Политическое противостояние в Пакистане на фоне приближающихся всеобщих выборов, запланированных на октябрь 2023 года, приобретает все более резкие очертания. Так, 9 мая в Пакистане отметили очередной — почти неприкрытой — провокацией со стороны правительства в отношении оппозиции.

Пакистанские рейнджеры (полувоенное подразделение в структуре МВД) буквально вломились в здание Высокого суда столичного Исламабада и в силовой манере провели арест лидера оппозиционной партии «Движение за справедливость» (ПДС), бывшего премьер-министра Имрана Хана. При этом сам Хан прибыл в столицу, чтобы принять участие в заседании суда по одному из уголовных дел, открытых против него, которое не было связанно с формальной причиной его ареста.

Действия силовиков были сопряжены с порчей имущества суда, а также, по словам адвокатов экс-премьера, с применением насилия в отношении как Имрана Хана, так и самих адвокатов. Показная резкость рейнджеров даже вызвала протест со стороны главного судьи столичного суда Аамера Фарука. Последний обвинил подразделение, проводившее задержание, как и МВД Пакистана, в «неуважении к суду» и постановил провести соответствующее расследование.

Данная буквально показательная акция МВД немедленно спровоцировала волну протестов со стороны ПДС в крупных городах Пакистана, которые быстро переросли в уличные беспорядки. Не обошлось без жертв. Только по официальным данным, в ходе протестов погибло не менее десяти человек; в основном — активистов ПДС.

Все это заставляет задуматься о том, в чем причины и цели столь резкой эскалации политического конфликта, на которую идет официальная власть в стране.

Отчего загорелся сыр-бор?

Одной из центральных тем местной повестки с начала года являются выборы в самой густонаселенной провинции Пенджаб, где проживает почти половина населения страны (согласно данным последней переписи — более 121 млн человек).

Пакистанские эксперты в один голос утверждают максиму, согласно которой «кто владеет Пенджабом, тот владеет Пакистаном». Поэтому вопрос о выборах в этой провинции никак нельзя назвать проходным.

Читайте также: Выборы в Пенджабе: простая репетиция или решение конфликта в Пакистане?

Уже в середине января Имрану Хану в результате напряженной борьбы с федеральными властями удалось распустить правительство Пенджаба, которое принадлежало его партии. При этом по конституции Пакистана перевыборы парламента, который должен формировать новое правительство, должны проходить в 90-дневный срок после роспуска, то есть, в данном случае, до середины апреля.

Стратегия лидера оппозиции была вполне понятной: согласно всем соцопросам, его популярность среди населения страны, и в первую очередь Пенджаба, очень высока. Намного выше, чем электоральная поддержка нынешнего федерального правительства и правящей партии «Пакистанская мусульманская лига — Наваз» (ПМЛ-Н). Эксперты в один голос утверждают, что на выборах у ПМЛ-Н против Имрана Хана просто нет вообще никаких шансов. Отсюда же вполне понятно стремление ПМЛ-Н этих выборов избежать.

Проиграв аппаратную игру, правительство Пакистана взяло курс на почти неприкрытый саботаж выборов в Пенджабе. Назначенное временное провинциальное правительство начало всеми доступными способами откладывать и срывать подготовку к выборам, прикрываясь различными благовидными предлогами, вроде «нет денег» и «угроза терроризма».

Неразрешимый конфликт между властью и оппозицией не разрешался, и в марте к делу подключился сначала Высокий суд Лахора (столицы Пенджаба), который попытался деликатно напомнить правительству о необходимости соблюдать конституцию, а затем и Верховный суд, который в очередной раз решил взять на себя роль арбитра в политическом конфликте.

Председатель Верховного суда Умар Ата Бандиал воспользовался правом лично начинать разбирательства по принципиальным вопросам и собрал коллегию для рассмотрения дела о выборах в Пенджабе.

4 апреля коллегия суда, сократившаяся под давлением различных обстоятельств с девяти судей до трех, вынесла исторический вердикт, встав на защиту конституции страны. А уже 14 апреля — на фоне того, что правительство продолжило уклоняться от исполнения основного закона, — Верховный суд назначил окончательную дату выборов в Пенджабе: 14 мая.

Необходимо отметить, что судья Бандиал, сроки пребывания которого на посту председателя Верховного суда истекают уже 26 сентября, по-видимому, решил пойти на принцип, следуя конституции. Поэтому вплоть до настоящего времени продолжает блокировать любые попытки парламента и правительства страны (которые контролируются ПМЛ-Н) как-либо повлиять на решение высшей судебной инстанции.

В итоге правящая ПМЛ-Н ввиду очевидной угрозы провала на выборах, а также не имея конституционного большинства в парламенте, чтобы легитимно изменить основной закон Пакистана и повлиять на решение Верховного суда, была вынуждена пойти на открытый конфликт с судебной властью, саботируя это решение.

