункте, а о некоем символе советской эпохи. Однако хоть какая-то достоверность и зачатки здравого смысла у авторов должны присутствовать?! Тем не менее, они размещают в довольно большом здании детское учреждение, состоящее из двенадцати девочек-воспитанниц одного возраста (по виду и поведению — от 9 до 10 лет) и трех взрослых (директора, воспитательницы и нянечки), демонстрируя полное незнание и непонимание исторических реалий.

Между тем, советских детей в начале Великой Отечественной войны эвакуировали целыми школами и детскими садами, увозили из-под фашистских бомб, спасали от стремительно наступавшей немецкой армии, и все детские дома в глубоком тылу были переполнены. Государственных детских домов на всех не хватало, и в сельской местности нередко создавались так называемые «инициативные детские дома», куда собирали по округе сирот, которых «всем миром» содержали местные жители, помогая кто чем может — одеждой, продуктами, выделяя из своих рядов учителей и воспитателей. Так что 12 детей на барскую усадьбу — «слишком жирно» для того времени. (Кстати, в одной из сцен в спальне показаны четырнадцать кроватей, некоторые из них пустуют: не хватило создателям фильма сироток для полного укомплектования.)

Что до показанного в фильме чисто «женского приюта» по образцу Англии XIX века («Джен Эйр», да и только!), то это и вовсе нонсенс. Ничего подобного в СССР никогда не было. Хотя можно предположить, откуда у авторов возникли подобные фантазии. Действительно, в 1943 году было введено раздельное обучение мальчиков и девочек в семилетних и средних школах Москвы, Ленинграда, столиц союзных республик, областных и краевых центров и ряда крупных промышленных центров СССР. Однако число школ с раздельным образованием (мужских и женских) не превышало 2 % от их общего количества. В небольших населенных пунктах часто была одна-единственная школа, разделить которую на две «по половому принципу» было попросту невозможно. Кстати, согласно изданной Наркоматом просвещения РСФСР инструкции от 23 июля 1943 г. директорами мужских школ должны были назначаться обязательно мужчины, а женских — женщины. Так что не могла Сима Воскресенская оказаться в учреждении такого типа, как показано в фильме, поскольку их просто не существовало.

Среди детских персонажей фильма, помимо самой Серафимы, активно действуют еще четыре девочки: дочери советских офицеров Катя Волкова (неформальный лидер, при видимом конфликте с Симой втайне ей сочувствующая, готовая «соврать во спасение» и Симы, и старенькой нянечки: в комнате Елизаветы Александровны она говорит подружке, заметившей спрятанные в шкафу иконы, что там «портрет вождя», а перед воспитательницей и директором неоднократно выгораживает Серафиму) и ее подружка Лена (издевающаяся над Ритой и безответной Тараскиной, злорадствующая по поводу несчастий Серафимы, которые вначале сама же и спровоцировала, отнявшая крестик у нашедшей его Тараскиной и вместе с Волковой отнесшая воспитательнице, уверяя, что крестик принадлежит Серафиме («А кому же еще!?»), доносчица, высматривающая в каморке у нянечки «запрещенные картинки», ночью втихаря от всех жующая горбушку хлеба, спрятанную под подушкой, а при виде пасхального яйца, врученного ей Серафимой со словами «Христос Воскресе!», меркантильно заявляющая: «Ну ладно, пускай воскрес. А соль есть?»), дочка «буржуя» мечтательница Рита (о ней — разговор особый) и флегматичная, затюканная всеми тихоня-очкарик с плюшевым мишкой Тараскина (первая из детей, кто, наблюдая за отстаиванием Серафимой своих убеждений, уверовала в Бога, о чем свидетельствуют ее неумелая «молитва» в спальне: «Господь, если Ты есть, прости, что я крестик нашла у печки. Я случайно...» и слова на крыльце, в финале фильма: «Я так и знала — Он существует. Я так и знала!»).

Теперь о Рите. О ее происхождении мы узнаем из разговора детей в столовой. Лена заявляет: «А у Ритки отец вообще буржуй, его в тюрьму посадили!». В личном деле девочки, которое листает директор, сказано: Нетто Маргарита Марковна, русская, родилась 20 июня 1930 года, г. Шяуляй, Литовская ССР. Дата прибытия в детдом — 17 марта 1929 г. Отец — Нетто Марк Густавович, враг народа, отбывает наказание. Мать — Нетто Ада Валерьевна, умерла от чахотки в 1927 г. Просто удивительная биография! Девочка потеряла маму за три года до своего рождения и попала в детдом за год до него! О русской национальности при такой фамилии и имени-отчестве папы (явно прибалтийского немца) уточнять не будем... О том, что Литва вошла в состав СССР решением Верховного Совета СССР от 3 августа 1940 г., создатели фильма тоже, вероятно, не в курсе. Как и о том, что если девочка родилась в Литве в 1930-м году, то оказаться в советском детском доме она могла не раньше 1940 г., если именно тогда арестовали ее отца-буржуя. Но в таком случае в личном деле он не фигурировал бы в качестве «врага народа», а был бы отнесен к совсем другой категории заключенных. Одним словом, «легенда» проработана крайне небрежно, видимо, в расчете на то, что при просмотре фильма никто не успеет прочитать страницу из личного дела, которая находится в кадре всего пару секунд.

