Денацификация была объявлена в качестве одной из основных целей специальной военной операции на Украине. Думается, именно эта цель стала главной для тех тысяч добровольцев, которые отправились воевать с украинскими нацистскими формированиями, продолжая дело своих дедов и прадедов, боровшихся с немецким нацизмом на фронтах Великой Отечественной войны.
Однако реалии современной общественной системы в России таковы, что борьба с фашизмом у наших границ может сочетаться с многолетним попустительством по отношению к почитателям нацистских коллаборационистов внутри страны. Так, уже на протяжении 18 лет в Ростовской области существует позорящий ее мемориал «Донские казаки в борьбе с большевиками», который расположен в станице Еланской Шолоховского района.
В центре этого мемориала установлен четырехметровый памятник нацистскому пособнику, начальнику Главного управления казачьих войск Имперского министерства восточных оккупированных территорий Германии в период Второй мировой войны, генералу Петру Краснову. Комплекс находится на территории, принадлежащей предпринимателю Владимиру Мелихову, и создан по его инициативе.
Подробно о роли личности Петра Краснова в истории России, а также об идеологической направленности мемориала в станице Еланской корреспонденту рассказал профессор кафедры социальных технологий Южного федерального университета, доктор исторических наук Петр Яковлевич Циткилов.
Корр.: Здравствуйте, Петр Яковлевич! 6 апреля прошли обыски и были изъяты портреты казаков-коллаборационистов в музее «Донские казаки в борьбе с большевиками» в станице Еланской, который возглавляет Владимир Мелихов. А предваряло эту ситуацию обращение казаков с фронта Специальной военной операции. Они заявили, что не согласны с тем, что коллаборационистов восхваляют на Донской земле. Могли бы вы это прокомментировать?
Петр Циткилов: Моя точка зрения заключается в том, что не только установка памятника в станице Еланской, но и всего так называемого мемориала «Донские казаки в борьбе с большевиками», является позорным явлением для нашей страны. Конечно, каждый человек может иметь определенную позицию и ее как-то отстаивать. Но другое дело, когда с очень сомнительными целями сооружается центр, чтобы водить туда школьников и тем самым воспитывать их в определенной идеологии. Это явление не только позорное, но и небезопасное для будущего нашей страны.
Петр Краснов — не просто один из генералов Белого движения, который воевал против Советской власти, против большевиков, против Красной Армии в годы Гражданской войны. Как известно, в период Великой Отечественной войны он пошел на службу Гитлеру. Хочу обратить внимание, что лишь немногие представители белой эмиграции, в том числе знаковые генералы, на это согласились.
Жизнь Краснова можно разделить на несколько этапов. Один из них — когда он служил в царской армии и служил неплохо. В период Первой мировой войны он командовал Донскими казачьими дивизиями (1-й, 3-й, сводной), бригадой Кавказской дивизии, другими подразделениями (летом 1917 года он был командиром 3-го кавалерийского корпуса). Он имел немало заслуженных наград.
Тот период его жизни не вызывает каких-то осуждений. Однако исторически ошибочным было бы формировать его образ лишь из данной части биографии, игнорируя последующие периоды жизни.
После октябрьских революционных событий 1917 года в Петрограде Краснов предпринял попытку частями своего корпуса подавить Советскую власть. Однако эта попытка провалилась, и его арестовали. Но вскоре, по воспоминаниям тогдашнего Верховного главнокомандующего формирующейся Красной Армии Н. В. Крыленко, Краснова отпустили под слово офицера не воевать против народной власти. О том, как он «сдержал» свое офицерское слово, свидетельствуют дальнейшие исторические события.
В ноябре 1917 года Краснов уехал из Петрограда на Дон, где продолжил антибольшевистскую борьбу. Советская власть, установившаяся массово на Дону в феврале 1918 года, была еще непрочной и не обладала достаточными силами, чтобы обезопасить себя от явно вражеских сил.
А они были, более того, координировали свои действия и выжидали момент для выступления. Организаторами этого подполья в Донской советской республике были некоторые войсковые казачьи чины, офицеры, генералы, включая Краснова. В частности, он руководил таким подпольем в Константиновской станице.