Ситуация накалилась до предела, и уже в начале мая в воздухе запахло грозой, которую сдерживали только предстоящий саммит глав МИД в странах ШОС, который состоялся в Индии 4–5 мая, а также традиционная трехсторонняя встреча глав МИД Китая, Афганистана и Пакистана в Исламабаде, запланированная на 6 мая.

И грянул гром

8 мая Имран Хан в очередной раз записал видеообращение к народу страны, в котором обвинил в организации покушения в Вазирабаде 4 ноября 2022 года и. о. главы влиятельной разведслужбы Пакистана (ISI) генерал-майора Фейсала Насира.

По сути, в этом заявлении ничего нового сказано не было. Экс-премьер всего лишь повторил имя командующего, которое он уже неоднократно называл в числе организаторов покушения наряду с именами премьер-министра Шехбаза Шарифа и главы МВД Раны Санауллы.

Однако в этот раз пресс-служба армии, которая ранее достаточно спокойно относилась к аналогичным обвинениям, отреагировала резко негативно.

«Это сфабрикованное и злонамеренное обвинение крайне прискорбно и неприемлемо», — заявил представитель армии, добавив, что военные примут против Хана «законные меры».

9 мая, как говорилось выше, Имран Хан был арестован. Формальной причиной для ареста послужил ордер Национального бюро отчетности (НБО) Пакистана, подписанный 1 мая. По нему бывший премьер и его жена Бушра Биби подозревались в многомиллиардных финансовых махинациях, связанных с незаконным приобретением земли в окрестностях Исламабада под строительство университета «Аль-Кадир».

При этом и правительство Пакистана, и даже армия страны, которая накануне показала свой зуб на лидера оппозиции, вскоре открестились от его ареста. В правительстве прямо заявили, что это «чистая инициатива со стороны НБО».

10 мая адвокаты Хана нашли в аресте сразу несколько нарушений, связанных как с полномочиями НБО, которые были сильно ограничены парламентом под давлением все той же правящей партии ПМЛ-Н, так и с процессуальными нарушениями. Петиция с перечислением этих нарушений и ходатайством об освобождении Имрана Хана из-под ареста была подана сразу в Верховный суд, который ее принял со второго раза.

Уже 11 мая все тот же Верховный суд постановил, что арест бывшего премьер-министра был незаконным и выпустил Хана, аннулировав ордер НБО. Однако за прошедшие с момента заключения политика под стражу два дня в стране уже успело случиться многое.

Странности протестов

Уличные протесты сторонников ПДС начались буквально в считанные часы после ареста Имрана Хана, причем сразу на высоком градусе напряженности, почти без раскачки. Мы опустим описание хода столкновений между силовиками и оппозицией, чтобы не загромождать текст, а сосредоточимся на ряде странностей, которые сопровождали уличные протесты в этот раз.

Сразу оговоримся, что явно провокационный характер ареста Хана по сути не оставил руководителям его партии ПДС никакого выбора, кроме как начать уличные протесты. К ним призвали, в частности, заместитель главы ПДС и экс-глава МИД Пакистана Шах Мехмуд Куреши, а также вице-президент партии, бывший министр информации Чаудхри Фавад Хуссейн.

Разумеется, оба лидера подчеркнули, что активисты должны выражать протест мирно и законным путем, но это замечание было быстро сметено реальностью.

11 мая после освобождения Хана из-под стражи уличные протесты ПДС резко пошли на спад.

А теперь о странностях. Полиция Исламабада и Лахора за сутки с 9 на 10 мая арестовала почти всю верхушку ПДС.

В ночь с 9 на 10 мая в своем доме в Лахоре был арестован лидер ПДС в Пенджабе Омар Сафраз Чима. 10 мая в Исламабаде полиция арестовала генсека ПДС Асада Умара, а также уже упомянутых выше Куреши и Хуссейна. Несколько позже были арестованы женщины-руководители ПДС: экс-министр по правам человека Ширин Мазари и экс-министр здравоохранения Пенджаба Ясмин Рашид.

Все аресты после Имрана Хана были произведены по обвинениям в «разжигании беспорядков», причем все арестованные руководители ПДС, за исключением Имрана Хана, до сих пор пребывают под стражей.

Вторая странность — стремительный рост насилия в ходе протестов 9–11 мая. В середине марта в Лахоре сторонники ПДС уже сталкивались с военизированными подразделениями полиции Пакистана. Однако несмотря на довольно острый характер столкновений и десятки пострадавших со стороны полиции и протестующих, жертв в марте не было.