Рита убегает от реальности в мир своих фантазий и грез, который она рисует в чулане под лестницей на обороте писем, украденных ею из почтового ящика у ворот детского дома. Она пытается вовлечь в свою игру Серафиму, рассказывая ей о Фее Снов из Озерной Страны (персонаж Артуровского цикла легенд), которая приходит к ней по ночам и с которой она дружит. В ее рисунках, показанных Симе, явно просматривается лик Мефистофеля. Она не принимает религиозных убеждений подруги, высмеивает их («Ты что, не знаешь, что про святых и старца этого — сказки для старух?»; «Фея красивая, не то что этот ваш старец...», «Да обман это всё! Это у тебя от того, что ты поповская дочь!») и всячески пытается помешать Серафиме вновь приобщиться к вере, усматривая в этом угрозу своим фантазиям. В чулане под лестницей у Риты устроен самодельный языческий алтарь. По сути, ее противостояние с Серафимой — это конфликт язычества с христианством. Рита — предательница. Она крадет у подруги, доверившей ей свою тайну, крестик — единственную память о пропавших родителях — и пытается сжечь его в печке («Так будет лучше всем. И мне, и феям...»). А когда уцелевший крестик находят другие девочки, сама идет к директору со словами: «Серафима Воскресенская в Бога верит!», нагло врет: «Она меня креститься учит!» и заявляет в присутствии директора, воспитательницы и Кати с Леной: «Это Воскресенской крестик. Она мне его показывала». И ненавидящая Серафиму воспитательница Ольга Семеновна заговорщически, как сообщнице, подмигивает Рите на общей линейке.

Обратимся теперь к взрослым персонажам фильма. Первый из них — директор Иван Андреевич, офицер-фронтовик, инвалид войны — без руки, ходит с палочкой, лицо изуродовано шрамом, одет в военную форму без знаков различия, отслеживает положение дел на фронте, расставляя флажки на висящей в кабинете карте. Он вроде бы и сочувствует Серафиме, одергивая то не в меру ретивую в своем богоборческом рвении воспитательницу, то девочку-доносчицу, пытаясь найти какой-то компромисс в сложившейся ситуации, но в итоге, после общей линейки, на которой Сима не отреклась от своих убеждений, сам организует ее отправку в колонию (Для малолетних преступников? На каком основании? — Е. С.), предварительно заперев ее на чердаке и посадив на «хлеб и воду»: «Я позвонил в район и договорился о переводе тебя в колонию... И не смотри на меня так! Как только транспорт приедет, отправим с ним. Спать будешь здесь. Хлеб и воду принесут». А потом переживает свой жестокий поступок, впадая в форменную истерику: «Сыт по горло! Боевого офицера в детдом упекли! Я говорил: верните на фронт хоть кем-нибудь, там люди кровь проливают. А я тут что делаю? Правильно это? Где твой Бог, Серафима?»

Второй взрослый — старшая воспитательница Ольга Семеновна, она же — учительница русского языка (диктует на уроке детям текст письма «незнакомому солдату») и, возможно, всех остальных предметов, так как других учителей в школе не наблюдается. Одетая весьма странно для 1943 года и провинциального городка, почти деревни, в приталенный серый офисный пиджак, зеленую плиссированную юбку, белую блузку с черным бантиком и красные туфли на высоком каблуке-шпильке (!). В дополнение к образу — узкое лицо с ярко накрашенными губами и прическа а-ля надзирательница в фашистском концлагере. Именно она — главная злодейка в фильме, которая тиранит девочку Симу, почему-то заискивает перед Катей Волковой (дочкой гвардии капитана) и строчит анонимные доносы на нянечку «начальнику отделения милиции» (вообще-то милиция подобными делами не занималась!), обвиняя ее в том, что она «регулярно распространяет среди воспитанниц <...> религиозную пропаганду», требуя «принять меры по пресечению антисоветской агитации» и подписываясь «Коллектив педагогов детдома № 1». Она же заявляет на общей линейке: «Конечно, за принадлежность к религиозному культу Воскресенскую надо отчислить из рядов наших воспитанниц и передать ее в соответствующие органы! <...> Но партия не тюрьма, а мы не звери...»

