Продолжение. Начало в № 623
Между собой они называли себя мотористами — выпускники факультета МАИ «Двигатели летательных аппаратов».
Я помню, была у Леонида Петровича Васильева красная майка с эмблемой МАИ и надписью «Второй пошел!» — Второй факультет МАИ, двигателисты. У них и песни свои были студенческие. И они, уже очень пожилые люди, встречаясь на юбилеях друг друга (я помню, как отмечали 80-летие Леонида Петровича), пели эти песни. И потом тоже — были у них свои песни…
Песня седых мотористов
Я в молодую пору
Мечты отдал мотору,
Второму факультету —
На Соколе все это!
Студенческие годы,
Радости, невзгоды,
Успехи, неудачи —
Мотор поет, не плачет!
Крепили сверхдержаву,
Гордились мы по праву
За атом, за ракеты
И за триумф балета!
НИИ, КБ, заводы
Хранят упорства годы,
Что мы с тобой отдали
Далекой звездной дали.
Удары лихолетья
В конце тысячелетия
Мотор не погубили,
С орбиты нас не сбили.
Умы оберегая,
Воспрянь, страна родная,
Моторный факультет
Во славу долгих лет!
(Автор В. П. Меркулов, 1998 год, текст дан в сокращении.)
А тогда, в 1961 году, все они были молоды — и начальники, и подчиненные — разработчики космических летательных аппаратов.
Начальнику его отдела в ОКБ-12 МАП Борису Семеновичу Воронкову, кандидату технических наук и, параллельно, декану Пятого факультета МАИ «Системы автоматического управления летательных аппаратов», было 34 года. Позже он защитит и докторскую диссертацию. Участник войны, он был ранен под Ленинградом, и судьба отпустила ему всего 41 год жизни, но за это время он успел сделать очень многое. Леонид Петрович всегда с теплом вспоминал этого человека.
Начальнику бригады Вениамину Борисовичу Аксельроду было 29 лет. Игорь Леонидович Несмелов, начальник группы, был ровесником Леонида Петровича, тоже выпускником МАИ, но годом ранее. Он и ввел вчерашнего выпускника МАИ Леонида Васильева в курс дела.
Из файла «Биография»:
«После разговора с Игорем Несмеловым стало понятно, почему Борис Семенович был заинтересован в работе у него выпускников второго факультета МАИ, специалистов по жидкостным ракетным двигателям. Именно в магистрали подачи одного из компонентов топлива из баков в двигатель стоит дроссель, управляющий изменением соотношения компонентов топлива, подающихся в двигатель. Именно это изменение соотношения расходуемых компонентов оказывает влияние на одновременность опорожнения баков, минимизацию остатков гарантированных запасов компонентов в баках.
Этим мне предстояло заниматься. Почитал технические отчеты. Стал разбираться в сути вопроса. Технической реализуемости. Вскоре понял, что кроме знаний, полученных мной в институте по жидкостным ракетным двигателям, мне необходимо знать баллистику, конструкцию ракет, систему управления движением, принципы работы системы опорожнения баков, его аппаратуры и датчиков уровня. Предстояло понять, как на других фирмах, и кто конкретно этим вопросом занимается — на фирмах С. П. Королёва, М. К. Янгеля, В. Н. Челомея. На других фирмах.
Выяснилось, что открытой литературы нет. Есть начальные подходы к эффективности по применению СОБ (системы опорожнения баков) только на фирме Янгеля. Там этим вопросом занимается Коломиец. Кое-что удалось даже найти в магазинах, в технических книгах. Прочитал все, что было в библиотеке имени Тургенева на площади у метро «Кировская».
Пришлось познавать все больше самому. Помочь мне в вопросах баллистики на самой фирме было еще некому. Да, собственно говоря, меня взяли-то на эту работу, чтобы в этом вопросе разбираться. От офицеров НИИ-4, которые занимались подобными вопросами эффективности СОБ, мне стало известно, что есть закрытая книга авторов Лаврова, Аппазова, Мишина «Баллистика управляемых ракет дальнего действия». Эту книгу мы запросили сроком на один месяц. Книгу я изучил, почти всю законспектировал в своих рабочих тетрадях. Многое стало доходить до понимания. Постепенно, шаг за шагом, стали складываться квадратики, схемы, методики оценки эффективности применения СОБ на жидкостных ракетах дальнего действия».
Эта работа заняла у молодого инженера не один месяц. А через две недели после того, как Леонид начал работать в ОКБ-12, произошло одно из главных событий в истории ХХ века — полет Гагарина.