Начиная с конца марта — начала апреля 1918 года белогвардейскому подполью удалось организовать массовые восстания — мятежи против Советской власти, в которые вовлекли казаков разных округов и городов Дона. Тогда было два основных мотива, которые побудили лидеров антисоветского подполья начать эти выступления.
Во-первых, приближение немецких войск к Дону и их гарантии помощи в свержении Советской власти. Во-вторых, стремление не допустить проведения здесь мобилизации казаков и военнослужащих в Красную Армию, что сделало бы советскую власть на Дону более сильной и устойчивой. В условиях, когда она еще была слаба, Краснов и его единомышленники ждали удобного момента, чтобы ее свергнуть.
Корр.: И этот удобный момент настал?
Петр Циткилов: Да. Он наступил тогда, когда немецкие войска, с согласия украинского правительства (руководил им гетман Скоропадский — немецкая марионетка), в конце апреля — начале мая 1918 года в нарушение Брестского мирного договора (подписанного между Советской Россией и Германией в марте 1918 года) стали входить на территорию Дона.
Именно немцы заняли станцию Чертково Донской советской республики. Затем оккупировали Таганрог и во взаимодействии с контрреволюционно настроенными казачьими отрядами и военнослужащими добровольческого корпуса полковника-монархиста Дроздовского захватили Ростов. Немецкими частями были захвачены Миллерово, станица Каменская, станица Усть-Белокалитвенская и вся железнодорожная линия от станций Сулин и Зверево до Кантемировки.
Немецкая оккупация Дона стала сигналом для всех местных контрреволюционных сил к свержению Советской власти. Следовательно, благодаря вмешательству Германии, по сути дела на германских штыках пришел к власти в нашем казачьем крае П. Н. Краснов. В начале мая 1918 года на Круге спасения Дона он был избран атаманом Всевеликого войска Донского.
Корр.: То есть он начал сотрудничать с Германией, которая еще до прихода большевиков к власти воевала с Россией. Почему же тогда Краснова сегодня некоторые поднимают на щит?
Петр Циткилов: После распада в 1991 году нашей великой союзной державы Российская Федерация, как и многие другие постсоветские государства, частично утратила свой реальный суверенитет, оказавшись в полуколониальной зависимости от объединенного Запада, победившего нас в холодной войне. А во всех странах с ограниченным суверенитетом утрачивается и подлинная история, конечно же, под видом «восстановления исторической правды», «торжества свободомыслия и демократии».
Это и происходило в нашей стране в постсоветские десятилетия. Под видом разномыслия зачастую насаждалась явная эклектика в оценках различных исторических событий, что дезориентировало многих людей, запутывало их историческое сознание. Особенно это касалось молодежи.
Вместо объективных суждений, позволяющих дать целостную картину историческим событиям и персоналиям, давались оценки в соответствии с либеральным, антисоветским по своей сути концептом. Следствием этого стала героизация различных персонажей, включая даже довольно сомнительных с позиций интересов большинства нашего народа представителей Белого движения, включая генерала Краснова. Под это выделялись средства, различные гранты и прочее.
В последние десятилетия в нашей стране доминировала позиция, в соответствии с которой всё, что связано с Белым движением — это честь, достоинство, а всё, что с Советской властью, с Красной Армией — это насильственное, антинародное, антиказачье. Вот такое линейное, я бы сказал, совершенно не целостное, восприятие истории преобладало.
Постсоветская эпоха породила в идейном отношении и таких лиц, как бизнесмен Владимир Мелихов. Он в станице Еланской приобрел земельный участок, на котором по своей инициативе и в значительной мере на свои средства создал мемориал «Донские казаки в борьбе с большевиками», воздвигнув памятник Краснову.
Тогда, в нулевые годы, личные пристрастия В. П. Мелихова резонировали с позицией влиятельной части российских властных элит, стремившихся отречься от всего советского прошлого, как якобы исключительно ущербного, и быстрее встроиться в «цивилизованное» западное общество. Несомненно, Мелихов пользовался определенной поддержкой таких сил. Сейчас, после начала военной операции на Украине, эти силы несколько отошли в сторону, но они никуда не делись, сохранили свое влияние. Поэтому острота борьба за историческую правду не ослабнет.
Корр.: Вернемся к истории. Как Краснов оказался на службе у Гитлера?