Наконец, третий взрослый персонаж — старенькая то ли нянечка, то ли уборщица Елизавета Александровна Богданова, которая оказывается потерявшей всех родных в годы революции правнучкой царского генерала — участника войны 1812 года, бывшей владелицей дворянской усадьбы, в которой располагается «детдом». Она рассказывает Симе и ее под­ружке Рите историю святого Серафима Саровского, единственная из взрослых утешает и поддерживает Симу, призывает ее к христианскому смирению («Не любит она тебя, Серафима (по поводу злой воспитательницы — Е. С.). А ты терпи! Смирением горы можно свернуть...»). Это про нее Ольга Семеновна пишет в своем доносе: «А разные бывшие элементы подрывают воспитательную работу».

Еще один, эпизодический, но от того не менее важный персонаж — милиционер на мотоцикле, который проезжает мимо ворот усадьбы. Он же гонится ночью за сбежавшей из детдома девочкой, спокойно наблюдает, как она, рискуя жизнью, перебирается по сломанному мосту через бурную весеннюю речку к заброшенной церкви, а потом спокойно уходит, когда та оказывается вне досягаемости на другом берегу. Его форма напоминает зловещие черные тени сотрудников НКВД из сна-воспоминания Серафимы об аресте отца и матери. Он — олицетворение государственной власти, которая, безусловно, враждебна несчастному осиротевшему ребенку.

Таково окружение девочки Серафимы в ее реальном мире. Единственный положительный пример для нее — «тетя Лиза», олицетворяющая собой осколок дореволюционной России, чудом уцелевший при «варварах-большевиках» и вынужденный влачить жалкое существование на чердаке собственного родового гнезда, превращенного новой властью в детский дом.

Даже «буржуйка» Рита пренебрежительно называет ее уборщицей, а затем, обнаружив в каморке на чердаке старые фотографии, предполагает, что она «никакая не уборщица, а хозяйка этого дома», «графиня или княжна».

Интересен интерьер и антураж детского дома времен Великой Отечественной войны в представлении создателей фильма. В кабинете директора — гипсовый бюст Ленина в обрамлении четырех красных флагов, на стенах — портрет того же Ленина в раме, карандашный портрет Маркса и Энгельса, плакат «Болтать — врагу помогать» (Автор — В. Корецкий, 1954 (!) г.). Над входом в детдом — надпись «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство!» (в воспоминаниях нянечки-дворянки о судьбе ее родового гнезда), в коридоре лозунг «Хлеб — всему голова». В столовой — лозунг «У нас порядок такой: поел — убери за собой!» и два плаката: первый — «Спасибо любимому Сталину за счастливое детство!» (В. Говорков, 1936 г.), изображающий вождя в окружении детей, которые ему показывают свои поделки, и второй — с изображением пионера в поварском колпаке с половником в руках и надписью «Не жди, чтоб добрый дядя всё сделал за тебя. Умей с работой ладить, различный труд любя» (1957 (!) г.). В классе — «Карта СССР» (с конфигурацией границ явно не 1941 года и вообще непонятно какого периода), лозунг «Учиться, учиться и еще раз учиться!», портреты Пушкина, Ньютона, Галилея, плакаты «Все умеем делать сами. Помогаем нашей маме!» (Наталья Вигилянская, Федор Качелаев. 1960 г.) и «Учись на пять!» (Рубен Сурьянинов, 1957 г.).

В актовом зале, на доске — портрет Сталина в маршальском мундире при погонах и со звездой Героя Социалистического Труда (звание Маршала Советского Союза Сталину было присвоено 6 марта 1943 г., то есть 18 апреля такой портрет никак не мог оказаться в провинциальном детском доме, тем более, что был написан уже после окончания войны), плакаты «Научусь!» (начало 1960-х гг.) с девочкой-школьницей у швейной машинки и «В городах, станицах, селах заливается звонок — самый первый нынче в школах начинается урок!» (Г. Шубина, 1962 г.), где дети в форме и пионерских галстуках дарят учительнице цветы на 1 сентября, ну и т. д., и т. п. И ни одного плаката или лозунга времен Великой Отечественной войны!

На самом деле, бытовые детали свидетельствуют о многом. На столе во время чаепития девочек Симы и Риты у «уборщицы» тети Лизы — сахар и варенье. Роскошное «меню» для того времени, когда все продукты выдавались по карточкам! Между тем, образы «голодного военного детдомовского детства» в фильме присутствуют. Конфликт между девочками в фильме начинается с куска хлеба, который Катя Волкова отнимает у «буржуйки» Риты, а Сима за нее заступается. После того как Сима падает с лестницы, та же Волкова приносит ей кусок хлеба, завернутый в платочек, со словами «Выздоравливай!», а на прощанье, перед отправкой Симы в колонию, кладет в ее корзинку аж полбуханки (Откуда, интересно? Детдомовскую столовую обворовала?): «Это тебе, на первое время...». А волшебные видения Симы во время комы начинаются тоже с символического ряда реальной, а не духовной пищи: куски черного хлеба, сахар, леденцовые петушки, дольки лимона (!), а сам детский дом парит в воздухе на половинке хлебного каравая.

