Научного сотрудника Агрофизического НИИ в Санкт-Петербурге, член-корреспондента РАН Вячеслава Якушева выгнали из института после того, как он на ученом совете раскритиковал своих коллег, которые публикуются в литовском научном журнале Zemdirbyste-Agriculture с пометкой «авторы статьи отмежевываются от российской политики». Кроме того, на главной странице журнала прямо написано об осуждении «агрессии» и «насилия» со стороны российской армии и о финансировании ВСУ.
Но дело не только в публикации в русофобском журнале. Дело и в состоянии института в целом: руководство при унизительно низких зарплатах молодых ученых умудряется еще и лишать их жилья.
Якушев убежден, что история с его (и не только его!) увольнением и лишением жилья молодых сотрудников — это спланированная заранее цепь мероприятий. Возможно для того, чтобы зачистить отдел, убрать конкурентов. Для этого руководство даже пошло на подлог с государственным заданием.
Дело может быть как в 500 гектарах очень дорогой земли, принадлежащей институту, так и в разработках самого института. Потому что трудно поверить в то, что разрушить научный коллектив известного института с перспективными разработками в сельском хозяйстве можно всего лишь из-за квартиры…
В ситуации разбиралась выпускающий редактор ИА Красная Весна Анастасия Громова.
ИА Красная Весна: С чего началась Ваша история, что произошло и что происходит сейчас?
Вячеслав Якушев: Началась эта история с выселения. У меня в лаборатории работали сотрудники — молодая семья, Митрофановы Женя и Оля. У них двое детей не совсем здоровых, которым требуется постоянная медицинская поддержка. И директор Агрофизического института Чесноков Юрий Валентинович захотел выселить их из квартиры, которую они получили как служебное жилье в социальный найм. Несколько лет уже идут суды, то есть Чесноков подал в суд на выселение собственных сотрудников, не прерывая с ними трудовых отношений. И мы активно защищали Митрофанова, конкретно я защищал его.
ИА Красная Весна: То есть сотрудников Вашей лаборатории, да?
Якушев: Да, сотрудников моей лаборатории и сотрудников нашего отдела, которым руководил мой отец, который тоже активно их защищал. Мы писали в их поддержку, чтобы их не выселяли, открытое письмо на имя президента Российской Академии наук, министра Фалькова — письмо с просьбой не выселять этих сотрудников, потому что это очень ценные кадры, высококвалифицированные специалисты, оба кандидаты наук, с математическим образованием, занимаются искусственным интеллектом, нейросетями в сельском хозяйстве.
Таких специалистов затянуть, пригласить в сельскохозяйственную науку очень сложно. Такие специалисты очень дорого стоят, и эти специалисты работали в нашем институте, потому что была служебная квартира, для них это большое подспорье, и все-таки двое детей, и мама больная…
Но директор решил их выселить. Я не знаю почему. Но мне замдиректора в приватном разговоре еще в начале всей этой истории (несколько лет назад) сказал, что директор просто хочет эту квартиру себе. Хотя у него как директора было много возможностей получить другие квартиры, потому что когда он пришел, ему в наследство оставили около 30 квартир, которые он перевел в служебный фонд впоследствии. Но именно эту одну он не перевел, видимо, дело в имущественном вопросе.
Но это тоже можно было решить, можно было что-то им предложить другое. Мы стали их защищать и выступать публично, когда поняли, что никакие разговоры с директором ни к чему не приводят. Мы публично написали письмо за подписью пяти членов Академии наук, двух академиков и трех членов-корреспондентов, но Минобрнауки никак на это не отреагировало. Мы выступали всегда публично — и на ученых советах в том числе.
И, в общем-то, это и есть, наверное, главная причина нашего увольнения — и моего увольнения, и еще нескольких человек.
Последней каплей, как я понимаю, стало мое публичное выступление на ученом совете в марте этого года, где я поднял вопрос о дискредитации администрации Агрофизического института Российской Федерации. Замдиректора Агрофизического института Бучкина Наталья опубликовала статью в литовском журнале, — а эта страна входит в НАТО, как известно, — где была такая подпись, что автор отмежевывается от интересов Российской Федерации.