Петр Циткилов: Прежде чем высказаться о деяниях Петра Краснова в период Великой Отечественной войны, я хотел бы взять под сомнение ту героизацию, которая связана с его атаманской деятельностью во главе Всевеликого войска Донского (май 1818 — февраль 1919 гг.). Героизация эта во многом мнимая, необъективная.
Подтверждением этому служат следующие факты. Во-первых, надо понимать, что П. Н. Краснов не просто возрождал казачий суверенитет, казачью республику, как это представляют некоторые авторы, а попытался создать квазигосударство, отдельное от России. То есть это был явный сепаратизм. Более того, к этому государству он хотел присовокупить и российские территории из состава Воронежской, Царицынской и других губерний, которые никогда не входили в Донской казачий край.
Поэтому современным авторам, которые героизируют донского атамана Краснова, нужно отдавать себе отчет в том, что они по сути дела героизируют сепаратизм, ведущий к развалу России. Именно по этой причине, например, один из лидеров Белого движения, командующий Добровольческой армией, генерал А. И. Деникин резко критически относился к позиции Краснова. Деникин, борясь за сохранение единой и неделимой России, не принимал сотрудничество донского атамана с немцами, а главное — его сепаратизм.
Во-вторых, недопустимо с целью героизации донского атамана Краснова утверждать, что якобы большинство донских казаков добровольно и с радостью вступали в Донскую армию, созданную при его деятельном участии. На своем пике эта армия доходила до 50 тысяч, но добровольцы вовсе не составляли ее большинство. Хотя изначально Краснов рассчитывал сформировать ее преимущественно из добровольцев. Так, в своем приказе о создании постоянной Донской армии от 19 мая 1918 года Краснов требовал обязательной мобилизации лишь молодежи 1918 и 1919 годов призыва. Казаков других возрастов он намеревался привлечь на добровольной основе. Однако таких оказалось слишком мало.
Корр.: Вы хотите сказать, что Краснов набирал свою армию принудительно?
Петр Циткилов: Правильнее будет сказать, что Донская армия в основном набиралась не по добровольному, а по мобилизационному принципу, без учета желаний казаков вступать в нее. При этом, как свидетельствуют исторические источники, допускалась и явная принудиловка, запугивание тех, кто не желал в нее вступать.
Летом 1918 года Краснов, видя, что из добровольцев не удается набрать необходимую по численности армию, ввел во Всевеликом войске Донском всеобщую мобилизацию казачества от 18 до 50 лет.
В одной из публикаций в белогвардейском печатном еженедельнике «Донская волна» приводился пример «добровольной мобилизации» по Краснову. Сообщалось, что в июне 1918 года казачья сотня есаула И. З. Гаврилова была направлена по распоряжению донского атамана в Хопёрский округ для проведения «добровольного» набора казаков.
Есаул, прибыв в одну из станиц, собрал казаков и предложил им записываться в Донскую армию. Казаки, посоветовавшись, решили объявить нейтралитет. Видя, что добровольцев нет, он скомандовал своей сотне, чтобы они разогнали стариков, женщин и детей, а на мужчин-казаков направили пулеметы — либо в армию, либо стреляем¹. Таким вот образом многих казаков принуждали вступать в армию Краснова.
Не секрет, что немалая часть донских казаков негативно относилась к Советской власти, отстаивающей преимущественно интересы рабочих и трудового крестьянства. Зажиточная и преобладающая часть середняцкого казачества опасалась, что при Советской власти утратит свои сословные привилегии, включая лучшую обеспеченность землей.
Эти настроения среднего казачества хорошо передал М. А. Шолохов в романе «Тихий Дон». Отец Григория Мелехова, прослышав, что Советская власть намеревается землю разделить и на крестьян, в споре с сыном заявил: «А шиша им! Вот им выкусить!»
Но среди молодых казаков, особенно на Верхнем Дону (на севере области. — прим. корр.) в 1918 году были довольно сильны симпатии по отношению к Советской власти и многие относились к ней по меньшей мере нейтрально. Поэтому сюда с середины лета 1918 года Краснов часто направлял карательные отряды, чтобы держать в повиновении местных казаков и пресекать их недовольство устанавливающимися порядками. В Усть-Медведицком округе недовольные правлением Краснова казаки стали объединяться в небольшие отряды, которые позже сумел объединить в единую силу легендарный донской казак Ф. К. Миронов.