Трудности у авторов фильма ­— и с историей, и с хронологией, и с географией.

Дочка гвардии капитана Волкова Катя, указывая на отметки и красные флажки на карте в кабинете директора, радостно восклицает: «Иван Андреевич! Это что, наши уже сюда, к самой границе подошли?» А тот отвечает: «К ней самой! Вдоль всей линии гоним фрица!» — и тычет пальцем куда-то в район Краснодара, который, судя по его карте, всё еще занят немцами (хотя был освобожден от оккупации 12 февраля 1943 г.). Где Кубань и где граница?

Дело в фильме происходит 18 апреля 1943 г. (директор регулярно отрывает листки календаря с 18 по 25 апреля), и «гоним фрица» «по всей линии» говорить несколько преждевременно: до начала Курской битвы 5 июля 1943 г. — еще два с половиной месяца, а уж до выхода наших войск на государственную границу СССР с Румынией 26 марта 1944 г. — и того больше.

Рита, перед тем как донести на подругу директору, слышит на лестнице «сводку Совинформбюро»: «...В ночь со вторника на среду наши войска продвинулись на 60 километров...» Создатели фильма вообще себе представляют, что это значит? На 60 км даже немцы летом 1941-го за ночь (!) не продвигались. А здесь — апрель 1943-го, сплошная линия фронта, затишье перед Курской битвой. Ну и про климат вспомним: распутица, дороги размыты, танки в грязи по башню увязают... (Не случайно явившийся осматривать упавшую с лестницы Серафиму доктор Олег Андриотович говорит: «Если что, зовите. Правда, по такой дороге быстро не получится...»). Какие 60 километров?! Куда?! В это время лишь Северо-Кавказский фронт проводил Краснодарскую операцию (с 9 февраля по 24 мая) и только что начались воздушные сражения на Кубани (с 17 апреля по 7 июня). В остальных местах — затишье, прерываемое боями местного значения. И в сводках Совинформбюро всю неделю сообщается: «В течение дня на фронтах существенных изменений не произошло».

Наконец, на общей линейке директор говорит воспитанницам: «Девочки! Наша доблестная Советская Армия (до февраля 1946 года она называлась Рабоче-Крестьянская Красная Армия, в обыденной речи — Красная Армия. — Е. С.) гонит врага к самым границам нашей Родины, а на некоторых участках и подальше (это в апреле-то 1943 года! — Е. С.). Под мудрым руководством нашей партии война будет доведена до победного конца!».

Кроме перечисленных эпизодов война упоминается еще несколько раз — небрежными «мазками». В столовой Катя Волкова заявляет Симе: «Ты кто такая? У тебя отец — поп. А у меня и у Ленки отцы — офицеры, на фронте немцев бьют!». В кабинете директора она говорит о своем отце: «Война кончится, и он меня заберет. Правда?». Ольга Семеновна диктует девочкам в классе абсолютно несуразное письмо «незнакомому солдату» (вообще-то должно быть «бойцу» или «красноармейцу», по лексике того времени. — Е. С.): «Здравствуй, незнакомый солдат! Пишу тебе из замечательного детского дома. Я не знаю тебя, но думаю, что ты сильный и смелый. Война скоро кончится, и я желаю тебе вернуться домой и увидеть любимую маму!». И наконец, директор Иван Андреевич говорит явившейся к нему доносчице-Рите: «Мы сейчас фашистов бьем. Всё внимание человечества приковано к линии фронта... Иди, займись чем-нибудь, хорошо? По таланту...».

Никаких переживаний детей по поводу идущей в стране войны не показано. «Да и какое отношение имеет Великая Отечественная война к судьбе девочки Серафимы и ее духовным исканиям?» — удивленно спросите вы. А вот какое! Учитывая детский максимализм и оценочную бинарность «добро — зло», «хороший — плохой», «свой — чужой», какой вывод из увиденного сделает маленький зритель, сочувствующий главной героине, которую тиранят, преследуют за убеждения, требуют отречься от Бога (а значит, и от невинно убиенного отца-священника), отнимают православный крестик (единственное, что осталось у нее на память от любимой мамы)«плохие взрослые», представляющие собой советское государство? И если это государство «плохих взрослых» (черные тени в форме с фуражками, разрушившие светлую картину церковного праздника, фигура отца со связанными руками на фоне фургона с надписью «Хлеб», звук выстрела в темноте и образ погасшей свечи из сна-воспоминания девочки — как олицетворение сталинских репрессий) ведет войну, то с кем именно оно воюет? Может быть, с кем-то хорошим? Ведь Зло всегда воюет с Добром! И если Зло — это советское государство, то Добро — это тот, с кем оно воюет... Не случайно в финале фильма, когда за Серафимой приезжает мама, дети дружно кричат: «Победа! Победа! Ура!» Над кем — победа? Налицо то самое «проникновение зла под видом добра», о котором говорил Патриарх Кирилл.