Читайте также: Беспорядки в Лахоре открыли новый этап политического кризиса в Пакистане

9–11 мая ситуация развивалась принципиально иначе. Так, только в столице провинции Хайбер-Пахтунхва пресс-секретарь госпиталя Леди Рединг 11 мая отчитался СМИ о 122 пострадавших в ходе столкновений. Он отметил, что более 80 активистов ПДС поступили в госпиталь с огнестрельными ранениями, причем некоторые из них скончались от ран.

Только по официальным данным в ходе протестов погибло не менее 10 человек. При этом в партии Имрана Хана заявили о 40 погибших активистах ПДС, которые «пали жертвами полицейского насилия».

На сегодняшний день не ясно, кто первым прибегнул к использованию огнестрельного оружия — активисты ПДС, какие-либо провокаторы под их личиной или же полиция Пакистана. Однако с большой долей вероятности следует предположить, что действия полиции в марте и в мае отличались потому, что в первом случае у силовиков был приказ боевое оружие не применять, а во втором приказ был другим.

Наконец, третья странность состоит в том, что в ходе протестов некая группа лиц совершила акт вандализма в отношении Дома командующего армейским корпусом Пенджаба, также известного в Пакистане под именем «Дома Джинны» (названного в честь выкупившего его основателя Пакистана Мохаммеда Али Джинны), в Лахоре. Неизвестные разграбили и подожгли историческое здание и объект культурного наследия истории Пакистана под прикрытием протестов ПДС.

Опять же не ясно, несут ли за это ответственность реальные активисты ПДС, или речь идет об очередной провокации, однако данное действие так или иначе толкает армию Пакистана в открытый конфликт с ПДС. Вполне очевидно, что для Имрана Хана и его партии этот сценарий совершенно не выгоден ни с какой точки зрения.

Кому выгодно?

Если рассматривать противостояние «непопулярного» правительства ПМЛ-Н и «популярной» партии ПДС, то фигура Имрана Хана является буквально костью в горле правящей партии. Правительству никак не удастся изменить баланс популярности в свою пользу за оставшиеся до всеобщих выборов (в октябре) четыре месяца.

Нельзя считать выходом и физическое устранение Имрана Хана, явное или скрытое. Конфликт власти и оппозиции достиг предельного накала, поэтому смерть бывшего премьер-министра немедленно падет на правительство. И хотя значение Хана для ПДС очень велико, маловероятно, что она падет без своего лидера: руководители этой партии достаточно популярны, чтобы удержать ее структуру и все-таки выиграть выборы.

Кроме того, ПДС является пусть и главным, но не единственным опасным противником ПМЛ-Н. В политическом уравнении есть еще «Пакистанская народная партия» (ПНП) очень влиятельного семейства Бхутто-Зардари, которая вряд ли упустит свой шанс, случись ПМЛ-Н подставиться устранением Имрана Хана под народный гнев.

Так что наиболее предпочтительным вариантом для ПМЛ-Н является как раз дискредитация не только Имрана Хана, но и всей ПДС. И под этот вариант провокация с арестом и последующие события могут подойти.

Вот и уже упомянутый министр внутренних дел Рана Санаулла заговорил о необходимости объявления ПДС вне закона. Всей партии, а не только Имрана Хана.

«Очень важно противостоять вооруженным организациям. Согласно закону, остается только один выход: запретить эту партию [ПДС]»__, — заявил глава МВД.

Как бы то ни было, но в переживающем тяжелый экономический кризис Пакистане подобные резкие выяснения отношений ни к чему хорошему привести не могут, ведь помимо экономического бедствия власти Пакистана ведут активную борьбу с терроризмом. На этом фоне грубые действия правительства, провоцирующие уличные беспорядки, выглядят скорее жестом отчаяния, чем продуманной комбинацией.

Кроме того, вовлечение внутренних войск и армии во внутриполитические разборки дает дополнительную свободу исламистским пакистанским группировкам, например, «Техрик-и-Талибан-е Пакистан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Не стоит сбрасывать со счетов и «системных» исламистов, которые в правительстве Пакистана представлены партией «Движение улемов ислама — Фазл» (ДУИ-Ф) Мауланы Фазл-ур-Рехмана, который сейчас принял подачу уличных протестов от ПДС, начав с 14 мая сидячую забастовку перед зданием Верховного суда.

При этом лидера ДУИ-Ф совершенно не смущает официальный запрет на массовые мероприятия в Исламабаде (так называемый параграф 144 административного кодекса Пакистана). Более того, к забастовке исламистов уже подключилась правящая ПМЛ-Н, которая, видимо, решила на практике реализовать принцип «своим — все, чужим — закон».

Пока не понятно, чем закончится очередной виток долгого кризиса, но совершенно ясно одно: Пакистан еще на шаг приблизился к пучине хаоса и безвластия. Как напомнил 15 мая Имран Хан в своем Twitter-блоге, «страны, где царит несправедливость и действует закон джунглей, долго не выживают».