ИА Красная Весна: То есть условием публикации является вот это вот отмежевание от интересов Российской Федерации? И она на это пошла?
Якушев: Да, именно так, она на это пошла, и это официально вышло, и более того, эта статья официально была принята Министерством высшего образования и науки и пошла в зачет как научная публикация. А на главном сайте этого журнала висит объявление, что все деньги, которые журнал зарабатывает на статьях, отправляются на поддержку ВСУ.
Я этот вопрос поднял на ученом совете, заявил: «как так?!» Одновременно с тем, что администрация в лице Бучкиной отмежевывается от Российской Федерации, она занимает государственный пост замдиректора, управляет сотнями миллионов рублей, то есть распределением этих бюджетных средств, живет за счет этих средств, получает зарплату, получила квартиру служебную, — так же как и Митрофановы, так же как и многие наши сотрудники. Еще при предыдущем руководстве было построено самим институтом с помощью инвесторов порядка 100 квартир, и примерно 100 семей ученых получили эти квартиры, и благодаря этому институт сохранился в тяжелые годы.
Но директор мне ответил на ученом совете: «ну, мы пока с этим разбираемся». И через месяц меня уволили. Вот так вот.
ИА Красная Весна: А как это было?
Якушев: Меня уволили незаконно, я считаю, по надуманным поводам, формально — за прогулы. Меня уволили в апреле. Я — руководитель государственного задания, руководитель лаборатории, работаю в институте более 20 лет. Более 20 лет у меня нет ни одного взыскания, ни одного замечания.
Я работаю на двух площадках: есть главное здание института и есть опытная станция, это в Ленинградской области, где-то километров 100 от института. Там мы проводим все эксперименты, и там мое основное рабочее место, так уж получилось.
Просто исторически я начинал работать там, в филиале, какое-то время был там заведующим сектора, проводил все эксперименты по точному земледелию, которые связаны с робототехникой, искусственным интеллектом, спутниковой связью и так далее.
Я закончил ПТУ после университета, чтобы на тракторе ездить, и исторически сложилось, что мое место там. Формально, конечно, у нас есть трудовой распорядок, где написано, что мы должны быть там от 8 до 17 на рабочем месте, но поскольку годами сложившийся вот такой нормативно-трудовой распорядок, то у нас фактически это был свободный график.
Потому что нельзя работать, например, в сельхозке, если, например, в выходной есть погода — надо сеять! Буквально в этом году перед увольнением за несколько дней 1, 2, 3 мая мои работы в эти выходные дни были, мы работали по закладке опытов по государственному заданию, мы сеяли пшеницу и начинали опыты. Ну такой характер работы, и это легко проверить, это же легко, элементарно доказать, что такой график был у всех. У нас в институте есть электронная фиксация посещения в институте, можно проверить — за год, как кто работает.
ИА Красная Весна: Вы могли бы доказать, что это такой порядок?
Якушев: Мы сейчас в процессе, я подал иск на незаконное увольнение, состоялся предварительно суд 3 сентября, суд перенесли на 12 ноября. В этом судебном процессе я буду доказывать, что увольнение незаконно, что такой трудовой порядок был с двумя рабочими местами. Более того, что как раз у нас в отделе уволили начальника отдела, меня уволили и еще одна женщина уволилась сама, как раз Митрофанова, которую просто довели бесконечные суды по выселению из квартиры, — их уже выселяют, пришло уведомление, — она боится, она очень нервничает, женщина.
Кроме того, мы как раз выиграли несколько грантов. Два гранта РНФ, Российский научный фонд, в одном руководитель Митрофанова Ольга, в другом руководитель мой отец Якушев Виктор Петрович и третий грант выиграл я в фонде содействия инноваций, фонд Бортника.
Выиграть гранты, если кто знает, не так уж и просто, выигрыш гранта — это своего рода независимая экспертиза уровня ученого, его квалификации и так далее. То есть это очевидно, что квалификация наша позволяет эти гранты выигрывать, и меня-то увольняют с формулировкой, что за прогулы и якобы срыв государственного задания.