Продолжать дальше или вы уже сами догадались, какую мину замедленного действия закладывает этот «добрый мультик» в сознание наших детей? Как скоро они начнут кричать на майдане фашистские лозунги и поклоняться новым «героям» со свастикой? Ведь после просмотра в детстве такого мультфильма любая информация о Великой Отечественной войне будет неизбежно накладываться на этот негативный эмоциональный фон... Хороший подарок русскому народу к 70-летию Победы, не находите?

Не могу согласиться с высказываемой многими критикой в отношении якобы «убогой графики» фильма в стиле «старых компьютерных игр». Маленький зритель, на которого сделана основная ставка, этого не заметит. Он будет просто следить за сюжетом и сопереживать главной героине. Тем более, что в действительности мультфильм очень яркий и красочный, а лица персонажей прорисованы весьма натурально, со всеми чувствами и эмоциями, вплоть до выразительности глаз в «молчаливых сценах». Скажу больше. Этот кинопродукт по-настоящему талантлив, что делает его особенно вредным в плане воздействия на сознание и подсознание детей (и не только их), в подмене понятий и смыслов, в формировании искаженного восприятия нашей истории. Работа над фильмом продолжалась три года, то есть задумывалась и воплощалась в жизнь в разгар белоленточных митингов-2012, что представляется отнюдь не случайным.

Особо следует отметить, что полнометражный анимационный фильм «Необыкновенное путешествие Серафимы» создан при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации (бюджет фильма — $2 млн, из которых 28 % — средства Министерства культуры), которое возглавляет доктор исторических наук Владимир Мединский, автор нашумевших книг «Война. Мифы СССР. 1939–1945» и «Мифы о России», выдержавших не одно издание, где с патриотических позиций развенчиваются антироссийские трактовки отечественной истории. Как в этом контексте рассматривать поддержку столь одиозного кинематографического проекта — вопрос, скорее, риторический... Интересно, а сценарий в Министерстве культуры вообще видели?

Но больше всего поражает позиция некоторых представителей Русской Православной Церкви, безоговорочно принявших и поддержавших этот кинопродукт как «уникальный», «первый в своем роде», «миссионерский по духу», «православный полнометражный мультфильм», эдакое «православное фэнтези».

В этой связи невозможно не процитировать интервью сайту «Православие и мир» заместителя председателя Синодального информационного отдела РПЦ Игоря Мещана (он же — продюсер мультфильма и член правления Фонда преподобного Серафима Саровского, финансировавшего проект) от 26 августа 2015 г., то есть за день до премьеры, где он подчеркивает «миссионерскую суть» проекта: «Мы уверены в том, что современные люди должны знать своих героев, должны знать свою историю, потому что преподобный Серафим — и наш святой, и наша история. Это один из самых известных в мире наших соотечественников!!! ...Мы проводили исследование, каковы основные запросы у людей. И первый запрос, который был озвучен, — это запрос на собственную историю. Сегодня история постоянно переписывается, образование шатается в разные стороны — в результате у людей полная каша в голове. Мы не знаем ни своей истории, ни своих корней, ни своих традиций. Мы либо всё отрицаем, либо что-то изобретаем, либо каждый раз всё переписываем и даем другие оценки. Поэтому, я думаю, людям так хочется знать свою подлинную историю, разобраться, что к чему».

Далее он сетует на то, что современная киноиндустрия скармливает зрителю духовную порнографию, а это — «неуважение к народу. Отношение к людям, как к быдлу: народ не может понять милосердие, не может понять патриотическую историю, не может понять своей истории, а просто должен жевать жвачку для быдла, поржать, поесть попкорна, и на этом всё. Это тоже неправильно, надо с уважением относиться к своему народу».

О том, что представленная в фильме узкая, однобокая и искаженная трактовка истории Великой Отечественной войны, память о которой является семейной болью и гордостью миллионов наших соотечественников, суть такое же неуважение к народу, как и осуждаемая в интервью «порнография», мысль у И. Мещана почему-то не возникает. Пеняя «отрицателям» и «переписывателям истории», он восхваляет откровенно идеологический продукт, занимающийся тем же самым — отрицанием и переписыванием. Налицо типичный образчик подмены понятий, классический, как из учебника логики. Впрочем, так и было задумано. Ибо по признанию другого члена правления благотворительного фонда Преподобного Серафима Саровского Дмитрия Сладкова, «...это определенным образом антисоветский фильм, что представляется весьма уместным в наше время. Это небесполезно».

И даже не возникает вопрос, как показанная «картинка» соотносится с реальной историей нашей страны, например с патриотической позицией Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны, выраженной в Обращении митрополита Московского и Коломенского, главы Православной Церкви в России Сергия к «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» от 22 июня 1941 года, разосланном по всем приходам: «Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может. Тут есть дело рабочим, крестьянам, ученым, женщинам и мужчинам, юношам и старикам. Всякий может и должен внести в общий подвиг свою долю труда, заботы и искусства... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины. Господь нам дарует победу».

