В XIX–ХХ веках обнаруживается, что кроме привычного для нас обычного трехмерного пространства есть качественно другие пространства (Римана, Лобачевского, Эйнштейна-Минковского и так далее).
А в XXI веке мы обнаруживаем, что над нашим обычным пространством (оно же — территория) как бы нависают другие пространства — языковые, смысловые, культурные. И что достаточно расколоть одно из этих, как бы нависающих над нашей территорией, пространств, чтобы начала раскалываться и сама территория.
Можно ли говорить об образовательном пространстве? О его единстве, об опасности его раздробления? Конечно же, и можно, и должно.
Что произойдет, если нарушится единство образовательного пространства? В первую очередь это повлечет за собой нарушение единства ключевого для жизни народа исторического пространства. Общеизвестно, что это нарушение с неизбежностью порождает разрушительные конфликты.
Однако образовательное пространство отнюдь не ограничивается исторической частью. Как, например, учиться вместе в вузе людям с разными уровнями математического, физического, химического, гуманитарного образования? Их же приходится сначала приводить к единому математическому, физическому и так далее языку, то есть вводить в единое образовательное пространство.
И вот об этом едином образовательном пространстве, наконец-то, заявил министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов в августе нынешнего года на форуме «Стратегические направления развития воспитания в системе образования Омской области».
Вступительные слова его речи поначалу внушали некий оптимизм: мол, стали, стали появляться, наконец, среди чиновников болеющие душой за единство образовательного пространства, понимающие связь этого пространства с территориальной целостностью России, с общественной консолидацией и так далее.
Казалось бы, как иначе можно было воспринять слова Ливанова о том, что педагогическому сообществу, профильным министерствам и ведомствам предстоит в ближайшее время сделать всё возможное для обеспечения единства образовательного пространства в России? Но было у меня какое-то нехорошее предчувствие. Ведь, как я уже отмечал в прошлой статье, слова наших чиновников часто означают совсем не то, что можно было бы подумать. Причем эти слова не просто расходятся с делами — говорят одно, а делают другое. Это еще можно было бы списать на политический пиар. Мол, говорят они то, что хочет слышать общественность, а делают то, что им нужно. Но нет, всё не так. Видимо, общественность и чиновники живут в разных языковых пространствах. И чиновники, живущие в своем языковом зазеркалье, транслируют из него общественности свой зазеркальный смысл. Который общественность, не понимая, что сигналы посылаются из зазеркалья, воспринимает диаметрально противоположно тому смыслу, который вкладывается чиновниками.
Основания для этого нехорошего предчувствия, честно говоря, были немалые. Ведь в нынешней системе образования принцип вариативности является одним из основополагающих. Говорить о том, что от этого принципа собираются отказываться, не приходится. Наоборот, его возводят в ранг абсолюта. Поэтому я стал разбираться, о каком едином образовательном пространстве идет речь. И очень быстро всё встало на свои места.
Сказав об обеспечении единого пространства, министр тут же оговорил рамки: «Единство — это не единообразие, а разнообразие практик, обмен опытом». Это как же так получается — единое образовательное пространство — это разнообразие практик? А в чем же, прошу прощения, единство этого самого пространства? Ведь вариативность — то есть разнообразие практик — и единство образовательного пространства, как говорил классик, «две вещи несовместные».
Эту пресловутую вариативность давно и вполне аргументировано критикуют эксперты. Например, еще в 2011 году научный редактор журнала «Эксперт» Александр Николаевич Привалов прямо заявил, что вариативность уничтожит единство школы: «Как раньше была кукуруза у Хрущева, так теперь вариативность образования. Я не готов обсуждать разумность этой идеи, но я готов гарантировать, что эта цель не может стоять во главе государственной политики в области образования. Потому что государство должно получить от школы 2 вещи: школу как государствообразующую институцию, и школу, которая должна давать некие знания, общие для всех граждан страны. Индивидуальное образование остро противоречит любой разумной госполитике».
Прошло четыре года. Эксперты не меняют своего резко отрицательного отношения к принципу вариативности. Кандидат исторических наук, доцент МГИМО Ольга Николаевна Четверикова в недавнем интервью утверждает, что принцип вариативности не дает проводить государственную образовательную политику и делает невозможным создание единого образовательного пространства. Более того, она утверждает, что сам принцип вариативности в нашей системе образования извращен, а под видом вариативности у нас проводятся различные концепции, программы и методики, которые разрушают единое образовательное пространство.
Тут ведь что важно? Что Четверикова вновь говорит об обсуждаемом нами образовательном пространстве и его разрушении вариативностью, ставшей, как я уже говорил, основополагающим принципом в системе образования.
Видимо, и у депутатов, как говорится, накипело.
И вот в Государственной думе появляются два законопроекта. Один из них — № 544961–6 «О внесении изменений в статью 66 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» (в части обеспечения единого образовательного пространства на территории Российской Федерации при реализации основных образовательных программ начального общего, основного общего и среднего общего образования) — был подготовлен депутатами «Справедливой России» Сергеем Михайловичем Мироновым и Виктором Евграфовичем Шудеговым. Этим законопроектом предлагалось сузить вариативность обучения, предоставить школам возможность варьировать программы, то есть хотя бы немного приблизить то самое недостижимое единое образовательное пространство.