Из файла «Биография»:
«12 апреля 1961 года. Я работаю ровно две недели в ОКБ-12. Около 9 часов утра. В рабочей комнате заработало радио: „Работают все радиостанции Советского Союза. Будет передано важное правительственное сообщение“. Радио замолкло. Через очень короткое время повтор: „Работают все радиостанции Советского Союза. Будет передано важное правительственное сообщение. Первый советский человек майор Юрий Гагарин, обогнув за 90 минут земной шар, первым побывал в космосе“. Это было как шок. Вышел из своего кабинета Борис Семенович и сказал: „Мы чувствовали, что что-то назревает“.
Наша фирма встречала возвращение Юрия Алексеевича Гагарина на Ленинском проспекте у 101 столба, напротив магазина «Москва». Добирались от фирмы на автобусе. Народу стояло так много, что сплошная стена в три ряда вдоль всего проспекта. И вот разрастается гул сплошных голосов к нам. Это народ приветствует приближающуюся кавалькаду машин в сопровождении мотоциклистов. Гагарин с супругой стоят в открытой машине. В машине еще есть люди, но они сидят. Мы, встречающие автомобиль с первым человеком, облетевшим нашу Землю, чувствуем себя немножечко причастными к великим открытиям в космосе. Пока немножечко. Мы тогда еще мало что знали. Но странное дело, ведь радио в нашей рабочей комнате было заранее включено перед важным правительственным сообщением? Значит, кто-то дал заранее команду включить радиоприемники?»
Когда видишь реальную необходимость своей работы, ее практические результаты — работа приносит максимальное удовлетворение. Тогда, в 1961 году, люди еще работали без скидки на то, что ты молодой специалист, и спрос с тебя поэтому невелик. Ты — дипломированный инженер, перед тобой поставлена задача — и будь добр ее решить. И решали. Спрос рождал ответственность, а ответственность заставляла постоянно расширять свои знания и компетентность. И вчерашние выпускники, молодые специалисты становились серьезными инженерами в своей области.
Первая самостоятельная командировка молодого инженера Леонида Васильева на фирму М. К. Янгеля в Днепропетровск состоялась в ноябре того же 1961 года. И по ее итогам он написал первый самостоятельный технический отчет: «Анализ эффективности и работы системы СОБ на второй ступени изделия 11К66 во время холодных испытаний». Отчет был утвержден научным руководителем темы академиком Борисом Николаевичем Петровым. В дальнейшем разработанная Л. П. Васильевым методика оценки эффективности применения СОБ была использована при выработке требований по точности систем СОБ, РСК в рамках ТТТ и ТТЗ — ракеты-носителя легкого класса космического назначения (гражданское название «Космос-3М»), межконтинентальной баллистической ракеты шахтного базирования Р36 «Циклон-2», межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) УР-200, тяжелой ракеты-носителя космического назначения «Протон» (ракеты серии «Протон» выводили на орбиту все модули космических станций «Салют», «Мир», МКС) и еще «ряда изделий гражданского и военного назначения».
Из файла «Биография»:
«Особенно горжусь личным вкладом в период разработки трехступенчатой РН 8К82, которая в дальнейшем получила название РН „Протон“. В предварительных ТТЗ на изделие были заложены точности СОБ для всех трех ступеней. Впервые была разработана методика оценки СОБ для компоновки первой ступени изделия 8К82 с одним центральным баком окислителя и шестью боковыми баками горючего, что предлагалось и реализовывалось вообще впервые в отечественной и мировой ракетно-космической технике. А на третьей ступени мне лично удалось доказать, что выполнение требований по точности СОБ возможно, если длину бака горючего увеличить на 240 мм. Длина бака горючего увеличивается, увеличивается длина всей ракеты, возрастает масса конструкции бака и конструкции ступени в целом. Однако улучшается точность работы СОБ третьей ступени, что приводит к снижению массы гарантийных запасов топлива. В сумме же, как показали мои исследования, получается выигрыш в массовых характеристиках самой третьей ступени и всего изделия. Когда я об этих результатах доложил начальнику бригады и начальнику отдела, меня с этими результатами повели к заместителю главного конструктора по науке и затем сразу же к главному конструктору ОКБ-12 Алексею Сергеевичу Абрамову. Выслушав мои объяснения и посмотрев графики, Алексей Сергеевич тут же по „кремлевке“ позвонил Владимиру Николаевичу Челомею, генеральному конструктору изделия 8К82: „Тут наша молодежь получила интересный результат, исследуя проблему точности системы СОБ третьей ступени изделия 8К82. Получается, что, если бак горючего удлинить и удлинить датчик уровня в баке горючего, то повышается точность СОБ, что снижает гарантийные остатки в этом баке настолько, что это больше, чем увеличение массы обечайки бака горючего третьей ступени“. Челомей: „Это интересно. Завтра же послушает ваших специалистов мой заместитель Карраск Владимир Константинович“.