Следовательно, мнение, что все донские казаки пошли за Красновым и все ненавидели Советскую власть, далеко от истины. Поэтому, когда мемориал называют «Донские казаки в борьбе с большевиками», в самой постановке этого вопроса уже содержится определенное противоречие, работающее не на единение, а на разъединение, а значит, на ослабление нашего народа.
Корр.: Так было только на Верхнем Дону?
Петр Циткилов: Не только. На Среднем и на Нижнем Дону немало было казаков, которые не хотели воевать за Краснова. И тогда предпринимались достаточно жесткие меры по отношению к таким людям. Их лишали земельного пая и принудительно выселяли из хуторов и станиц. А земельный пай для казака — это главный источник существования его семьи.
Судя по архивным материалам, только в одной станице Старочеркасской лишь за июнь 1918 года за пределы Дона выселили 31 казака, не желавшего подневольно служить в красновской армии². Но выселение и изъятие земли были не самыми страшными мерами воздействия на неугодных казаков и других социальных слоев населения Дона (городских рабочих, крестьян).
В начале июля 1918 года Красновым были созданы карательные отряды, которые разъезжали по станицам и городам Дона. Порой они с особой жестокостью расправлялись не только с идейными противниками донского атамана, но и с теми, кто просто не соглашался с его политикой. В великом романе Шолохова «Тихий Дон» показано, как карательные экспедиции творили страшные бессудные дела, карая не только казаков, но и их ни в чем не повинных престарелых родителей. Такое бесчинство вызывало у значительной массы казаков неприятие.
Всё большее недовольство у казаков вызывали военные реквизиции. В период атаманства Краснова они всё чаще применялись по отношению к целым станицам с использованием порой насильственных действий. Сопротивление политике Краснова с середины лета особенно нарастало в донских городах. Против недовольных были задействованы как карательные отряды, так и военно-полевые суды.
Например, в небольшом городке Александровске-Грушевском (ныне город Шахты Ростовской области) в июле 1918 года военно-полевой суд ежедневно приговаривал к расстрелу 10–20 человек³. Это ежедневно! Всего же за период правления атамана Краснова на Дону было расстреляно примерно 20 тыс. человек⁴.
Для наглядного сравнения можно сопоставить численность всей Донской армии (до 50 тыс. человек) с количеством расстрелянных при Краснове на Дону (20 тыс.), то есть это 40% от ее численного состава. Таковы были масштабы его карательных акций. Вот вам и «великий казачий лидер», памятнику которого предлагают поклоняться нашим согражданам!
Та часть донского казачества, которая осознавала, что Краснов ведет к трагедии народ Дона, пыталась сопротивляться, объединялась в вооруженные отряды. Некоторые из них взаимодействовали с частями Красной Армии. Осенью 1918 года Ф. К. Миронов объединил разрозненные отряды, состоящие из казаков и красногвардейцев в Первую Медведицкую дивизию. В ноябре она была преобразована в 23-ю дивизию Красной Армии, которая вела успешные бои с подразделениями красновской армии. Миронову доверяли многие казаки. Те из них, которые окончательно разочаровались в Краснове, вступали в его подразделения.
В начале ноября 1918 года в Германии началась революция. Правительство кайзера Вильгельма пало. Советское правительство денонсировало грабительский Брестский договор. Германия стала выводить свои войска с территории Дона и Украины. В результате донской атаман лишился материальной и военной поддержки, что значительно ослабило его положение.
Многие казаки Донской армии, понимая, что приближается конец власти Краснова, стали отказываться подчиняться ему. Казак станицы Еланской Я. Е. Фомин, избранный тогда командиром 28-го Верхне-Донского полка Донской армии, взбунтовал полк против Краснова. Его подразделение захватило окружную станицу. Фомину удалось уговорить перейти на сторону советских войск 18 казачьих полков Краснова⁵.
Брожения в Донской армии в конце 1918 — начале 1919 гг. передались и казачьим станицам. В некоторых из них на территории Верхнего Дона казаки восстали против власти Краснова.
Корр.: Вы хотите сказать, что против Краснова восстали именно казаки?