26 июня 1941 г. в Богоявленском соборе митрополит Сергий отслужил молебен «О даровании победы», и с этого времени во всех храмах Московского Патриархата стали совершаться подобные молебствия по специально составленным текстам «Молебен в нашествие супостатов, певаемый в Русской Православной Церкви в дни Великой Отечественной войны». Сотни священнослужителей были призваны в ряды действующей армии, где проявили доблесть и мужество в борьбе с врагом, в их числе — будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен, архимандрит Алипий (Воронов), будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексий (Коноплев), протоиерей Борис Васильев и другие. В докладе председателя Совета по делам РПЦ Г. Карпова секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецову о состоянии Русской Церкви от 27 августа 1946 г. указывалось, что многие представители духовенства награждены орденами и медалями Великой Отечественной войны.

В статье «Русская Православная Церковь в период Великой Отечественной войны» священник Александр Колесов отмечает: «Личный подвиг сочетался со сбором средств по приходам на нужды фронта. Первоначально верующие переводили деньги на счет Комитета Государственной обороны, Красного Креста и других фондов. Но 5 января 1943 г. митрополит Сергий послал Сталину телеграмму с просьбой разрешить открытие Церковью банковского счета, на который вносились бы все деньги, пожертвованные на оборону во всех храмах страны. Сталин дал свое письменное согласие и от лица Красной Армии поблагодарил Церковь за ее труды. К 15 января 1943 г. в одном Ленинграде, осажденном и голодающем, верующие пожертвовали в церковный фонд для защиты страны 3182143 рубля».

Особую страницу истории составляет создание на церковные средства танковой колонны «Дмитрий Донской» и эскадрильи «Александр Невский». Созванный 8 сентября 1943 г. Архиерейский Собор, избравший Священный Синод и Патриарха, вынес определение об отлучении от Церкви коллаборационистов-мирян, сотрудничавших с оккупантами, и об извержении из сана клириков и епископов, виновных в том же преступлении. Изменники и предатели Родины однозначно осуждались.

В те самые апрельские дни, о которых идет речь в «Необыкновенном путешествии Серафимы», 23 апреля 1943 года, митрополит Сергий обратился к верующим с Пасхальным посланием, в котором говорилось: «Вот теперь скоро уже два года, как мы переживаем темень и осень фашистского нашествия. Как будто «близится утро победы, но пока всё еще ночь» (Ис. 21, 12). Советские люди, самоотверженно соревнуя друг с другом и на фронтах и в тылу, сумели под руководством нашего Вождя нанести фашистам под Сталинградом и на других фронтах небывалой силы удар, под влиянием которого в стане врага заметно замешательство. Однако, чувствуя себя в безопасности в Европе, Гитлер все войска, стоявшие у него там, перебросил на наш фронт, и фашисты снова пытаются наступать. Но мы и теперь страха их не боимся, ниже смутимся. Один только Господь да буде нам в страх!

С Божией помощью наша доблестная русская армия изгонит фашистскую нечисть из пределов нашей родины».

Но в мультфильме Церковь противопоставлена государству, ведущему священную войну с фашизмом. А наивные зрители заявляют, что «мультик правильный, православный», не замечая за внешней благостностью подмены смыслов, понятий, оснований.

Достаточно пролистать заголовки на том же сайте «Православие и мир»: «„Чистый и светлый“, „до слез“ и „побольше бы!“ — зрители о православном мультфильме», «Патриарх Кирилл рассказал о воспоминаниях детства после просмотра мультфильма „Необыкновенное путешествие Серафимы“», «„Необыкновенное путешествие Серафимы“ — новые герои и новые смыслы», «Приключение Серафимы: Увидеть своими глазами».

Или почитать экзальтированные восклицания на форумах и в ЖЖ: «Смотреть всем!», «Вести детей всем классом!», «Показывать в детском саду!»... «Самое новое, самое потрясающее во всей этой истории то, что эта удивительная и талантливая „проповедь“ прозвучала (и продолжает звучать) действительно почти „на всю страну“, ставя в удивительную и непростую ситуацию Встречи с Живым Богом почти каждого (не только церковного!) ребенка от шести до десяти лет». И ведь они не шутят! Они действительно так думают и так видят!

Даже Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на своей официальной странице в сети «ВКонтакте» поделился детскими воспоминаниями, вызванными просмотром. «Когда я учился в школе, отношение к верующему человеку было даже жестче, чем показано в фильме», — отметил он. Впрочем, школьные годы Патриарха, родившегося через год после окончания войны, 20 ноября 1946 г., пришлись на хрущевские времена столь любимой либералами «оттепели» — и новых гонений на Церковь. Так что этот личный опыт едва ли можно соотнести с 1943 годом, который как раз знаменовал поворот в церковной политике советского государства — от гонений к сотрудничеству. Ведь именно 1943-й год — ни много, ни мало — год фактического восстановления Патриаршества...