ИА Красная Весна: А Вы параллельно…
Якушев: Да. А всё наоборот. И мы в эти дни, которые мне предъявляют, мы каждый день на работе, все мои сотрудники. Сейчас же есть Интернет, мы всегда на связи, и в ковидные времена так было.
И более того, мне вменяют то, что я поставил под угрозу выполнение государственного задания. Хотя 12 марта, то есть это за месяц до моего увольнения, я прислал откорректированные планы на 2025–2027 годы по государственному заданию на следующий период. 12 марта, то есть задолго до якобы моих прогулов. И эти планы не ушли в Москву.
Как потом выяснилось, это администрация института не отправила их в Москву, а вместо этого отправили какие-то другие планы, совершенно с другой формулировкой. Не знаю, кто их писал, может быть действующий руководитель, которого сейчас назначили, но понятно было, что если они не отправили планы действующего руководителя, то есть меня, то они готовили уже эту операцию по зачистке нашей лаборатории, нашего отдела.
И это легко доказать, потому что есть цифровой след, я же всё это отправляю секретарю и так далее. И в итоге потом эти «новые» планы не поддержали в академии, то есть в финансировании отказали, сказали, надо доработать. Нам это стало известно, и мы связались с ответственными лицами в академии, сказали, что видимо произошла ошибка. А когда потом уволили, понятно стало, что это была не ошибка, это была какая-то специальная операция, я предполагаю, что против нас.
Но вся это активная часть началась как раз после того, как я выступил на ученом совете с просьбой объяснить позицию администрации агрофизического института в отношении дискредитации Вооруженных Сил Российской Федерации.
ИА Красная Весна: На каком этапе сейчас суды, что происходит и какие Ваши ближайшие действия?
Якушев: Продолжается судебная история с Митрофановыми. Сейчас у меня идут суды по незаконному увольнению. То есть я подал иск, я считаю, что меня уволили незаконно, по надуманным основаниям, просто потому, что я публично защищаю своих сотрудников и поддерживаю политику России в отношении СВО. У меня на фронте несколько братьев воюют, и один из них с 2014 года.
Дальше, буквально несколько дней назад, я получил иск в суд о выселении из служебного жилья. А у меня это жилье единственное. Больше у меня ничего нет. И, ладно бы я, это единственное жилье у моих троих несовершеннолетних детей. Вот у меня всего четверо детей, но одна дочь уже совершеннолетняя, а вот трое несовершеннолетних детей прописаны у меня, и у них тоже ничего нет. То есть нас сейчас будет администрация института выселять фактически на улицу.
Это жилье у меня около пяти лет. У нас руководителем института был мой отец, до 2016 года, и он строил это жилье, а я работаю где-то с 2000 года в институте. Тогда еще никакого жилья не было, конечно, и зарплаты были копеечные.
Люди многие приходили на работу, молодые, я в том числе. Я сам закончил государственный университет Санкт-Петербургский, факультет «Прикладная математика, процессы управления». Многих ребят, однокурсников, на работу пригласил, как раз под жилье.
И построили, тогда отец построил около 100 квартир, но все квартиры получали и приватизировали со временем — через 10 лет и так далее. Но, поскольку я сын директора, я получил последним, в самую последнюю очередь. И поэтому недавно эта квартира, относительно, лет пять. До этого мы жили в Гатчине. Та квартира продана уже.
У меня предстоят еще суды по выселению. Отца же тоже уволили, академика Якушева, за прогулы. У него тоже идут суды по увольнению. То есть сейчас мы погрязли в судах, и мы судимся с нашим бывшим институтом, к сожалению.
ИА Красная Весна: А с момента увольнения Вы с руководством о чем-то разговаривали? Может быть, в каких-то приватных беседах. Как это объясняется и что говорят?