Петр Циткилов: Реалии были таковы, что в декабре 1918 — январе 1919 гг. усилились просоветские настроения в казачьей среде, особенно на территории Верхнего Дона. В начале января 1919 г. семь здешних станиц (Казанская, Мигулинская, Вешенская и др.) подняли восстание против власти Краснова.
Антикрасновские восстания в станицах ускорили развал Донской армии. Некоторые ее полки стали самовольно принимать решение разойтись по домам вместе с оружием. Так поступили казаки 28-го казачьего полка, которые с фронта прибыли в станицу Вешенскую. Самовольно ушли в тыл с позиций 32-й и 34-й донские полки. Еще семь казачьих полков приняли решение не воевать с Красной Армией и направили делегацию к Ф. К. Миронову⁶. Такую же позицию занял 2-й казачий полк и многие другие полки.
Краснов знал о большом авторитете, которым пользовался в казачьей среде Миронов. Поэтому он еще до фактического распада Донской армии объявил за его голову награду в 400 тыс. рублей. Но это не сработало. Личная смелость Миронова, его военная мудрость и искренняя любовь к казачеству были мощной притягательной силой, вызывая уважение даже у его противников. Вот кому действительно стоило бы поставить памятник на казачьем Дону. Это было бы исторически оправдано и по-человечески справедливо.
Возвращаясь же к Краснову, нужно отметить, что утрата им поддержки со стороны Германии, а также нараставшее недовольство казаков, наконец, распад Донской армии и восстания против его власти ряда казачьих станиц сделали неизбежной его отставку. Она последовала в начале февраля 1919 года.
Вскоре квазигосударственное образование «Всевеликое войско Донское» перестало существовать, а реальная власть на большей части территории Дона перешла к генералу Деникину — командующему Вооруженными силами Юга России. Так бесславно закончилась атаманская веха жизни Краснова.
Корр.: Получается, что авторитет Краснова среди казаков того времени сегодня существенно преувеличивается? Что же он делал потом?
Петр Циткилов: То, что касается авторитета Краснова в среде донского казачества в 1918 — начале 1919 гг., — он действительно преувеличен. Вышеприведенный материал во многом подтверждает это.
После своей отставки П. Н. Краснов уехал в Германию. Затем в сентябре 1919 года он возвращается в Россию, но уже не в качестве военного и политика, а в качестве журналиста, возглавив в Северо-Западной армии Юденича армейскую газету «Приневский край», которую тогда редактировал писатель А. И. Куприн.
В марте 1920 года Краснов вновь уезжает в Германию, а в ноябре 1923 года перебирается во Францию. В эмиграции он активно занимается литературной деятельностью, пишет исторические романы, но продолжает вести идейную и организационную борьбу с Советской властью. Организационно его борьба заключалась в создании некой структуры («Братство русской правды»), занимавшейся подпольной работой в СССР.
В 1936 году Краснов переезжает в Германию и начинает сотрудничать с гитлеровским режимом. На этот режим он возлагал особые надежды по «освобождению России от большевизма». В ряде своих художественных произведений («Ложь» и др.) он восхваляет Гитлера.
В первый день начала Великой Отечественной войны советского народа П. Н. Краснов обратился с воззванием, в котором оправдывал фашистскую агрессию против нашей Родины. Он утверждал, что Гитлер якобы начал войну не против России, а против коммунистов. А раз так, то его нужно поддержать. Комментарии здесь, как говорится, излишни.
Корр.: Вы знаете, я прочитал его переписку с Власовым. Так он в этой переписке даже упрекает Власова за недостаточную лояльность Рейху.
Петр Циткилов: Как уже отмечалось, в период Гражданской войны Краснов пытался на немецких штыках создать независимое от России квазигосударство. Этот же сепаратистский подход у него сохранился и позже. Он мечтал о том, чтобы на территории всего Юга России, где проживали не только донские, но и кубанские, терские казаки, будет создано квазигосударство, которое не войдет в состав новой, лояльной Гитлеру России, а будет отдельным протекторатом Германии. С этим не мог согласиться даже предатель Власов.
Краснов по своей лютой ненависти к советскому обществу, а по сути дела и к России, в составе которой он не видел казачьи территории, превзошел даже Власова. А в нашем обществе до сих пор власти не определились с его памятником, который стоит на Донской земле.