Большинство рецензий на мультфильм носит либо хвалебно-восторженный, либо осторожно-критический характер (как отметил один блогер, скрывший свое имя, «чтобы не попасть под закон об оскорблении чувств верующих»). Хотя одним из первых, вечером 26 августа (после предпросмотра мультфильма журналистами) на сайте «Российской газеты» был размещен трезвый и взвешенный взгляд на картину Юлии Аваковой с говорящим названием «Жизнь Серафимы: кривое зеркало русской истории». Но уже 1 сентября там же (с последующей публикацией в самой газете) последовала положительная рецензия Сергея Верейкина «Обыкновенное чудо „Необыкновенного путешествия Серафимы“. Новый отечественный мультфильм предлагает детям напомнить своим родителям о том, что такое добро».

Религиозные составляющие фильма, их соответствие или несоответствие канону можно было бы оставить на рассмотрение представителей Церкви и общин верующих, но дело в том, что он рассчитан на широкую зрительскую аудиторию, и некие очевидные аналогии и ассоциации вызовет не только у людей воцерковленных, но и у мало-мальски образованных, имеющих хотя бы отдаленное представление о Священном Писании.

События происходят на Страстной неделе и завершаются днем Святой Пасхи, Воскресения Христова 25 апреля 1943 г. При этом 18 апреля 1943 г., с которого начинается действие в фильме, ни много, ни мало, — 666-й день войны. Случайное совпадение?.. Каждый день, отмеченный отрыванием листка календаря, показывает нам крестный путь Серафимы, у которой есть и свой Иоанн Креститель (тетя Лиза, сохранившая собственную веру в Бога и пытающаяся передать ее детям), и Иуда (подруга Рита, укравшая у Симы крестик и бросившая его в печку, а после того, как крестик нашли, прямо указавшая на Симу как на владелицу крестика; кстати, та же Рита играет и роль змея-искусителя, завлекая Симу оккультными сказками об Озерной Фее, и похищение крестика — месть за то, что Сима не приняла ее фантазии, противопоставив им веру в Бога и святого Серафима Саровского), и первосвященник Каифа (воспитательница Ольга Семеновна, на протяжении всего фильма преследующая девочку и в итоге призывающая отправить ее в колонию «за принадлежность к религиозному культу»), и Понтий Пилат (директор Иван Андреевич, вроде бы сочувствующий Симе, но в итоге сам позвонивший в район и договорившийся о переводе ребенка в колонию), и Голгофа (общая линейка в Страстную пятницу, когда ее призывают отречься от своей веры и все дети по указке воспитателей скандируют: «Бога нет!»).

И двенадцать апостолов — это число воспитанниц детдома (самая массовая сцена — завтрак в столовой), которые в конце фильма (правда, не все, а только 9) стоят на крыльце с красными пасхальными яйцами в руках, врученными им Симой.

И чудесное воскрешение тоже есть (после прыжка-падения с лестницы, — почти как у маленького Серафима Саровского, подхваченного ангелом-хранителем при падении с колокольни). И Чудо в Святое Воскресение Христово — появление потерянной мамы героини в тот самый момент, когда ее должны отправить в колонию (сбылась обращенная к Господу молитва в чудесном видении Симы, когда она лежала без сознания после прыжка с лестницы: «Я хочу к маме!»).

Наконец, следуя за голубым огоньком — шестикрылым серафимом, указующим ей путь, и оказавшись после ночного побега из детдома в разрушенном храме, Сима разглядывает иконы, изображающие Крестный путь Иисуса Христа: вхождение в Иерусалим, Тайная вечеря, поцелуй Иуды, Распятие, Снятие с креста и Воскрешение...

Если кто-то скажет, что приводимые здесь аналогии неявны и натянуты, их опровергнет диалог девочки Серафимы с ее небесным покровителем святым Серафимом Саровским — в кульминационный момент той самой общей линейки, на которой она демонстрирует твердость своей Веры: «Батюшка Серафим, они отняли мой крестик!» — «Никто не может его отнять, потому что крест — и есть путь твой к Богу».

История девочки Серафимы в картине переплетается с рассказами Елизаветы Александровны о житии самого Серафима Саровского. Всего в фильме показано три житийных эпизода: падение маленького Прохора (будущего святого) с колокольни с последующим чудесным спасением. Кстати, девочка Серафима, которой рассказали эту историю, падает с лестницы не случайно: она прыгает с нее сама. Приведу по этому поводу справедливое замечание автора одной из наиболее взвешенных рецензий: «В фильме проводится параллель между чудесным спасением Серафима Саровского во время падения с крыши строящегося храма и намеренным перелетом через перила Серафимы в попытке ускользнуть от воспитательницы. Словно она рассчитывала на спасение, подобно дарованному Богом батюшке Серафиму. О том, что, согласно евангельской истине, Бога нельзя искушать, в пылу творчества создатели, видимо, забыли, более того — они даже не понимают, что среди детей могут найтись желающие испытать подобное на себе».