Якушев: Во-первых, никак меня не предупреждали, ни о каких якобы прогулах. Все единомоментно свалилось: «Вас не было тогда-то, тогда-то, тогда-то». Я пишу объяснение, что «как не было?! Мы были все на работе. У нас сложился такой-то и такой-то нормативно-трудовой распорядок, и Вас, как директора, это всё устраивало. Почему раньше Вы на это никак не обращали внимания?». А он говорит: «Вот теперь никакие доверительные отношения, которые у нас были с Вами, не действуют».
В этот же день, и это документально всё подтверждено, я издал служебную записку, для своей лаборатории, что теперь, ребята, поскольку у нас доверительных отношений нет, у нас график меняется, теперь с 9 до 17 все должны быть на работе.
Если, скажем, необходимо ехать в поле, всё равно не едем, пока не согласуем это с администрацией. И ничего, и администрация со мной вообще никак это не обсуждала. А до того, как публично поднять вопрос о дискредитации России в публикации, я лично обращался к Бучкиной, и она мне не ответила ничего. И пришлось публично обращаться.
И всё. Сейчас просто общаемся через суд официальными письмами и так далее. Самое обидное, что практически уничтожено буквально за полгода целое направление института, которое было одним из основных. Практически технических наук не осталось с разрушением нашего отдела.
ИА Красная Весна: А чем Вы занимались, и кто этим занимается сейчас, и какие перспективы?
Якушев: Фактически мы занимались точным земледелием. Это земледелие на новом технологическом уровне с применением робототехники, средств спутниковой навигации, позиционирования, бортовых компьютеров, бортовой электроники, программно-аппаратных комплексов.
Фактически мы занимаемся переходом агропромышленного комплекса на новый технологический уклад, как раз связанный с внедрением цифровизации. Ну, это слово избитое, честно говоря, мне оно не нравится. С 1960-х годов прошлого века мы занимаемся цифровизацией, потому что как компьютеры появились, значит всё это цифровизируется.
Повторюсь, это новый технологический уклад, связанный с переходом к робототехнике, к использованию дронов. У нас есть своя пилотажная группа, которая практически теперь уничтожена. И самое главное, что мы еще лет 7-8 назад получали хорошие результаты в поле, которыми гордились. Я диссертацию докторскую на этом защитил, мы получали 7-8 тонн зерна в Ленинградской области…
Это хороший результат — 70-80 центнеров. Новое руководство не вкладывает в это дело никаких средств, техника морально и физически устарела, не хватает механизаторов у нас в хозяйстве, всё дышит на ладан.
В этом году, например, урожайность достигла 13 центнеров с гектара. Это примерно как было при царе Николае, и то такая урожайность считалась плохой. Что можно предложить сельхозпроизводителям, агрохолдингам, фермерам с такими показателями, если у нас в нашем хозяйстве такое? Это меня возмущало всегда.
Конечно, я для нашего директора в этом смысле конкурент, потому что я пытался выиграть у него выборы в 2020 году. Понятно, что он понимает, что я конкурент. Потому что я вижу, что институт просто уничтожается, с моей точки зрения. Но... Да и это как бы не главное. Главное же, чтобы людей сохранить. И вот в борьбе за людей, за Митрофанова в частности, получилось так, что и нас тоже зачистили.
ИА Красная Весна: То есть получается, что у Вас не приняли Ваш план работ на следующий год и перспективное направление должным образом не спонсировалось и не поддерживалось? А, собственно, чего хотят-то взамен? Какие результаты показать? Какую работу?
Якушев: У меня осталось ощущение, что хотят институт перевести в филиал какого-то другого института, а раньше мы всегда были независимыми. Может быть московского, может быть питерского какого-нибудь. Но дело в том, что вот такая ожесточенная борьба за власть директора Чеснокова, — я вполне это допускаю. Ведь директору же выбираться надо, а директору филиала не надо. И просто сворачиваются работы по многим направлениям. В поле практически ничего не происходит.
Сельскохозяйственный институт, имеющий 500 гектар земли, выращивает там сено.
Это просто позор и уничтожение, я считаю, старейшего института, который был создан Абрамом Федоровичем Иоффе в 1932 году. Направление было отделено от физики, стал институт агрофизики, потому что Абрам Федорович понимал, что это отдельная история. Институт уникальный. Жалко, конечно, будет, если он будет уничтожен.