Утром следующего дня начальник отдела Воронков Б. С., начальник бригады Аксельрод В. Б. и инженер Васильев Л. П. отправились в ОКБ-52, чтобы доложить результаты наших исследований.
В ОКБ-52 в Филях нашу группу принимал Владимир Константинович Карраск, 34-летний заместитель главного конструктора, а также принимали участие в разговоре начальник проектного отделения Геннадий Дмитриевич Дернышев, начальник сектора Эдмунд Петрович Гнетов, начальник бригады проектно-баллистических расчетов (фамилию запамятовал) и Зиновий Минкин, отвечавший за гарантийные запасы изделия. Меня заслушали. Разработчики изделия удивились таким результатам наших исследований. Карраск тут же дал задание своим специалистам проработать вопрос комплексно, чтобы проверить правильность выводов ОКБ-12 по оценке точности гарантийных остатков в баке горючего. Наши результаты подтвердились. Было принято решение в ОКБ-52 длину цилиндрической части бака горючего третьей ступени изделия 8К82 увеличить на 200 мм. Это реальный вклад ОКБ-12 и мой лично в изделие 8К82 (сейчас РН «Протон»). Более четырех сотен пусков было выполнено РН «Протон».
Этот случай мы вспоминали с Владимиром Константиновичем годы спустя, находясь в командировке в США уже в XXI веке. Я горжусь, что РН «Протон» летает с 1966 года, а на третьей ступени в цилиндрической части бака 200 мм были предложены лично мной».
Были и другие идеи, и их воплощение…
В ОКБ-12 МАП Леонид Петрович проработал 4 года и 10 месяцев.
Жил он тогда с женой Лидией в Ботаническом переулке, недалеко от Аптекарского огорода, в одном из двух старых московских доходных домов, объединенных общим двором, которые жильцы называли «Бровкины дома» (видимо, по фамилии старого владельца), в четырнадцатиметровой комнате тещи, Александры Михайловны. В квартире было еще три комнаты и пять жильцов. После рождения сына в 1963 году им дали отдельную комнату, в восемь квадратных метров в соседнем, тоже «Бровкином» доме. Ребенок в семье — это, кроме радости, еще и изменение быта и много расходов.
И глава семьи решил сменить работу.
Из файла «Биография»:
«В конце 1965 года я почувствовал, что надо бы найти работу с большим уровнем оплаты. Я построил график повышения моей зарплаты. Получилась кривая с явным насыщением. Через Юру Каплина, однокашника по МАИ, навел справки о НИИ-88, переговорил с Виктором Суриковым, работавшем в НИИ-88 и уже возглавлявшем группу 10–12 человек по набиравшем силу космическому направлению, включая перспективы ракет-носителей. Мне это направление деятельности было понятным. И я решил сменить место работы. Написал заявление об увольнении из ОКБ-12 (уже ОКБ-12 — НИИ-25). Пришел с заявлением к Борису Семеновичу.
Борис Семенович выслушал мои доводы. Потом сказал: «Вам, Лёша, надо бы здесь защищаться. У вас же готова половина работы. Я вам помогу сдать экзамены к нам на кафедре в МАИ пятого факультета. Для молодого человека есть два пути сейчас кардинально улучшить свое материальное положение. Или как Ю. В. Рябухин — ждать три года, когда освободится место в Военно-промышленной комиссии. Сразу зарплата 300 рублей и многие другие блага. Или защитить кандидатскую. Для вас второй путь понятный». Я продолжал настаивать. В НИИ-88 я уже обещал, что в феврале 1966 года приду на работу на должность старшего инженера с окладом 170 рублей. В ОКБ-12 у меня был оклад старшего инженера 135 рублей.
Борис Семенович говорил, что надо учитывать время на дорогу на электричке до станции Подлипки. Он меня продолжал убеждать: «У вас уже две печатные работы — это важно». Видимо, я тогда был упертым.
Через два года, когда я работал уже в ЦНИИмаш, по указанию директора Ю. А. Мозжорина мне пришлось готовить отзыв головной организации ЦНИИмаш на докторскую диссертацию Глеба Сергеевича Маслова, продолжавшего работать в ОКБ-12 — НИИ-25 заместителем главного конструктора по науке. Мне опять судьба преподнесла случай встретиться с Борисом Семеновичем Воронковым и с Глебом Сергеевичем Масловым. Борис Семенович расспросил меня подробно о моей работе в ЦНИИмаш. Борис Семенович посоветовал, как лучше написать отзыв головной организации на докторскую диссертацию Глеба Сергеевича Маслова. И, прощаясь, сказал: «Если вы захотите к нам вернуться, я с большим удовольствием вас возьму».
(Продолжение следует.)