Второй эпизод — исцеление святым старцем Серафимом от паралича помещика Николая Александровича:

« — Год лежу. Ни ногой, ни рукой двинуть не могу. Помоги, отец Серафим!

— Да ведь я не доктор. К докторам нужно в болезнях обращаться.

— Я у трех лучших врачей был, все способы испытал, все лекарства. Нет исцеления. К тебе пришел, батюшка. Понял я, что только милость Божья может исцелить.

— Значит, веруешь?

— Верую, батюшка.

— Тверже скажи, радость моя, веришь ли ты в Иисуса Христа, Сына Божия?

— Верую, батюшка! Всем сердцем верую!

— Так если веруешь, значит, уже здоров, радость моя. Отпусти слуг своих и иди сам».

И больной полностью исцелился. После чего долго уговаривал прадеда тети Лизы встретиться со святым и даже держал с ним пари (!) на самовар, полный золота (!), что эта встреча заставит того вновь обрести веру: «А я, Ваше Превосходительство, если хотите, пари держу, что старец ваше неверие развеет!». Впрочем, от выигрыша он отказался, посоветовав проспорившему ему генералу пожертвовать золото на сироток: «Не надо мне золотых. А помочь желаете, так вы их лучше деткам обездоленным отдайте».

И, наконец, третий эпизод — встреча отца Серафима с прадедом самой тети Лизы, царским генералом-атеистом (!), героем войны 1812 года: «Я с младых ногтей ни во что не верю. Всё сам!.. Я в войну до Парижа дошел. А вот однокашник мой, шибко в Бога верил, всё упрекал меня, что не так живу. А сам где? Убит! И где Бог его? И сколько таких в земле-матушке? А я вот жив-здоров и ни в чем не нуждаюсь...», — которого он обращает к вере, по сути, обвинив в трусости: «Помнишь, радость моя, полковника, однокашника твоего? Ты приказ получил — свой полк на врага повести. А ты что же? Его вперед под знамя поставил, а сам сбочку, да за спинки солдат ушел. Он погиб, но к победе отряд привел. А ты за его победу эти медальки получил... Так ведь?».

Так, походя, пнули авторы фильма и Отечественную войну 1812 года... Вообще-то, да будет им известно, генерал не должен водить солдат в штыковую атаку впереди строя — это чревато потерей управления, а потеря управления войсками — самый тяжкий грех, который он может совершить. А вот место полковника в тот исторический период было как раз под знаменем полка. Да и не родился генерал генералом: был и поручиком, и полковником. И орден Святого Георгия III степени (а значит, была IV), что висит у него на шее, давался только за личную храбрость на поле боя и только по решению Кавалерской Думы.

В Статуте Военного Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия от 1769 года значилось: «...Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы.

...В числе могущих получить сей орден суть все те, кои в сухопутных и морских войсках Наших добропорядочно и действительно Штаб- и Обер-Офицерами службу отправляют; а из Генералитета те, кои в войске действительно служа, противу неприятеля отменную храбрость, или военное отличное искусство показали.

...Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается».

За таким крестиком не раз и не два в штыки «прогуляться» нужно было. Как бы не с самим Суворовым... Так что напрасно обидели прадедушку тети Лизы. Не заслужил он такого к себе отношения.

В финале фильма под праздничный колокольный звон нам демонстрируют на фоне неба лики всех русских святых, включая новомучеников — семью Николая II, над которыми парят Богоматерь и Иисус Христос.

На самом деле большего оскорбления чувств верующих, чем этот кинопродукт, прикрывающийся православными святынями, трудно себе представить. Лукавый в каждой детали, закладывающий ложные представления о самом важном периоде истории Отечества — Великой Отечественной войне, память о которой является ценностным ядром национального самосознания, ловко манипулирующий смыслами, играющий на детских эмоциях и формирующий у юного зрителя образ врага в лице собственного государства, — и при этом нагло заявляющий о том, что учит добру, милосердию и благородству, приобщает к Вере и русским культурным традициям...

Что до его декларируемой «уникальности» как первого православного мультфильма, то это тоже неприкрытое лукавство: еще в 2010 г., по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и при поддержке Министерства культуры РФ, вышла анимационная картина «Пересвет и Ослябя», в первых титрах которой значится: «Героям Куликовской битвы, душу положившим за други своя, посвящается». Мультфильм действительно православный и патриотический. Без скрытых подтекстов и двойного дна. Настоящий. От Бога, а не от лукавого.

P. S. Да, чуть не забыла, на сайте rg.ru о мультфильме «Необыкновенное путешествие Серафимы» написано: «В ближайшее время картину переведут на английский язык, чтобы с ней могли познакомиться и в других странах».