Что хочет новый директор? Он генетик, может быть он хочет сделать еще один институт генетики, но тогда нужны какие-то успехи. Успехов пока не очень-то видно, потому что каждый год несколько десятков миллионов рублей затрачиваются на покупку оборудования по генетике. Но практически не тратятся деньги на закупку как раз сельскохозяйственной техники, робототехники и так далее для точного земледелия.
Ну хорошо, все деньги туда, то есть мы становимся генетическим институтом, институтом генетики, наверное. Мне кажется, что хотят так делать, сделать институт филиалом какого-нибудь такого подобного института. Но результата от этого оборудования, от этих многомиллионных вложений — сотни миллионов уже вложено в оборудование! — пока нет, а прошло уже 7 лет, как он директор. Пора бы уже. Я, честно говоря, боюсь, что здесь какая-то иная цель… если, скажем, есть 500 гектар земли в хорошем месте.
ИА Красная Весна: В хорошем месте?
Якушев: Да. Деревня Меньково в Гатчинском районе. Там есть очистные сооружения, то есть там можно строить шикарные коттеджи. Если ее отобрать у науки и отдать кому-нибудь. И может быть такой и есть план, потому что часть уже земли потеряна: несколько гектар уже отошли к другому собственнику, и администрация института никак это не оспаривала в суде. Зато за квартиру с собственными сотрудниками они судятся! А то, что теряют землю федеральную — ничего, тишина.
И Министерство образования и науки, мне кажется, то ли закрывает глаза на это… я уж не знаю. И такая кадровая политика, которая проводится, и вообще всё это в целом, противоречит государственным задачам. Академик Красников Геннадий Яковлевич, президент академии, в декабре прошлого года на научно-техническом совещании сказал, что катастрофическая ситуация с кадрами сельскохозяйственной науки. За 10 лет, то есть с 2013 по 2023 год (то есть за время реформы РАН) потеряли 33% сельскохозяйственных ученых. Треть ученых потеряли!
Но это явная оценка работы департамента сельскохозяйственных наук Минобрнауки. И Минобрнауки никак не реагирует на увольнение таких специалистов, как Митрофановы. Такое ощущение, что они об этом просто не думают. Или думают совсем о другом. Если, скажем, наш институт совсем убить, что практически уже сделано, то возникнет вопрос — зачем вам эта земля, эти 500 гектаров? Если вы там ничего не производите, не проводите производственных опытов.
ИА Красная Весна: То есть филиалу эта земля будет не нужна, да? Ни филиалу, ни если они генетикой займутся...
Якушев: Пару гектаров для мелкоделяночных опытов там выделят, ну там вот метр на метр, но нужно проводить же производственные опыты. Чтобы что-то внедрять, надо показывать это на практике. Я сейчас после увольнения занимаюсь в разных проектах, в том числе мы сейчас выполняем договор для агрохолдинга из Кубани. Крупный агрохолдинг, входящий в топ-20 страны. Чтобы там что-то внедрить в таких хозяйствах, нужно это показать. Прямо показать, в натуре.
ИА Красная Весна: Проверить на практике.
Якушев: И как это можно внедрять, если ты только в пробирке это проверил? Нужны производственные опыты. Для этого у нас и существует филиал с землей, в котором я работал все эти 20 лет. И если производственных опытов нет, авторитетные люди могут спросить, а зачем вам эта земля? И отобрать эту землю, ну не знаю, для каких-то других целей. Более грамотно если распорядиться. И политика института, политика администрации нашего института к этому рано или поздно и приведет.
Это на самом деле самый главный вопрос, который меня беспокоит. Все-таки институту я отдал 23 года, 23 года — это много. И это, можно сказать, родной институт. Я до этого работал в институте связи, и в торговле приходилось работать. Но в этом институте вот так получилось, что отец меня когда-то пригласил, когда программистов не было, а я программистом работал. Пригласил — помоги нам задачу решить. Ну вот до сих пор помогаю. Тогда, когда еще ни квартир не было, ни зарплат не было.
