Про Стрелкова я в газете больше писать не буду. В передачах «Смысл игры» говорить буду, а в газете — нет. А вот о четвертом этаже — буду.

На минуту предположим, что четвертого этажа нет. А значит, этажей всего три. Каково тогда содержание каждого из этих этажей?

Нижний, первый этаж — бессознательное. Повторяю, вопрос не в его наличии, а в его содержании. Его наличие очевидно. Но содержатся ли в нем только вытесненные инстинкты? Если из классического фрейдизма вычесть нетипичные работы Фрейда, такие как «Моисей и Эхнатон» или «По ту сторону принципа удовольствия», то, сильно огрубляя фрейдизм (подчеркиваю, именно сильно огрубляя), можно свести «оно» к вытесненным инстинктам. Которые а) безусловно существуют и б) по определению не могут быть не вытеснены, коль скоро есть человек. Так что в бессознательном они, конечно, присутствуют. Присутствуют, наверное, комплексы, которые туда втемяшили одни неофрейдисты, и архетипы, которые туда втемяшили другие.

Что касается меня, то для меня главное — что в этом самом бессознательном есть нечто, что и Фрейд, и неофрейдисты туда не вводят. И что, как я считаю, имеет решающее значение. Что именно? Сверхбыстрое мышление, например... Параллельное мышление (забываешь о проблеме, и вдруг ее решение всплывает как бы из ниоткуда)... Да мало ли еще что!

Богатейший мир бессознательного не может быть сведен ни к вытесненным импульсам инстинктивного или иного характера, ни к так называемым архетипам Юнга, ни к разного рода комплексам. Ну не является человек тонкой пленкой, натянутой на кипящее и расплавленное звериное начало, глубоко враждебное его человеческой сущности. Да и звериное-то начало не столь однозначно, как это утверждают ревнители абсолютной темноты дочеловеческого природного мира.

Но предположим, что на первом этаже (именуемом «оно») только эта темнота (кипящие звериные импульсивные позывы и побуждения).

Предположим также, что на втором этаже (именуемом «я») сосредоточен весь собственно человеческий эгоизм.

И предположим, наконец, что на третьем этаже, над которым в этой модели ничего нет, расположено «сверх-я» в его данном понимании. То есть система запретов, норм и всего того, что с помощью культуры запрещает, вытесняет, то есть накладывает табу как на избыточно эгоистические конвульсии «я», так и на импульсы «оно». Это «сверх-я» в модели из трех этажей представляет собой усвоенное человеком содержание, выработанное человечеством и по преимуществу состоящее из запретов, они же табу. Хочу убить, но это запрещает «не убий». Хочу украсть, но это запрещает «не укради». И так далее.

С теоретической, как я уже сказал, не поглощающей меня целиком, точки зрения, совершенно непонятно, как в рамках трех этажей разместить собственно идеальное. А также творчество и многое другое.

А с практической точки зрения непонятно очень многое. Ну, например, почему Россия еще жива? Я убежден, что если бы человек был трехэтажен, то на территории России уже жили бы только звери в человеческом облике. Потому что декультурация носит чудовищный и целенаправленный характер. Все, кто интегрировался в культуру, получая перестроечное и постперестроечное российское образование, оторваны от культуры фактически полностью. Масштаб этой оторванности понятен всем, кто занимается подтягиванием до определенного уровня... Ну, например, будущих кинорежиссеров. «Мы перестали на вступительных экзаменах спрашивать абитуриентов, как зовут чеховских трех сестер, потому что вероятность правильного ответа фактически равна нулю», — сказал мне один из корифеев ВГИКа. «Мы поступивших заново обучаем так, чтобы к концу пятого курса они находились на уровне нормальной советской средней школы», — добавил он. И спросил не без издевки: «А может быть, в этом наша миссия, а также культуросозидающая роль нашего великого вуза?» Рассуждать на эту тему подробно — больно и страшно. А также противно, потому что это всегда в чем-то родственно смакованию.

Итак, третий этаж разгромлен перестройкой и постперестройкой.

Второй — превращен ими же в храм эгоизма (думай только о себе, грызись только за себя и так далее).

А первый раскован и превращен в поставщика разнообразных омерзительных импульсов, ничем, по сути, не скованных.

Ну, и почему же тогда жива Россия, в которой так целенаправленно громили три этажа? А ведь она жива. И чем же она жива? Это притом, что мы твердо знаем, что она жива. Что в ней не сведена к нулю ни жажда высокого, сложного, умного и глубокого, ни просто человеческое любопытство, ни представление о том, что «не хлебом единым».

Более того, по трем этим параметрам Россия более жива, чем страны Запада. Того Запада, который целенаправленно и беспощадно громил российские три этажа, используя и свои собственные возможности, и возможности нашей пятой колонны. Но ведь так целенаправленно и беспощадно он не расправлялся с тремя этажами у своих граждан. Между тем, эти граждане, может быть, и подееспособнее наших соотечественников. Но наши-то соотечественники, худо-бедно, но поживее средних представителей какой-нибудь Дании или Норвегии.

Никакого желания воспеть нашу ситуацию и противопоставить ее забугорному ужасу у меня нет и в помине. По многим параметрам наши граждане, прошедшие чудовищную обработку, конечно же, уступают не прошедшим этой обработки представителям стран Запада. Но поскольку ключевой вопрос метафизики, а также реальной человеческой жизни — это всегда вопрос о мертвом и живом, то западное неблагополучие в этом регистре мне представляется несомненным.

Итак, почему жива Россия? Притом, что жизнь ее небезусловна, проблематична, во многом чудовищна, невероятно деформирована и так далее. Но почему она жива? Она не должна была бы быть живой даже в этой степени и с этими оговорками, если бы человек состоял только из трех вышеназванных этажей. Вот «проблема-максимум», требующая своего решения. Хоть теоретического, хоть какого-то другого.

Что же касается меня, то для меня эта проблема дополняется «проблемой-минимум» (помните, у Ленина были «задача-максимум» и «задача-минимум»). Моя «проблема-минимум», не решив которую я не могу двигаться дальше, является одновременно и ключевой проблемой организации «Суть времени».

Вкратце суть этой проблемы сводится к тому, что при наличии только трех этажей большинство представителей движения «Суть времени» по определению не могли бы построить мост между собою и содержанием передач «Суть времени». У них не хватило бы для этого знаний, информации, культурного багажа и очень многих других вещей, которые враг у них целенаправленно отнял.

Но ведь они построили этот мост! И доказали его прочность на протяжении трех лет. И если он строился не из всего того, что находится на втором и третьем этажах, то из чего же он строился? И где находится то, из чего он строился?

Вот практическая проблема, побуждающая меня заниматься теорией и практикой четвертого этажа. И я справлюсь с этой проблемой, даже если для этого придется совершать какие-нибудь психологические открытия. Потому что я хочу менять мир. А не справившись с этой проблемой, я менять его не могу.

До встречи в СССР!