Пора понять, что этот монумент позорит память не только ветеранов Великой Отечественной войны, но и тех наших бойцов, уроженцев Ростовской области, которые отдали свою жизнь в нынешней гибридной войне объединенного Запада против России на территории Украины, а также тех ребят, которые сегодня в окопах отстаивают интересы России.
Корр.: И как вы считаете, теперь, после обысков, памятник снесут?
Петр Циткилов: Вы знаете, двояко воспринимаю это. Несомненно, отношусь позитивно к тому, что наши специальные службы обратили на это внимание. Думаю, что во многом это произошло благодаря нынешним фронтовикам, которые принимают участие в военной операции на Украине, благодаря позиции этих ребят.
Будет проведена очередная экспертиза изъятых в мемориале «Донские казаки в борьбе с большевиками» портретов, книг, документов, которые относятся к Краснову и другим коллаборантам. Возможно, на основе результатов экспертизы будет, наконец, принято решение о неприемлемости таких «мемориалов» и памятников в современной России. Ведь это вопрос не только об уважении к исторической памяти, но и вопрос государственной безопасности Российской Федерации.
Однако не строю больших иллюзий насчет оперативного и справедливого решения в отношении мемориала и памятника Краснову в станице Еланской. Ведь подобное изъятие литературы, документов уже было. И спустя время всё возвращалось на круги своя.
В 2009 году под влиянием общественности Шолоховская прокуратура принимала уже решение о сносе этого памятника. Но для того, чтобы данное решение получило законную силу, его должен был одобрить суд. А он тогда отказал прокуратуре. Довод был следующим: памятник установлен не генералу Краснову. Это якобы собирательный, обобщенный образ донского атамана и не более того. А раз так, то и вопросов не должно никаких быть. Такое юридическое ухищрение не позволило суду принять справедливое решение.
Но проблема остается. Ведь многие люди, которые живут в Еланской, помнят, что изначально на этом памятнике была табличка, где было написано, кому этот памятник. Да и лицо Краснова вполне узнаваемо…
Несколько лет назад общественное движение «Суть времени» организовывало сбор подписей за закрытие сомнительного мемориала и снос памятника Краснову. Тогда было собрано большое их количество и передано тогдашнему министру культуры РФ В. Р. Мединскому, ставшему позже советником президента России по вопросам культуры. Но и это не помогло.
Сегодня ситуация в стране и в мире несколько иная, чем до начала специальной военной операции. В настоящее время есть больше надежды на то, что справедливость по рассматриваемому вопросу восторжествует. Наше общество в информационно-когнитивном отношении пробуждается, становится более объективным и зрелым.
У многих людей большие надежды на фронтовиков, на грядущие перемены, которые повернут нашу страну к созиданию, полному суверенитету и социальной справедливости. Данная ситуация с мемориалом и памятником становится одним из маркеров, показывающих, куда качнется маятник: в сторону реальных перемен или к их имитации.
В заключении хотелось бы напомнить одно из высказываний А. И. Деникина о Краснове. В своем труде «Путь русского офицера» Деникин писал, что устремленность Краснова к «поэтическому вымыслу» в ущерб правде прошла «красной нитью через всю его жизнь»
Для нашего народа, особенно для новых поколений, нужны не вымыслы, которыми мы уже сыты за последние три десятилетия, а правда. Она является одной из важнейших наших ценностей, нашим культурно-цивилизационным ориентиром. Но за нее нужно бороться.
¹ — Донская волна. Еженедельник истории, литературы и сатиры. 1918. 26 августа. 3–4 с.
² — Центр документации новейшей истории Ростовской области. Ф. 12. Оп. 2. Д. 245. Л. 304
³ — Центр документации новейшей истории Ростовской области. Ф. 12. Оп. 2. Д. 245. Л. 352
⁴ — Центр документации новейшей истории Ростовской области. Ф. 12. Оп. 2. Д. 245. Л. 397
⁵ — Смилга И. Т. Военные очерки. 2. Мятеж Миронова (по неизданным материалам). М.: Экватор, 1923. С. 84
⁶ — Центр документации новейшей истории Ростовской области. Ф. 910. Оп. 3. Д. 669. Л. 56