ИА Красная Весна: Кто-то из Ваших старых сотрудников лаборатории сейчас еще остался? Из Вашего отдела?
Якушев: Да, остались еще люди. Конечно, многие держатся за служебное жилье. То есть у многих есть служебное жилье и, если их уволят, они понимают, что они могут его потерять. И люди держатся, как могут. Они остались, отдел практически расформирован, теперь там создана другая какая-то лаборатория. Вроде бы формально заниматься будут тем же самым, но я не знаю. Конечно, желаю успеха коллегам. Но серьезно, ушло уже около шести человек из нашей лаборатории.
Было 17, ушла примерно половина, но оставшиеся уже «на выходе». Многие люди дорабатывают буквально. По крайней мере, так говорят. Я надеюсь, что все-таки может быть как-то удержатся они, потому что людей потом не собрать. Человек уходит, ну полгода, год… и всё, он уже работает в другом месте.
ИА Красная Весна: Ну и потом, всё равно человек приходит под определенное руководство, под определенные планы. Он же не просто так сидит, он же должен что-то получать. А что сейчас они получают, если уже всё на стадии расформирования?
Якушев: Ну вот сейчас как раз такая стадия. Стадия дезорганизации. Что будет дальше, трудно сказать. Поживем, увидим.
ИА Красная Весна: Получается, что это скоординированное действие. То есть это не просто какой-то частный случай.
Якушев: Я сейчас просто убежден, что это спланированная заранее просто цепь мероприятий. Для того, чтобы зачистить отдел, убрать конкурентов. Уволили двух членов академии, но главное: произошел подлог с государственным заданием. И нам пришлось обращаться к одному уважаемому академику, который отвечает за экспертизу государственных заданий.
И просить, чтобы провели как бы перепроверку этого, потому что ошибочно, как мы считали, ошибочно ушел не тот материал, а на самом деле оказалось не ошибочно. Это было, как мне кажется, спланировано.
ИА Красная Весна: Я просто хочу уточнить, повторить, чьим филиалом, в случае чего, допустим, вы можете стать?
Якушев: Я думаю, вариантов много, потому что институт разноплановый, я даже затрудняюсь назвать конкретно какой институт мог бы нас в себя включить, потому что их реально много и в Питере, и в Москве.
ИА Красная Весна: А это могут быть, например, частные структуры? Я просто предполагаю, потому что интересно, в каком направлении это может развиваться?
Якушев: Частные структуры вряд ли, наверное, потому что все-таки и земля, и собственность — федеральные. Чтобы федеральную собственность как-то влить в частную структуру, ну, я думаю, здесь, наверное, можно как-то, я не знаю, но мне кажется, проблематично. Скорее всего, это может быть, да, я думаю, это проблематично.
ИА Красная Весна: Сейчас продовольственная безопасность у нас поставлена во главу угла, это же об этом много говорится, о нашей независимости в этой области, о том, что мы должны производить сами и кормить полмира, как сто лет назад. Вы продолжаете работу по своим программам?
Якушев: У меня грант по кормодобавкам. Сейчас новый министр сельского хозяйства Оксана Лут объявила это частью федерального проекта, у нас малая технологическая компания, я генеральный директор этой компании. В 2006 году мы с коллегами построили экспериментальный цех по производству жидких удобрений из торфа в нашем филиале. И так получилось, что в процессе исследований мы проводили разные эксперименты, производили эти удобрения, применяли их успешно, масса есть публикаций.
Мы работали, законтактировались с людьми, которые занимаются производством кормодобавок по схожим технологиям, и мы вернулись сейчас к этой теме и производим кормодобавки из торфа, которые замещают импортные антибиотики. То есть они не заменяют антибиотики, а кормодобавка повышает естественный уровень иммунитета животного, и ему приходится меньше колоть антибиотиков. Ну, например, на свиноводческих комплексах постоянно колют антибиотики свиньям.