Возможно, законопроект предлагал это делать не самым лучшим образом. Но в таком случае его не отклоняют, а отправляют на доработку. А уж если отклоняют, то не с такими формулировками, с какими он был отклонен. А он был отклонен — по представлению Правительства, которое заявило, что у нас уже всё в порядке. Что вопросы по разработке образовательных программ и вопросы обеспечения единого образовательного пространства Российской Федерации уже отрегулированы законодательством. Вот так — министр образования говорит, что надо это единое пространство формировать, а Правительство утверждает, что оно уже сформировано, и ничего делать не нужно. Специфическая двойственность.
Но борьба за единое образовательное пространство не ограничилась одним этим законопроектом. В Думу был внесен другой законопроект, так называемый «законопроект Яровой — Никонова» или законопроект № 789680–6 с длинным названием, которое я не буду приводить в статье. Данный законопроект предлагает более жесткие методы формирования этого самого единого образовательного пространства. Депутаты предложили ввести единые содержательные стандарты. То есть единые программы и единые учебники по основным школьным дисциплинам. Этим законопроектом депутаты предполагали очень больно наступить на хвост вариативности. И, естественно, получили в ответ шквал негодующих откликов от сторонников вариативного развала образования.
Общественный совет при Минобрнауки выпустил заявление, в котором выразил серьезное беспокойство действиями парламентариев, подготовивших этот законопроект.
Вначале я процитирую часть этого заявления, а потом его проанализирую.
Итак, общественный совет указал: «Введение так называемого базового содержания в структуру стандартов как механизма контроля и надзора приведет к еще более мелочной, детальной и бессмысленной регламентации работы учителей. К тому же Президент РФ В. В. Путин уже давал поручение об определении в имеющихся школьных образовательных стандартах базового содержания без изменения их структуры. Ограничение числа учебников до одного по «Математике», «Русскому языку», «Литературе» и «Истории России» и обязательным их использования сделают невозможным обучение детей с разными потребностями (ограниченными возможностями здоровья, одаренных ребят и т. д.) и, главное, использование различных методических подходов учителей. Это также входит в конфликт с 44-й статьей Конституции РФ, гарантирующей каждому свободу преподавания».
Давайте «послойно» разбирать эту бредовую многослойную аргументацию в пользу вариативности.
Первым делом совет волнуется за учителей. За то, что их настолько зарегламентируют, что не дадут им свободы преподавания. Простите, но каждый учитель одну и ту же тему может рассказать по-разному. К примеру, теорему Пифагора можно не только доказать разными способами, но и рассказать о ней совершенно по-разному. Ведь программа не регламентирует дословно то, что должен сказать преподаватель. Но она регламентирует, что теорему преподать нужно. И не просто когда-нибудь, а в определенный учебный период, когда ученик уже готов ее понять, и когда она станет базой для дальнейшего развития. В общем, поле для творчества огромное. И не нужно считать, что российские педагоги не смогут проявить свою смекалку.
Апелляция к тому, что выпуск единого учебника сделает невозможным обучение детей с особыми потребностями, — это прямой подлог. Речь идет о средней школе. Всегда — и в советское, и постсоветское время — в школах для детей с особыми потребностями были свои программы и свои учебники. Это сейчас, продвигая инклюзию, стремятся всех вместить в один класс. Ну так ради инклюзии, что ли, мы вводим вариативность? Ведь эта вариативность находится не в рамках «обычные дети — дети с ограничениями». Вариативные учебники выпускаются для обычных детей. И именно это пресекается данным законопроектом.
И, наконец, апелляция к 44-й статье Конституции является верхом цинизма. Пункт первый этой статьи гарантирует свободу литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания. И ни слова больше. Но ведь свобода преподавания не означает вседозволенность преподавания. Она не означает, что каждый учитель должен самостоятельно разрабатывать программу того или иного предмета. Как уже было сказано выше, свобода преподавания ничуть не ограничивается введением единого учебника. Даже в рамках единой программы остается большое поле для творчества. Никто в здравом уме не станет ограничивать и регламентировать дополнительные материалы, которые может использовать преподаватель.
Но не только общественный совет при Минобрнауки выступил против. Правительство также вынесло отрицательный отзыв на законопроект. В отзыве так же, как и в заявлении общественного совета, идет апелляция к 44-й статье Конституции. Кроме того, Правительство указало, что поправки Яровой — Никонова конфликтуют с законом об образовании, где закрепляется право педагога на выбор учебников. Ну так и что? Вместо того, чтобы, указав на это, предложить внести поправки и в конфликтующие пункты закона об образовании ради формирования таки единого образовательного пространства, Правительство предлагает просто ничего не делать. Это вопиющее безразличие к будущему подрастающего поколения.
Надо отметить, что законопроект еще не рассматривался в Госдуме. Поэтому борьба за единое образовательное пространство еще не окончена. Но уже четко видно, что вполне серьезные силы не намерены сдаваться в ведущейся войне с образованием.