Но перед забоем по технологии их перестают колоть примерно за месяц и, может быть, даже меньше, для того чтобы мясо каким-то образом очистить. Свиньи начинают болеть и умирать, и если в этот момент кормить нашими безопасными кормодобавками (а на токсичность мы нашу продукцию уже проверили) повышается иммунитет животного, и мы этот падёж уменьшаем.
По открытым данным мы посчитали, что это экономит миллиарды рублей. Конечно, целиком его не уберешь, но если его существенно снизить, то существенно повышается продовольственная безопасность животноводства. Вот это одно из направлений, которое было в нашем отделе.
Есть и второе направление, которое тоже с расформированием отдела ушло. Теперь мы перешли в Санкт-Петербургский государственный университет и там занимаемся анализом данных, полученных с помощью мульти- и гиперспектральной съемки.
Это съемки с дронов и с космических аппаратов. Проект ведет Нижегородский университет при поддержке Фонда содействия инновациям, ФСИ. И мы планируем в рамках этого проекта запустить спутник. Спутник как раз для мультигиперспектральной съемки. Дело в том, что специалистов надо готовить: информации получается очень много, а что с ней делать, мало кто понимает. Потому что очень сложно ее обрабатывать.
К тому же, если гиперсъемки, это получается реально большие данные. Там огромное количество данных, просто огромное количество спектров. И вот в этих спектрах нужно применять специальную математику для того, чтобы извлекать оттуда информацию, чтобы проводить мониторинг посевов.
Поскольку у нас зерно — это основное в растениеводстве (не то что у нас, а везде зерно — это основа растениеводства), а растениеводство это основа животноводства, потому что это корма (например, в молоке 70% цены — это корма), — то как раз необходим мониторинг наших зернопроизводящих регионов. Ну, например, для точного земледелия, чтобы вносить азотные подкормки. Азотная подкормка влияет очень сильно на качество. А качество — это классность зерна.
А классность зерна — это значит цена его и продажа за рубежом. Потому что второй класс продается гораздо лучше, чем, скажем, четвертый класс. А мы производим в основном четвертый и пятый. И нам надо повышать классность зерна. Во-первых, для собственной безопасности, потому что хлеб надо печь из нормального зерна, а не из фуражного. И во-вторых, это экспортный потенциал.
И именно этот грант, который называется «Разработка методологии обработки гиперспектральных и мультиспектральных данных для точного земледелия», пришлось передвинуть.
Администрация института запретила нам подавать этот грант, просто запретила. Сказали, мы не будем, мы не можем взять на работу иногороднего специалиста. Ну как не можем? Мы же в ковиде все жили, нет таких проблем, есть масса вариантов трудоустройства! Нет и всё, наотрез отказались. И это публично было на ученом совете, есть свидетели. Наотрез отказались подписывать нам грант. Мы были вынуждены подать его от дружественной организации — Санкт-Петербургского государственного университета.
Администрация наша Агрофизического института, как только об этом узнала, написала письмо на имя ректора Санкт-Петербургского государственного университета с просьбой разорвать рамочные соглашения с университетом. Но это вообще в научном мире считается плевок в лицо, это нельзя так делать! Рамочное отношение тем не менее ничего не обязывает. Наоборот, его надо создавать. И одна из целей вновь созданного Санкт-Петербургского отделения Российской академии наук, которое создали в этом году, — это «развивать связи с образовательными учреждениями, в том числе с вузами».
Получается, мы заявку на грант подаем на базе университета, куда включены студенты, а наша администрация в лице Чеснокова пытается разорвать эти связи. Ну бог с ним, ты с нами конфликтуешь. Зачем же с университетом разрывать связи?! То есть совершенно какие-то неадекватные ни сегодняшнему дню, ни вообще назначению науки происходят действия от этой администрации.
ИА Красная Весна: И это все из-за квартиры?
Якушев: Ну вот, складывается впечатление, что всё из-за квартиры, из-за одной квартиры, которую захотел себе директор. Вариантов было решить вопрос — куча. Нет, там какие-то людишки живут, вот давайте их выкинем, этих людишек, этих Митрофановых, вот выкинем и всё, и вопрос решен...