ЛГБТ-персонажами в кино уже никого не удивишь. Казалось бы, представители ЛГБТ-сообщества должны тихонько радоваться, ведь вот оно, равноправие-то: зрители одинаково потребляют фильмы с персонажами традиционной и нетрадиционной сексуальной ориентации. Но нет: ЛГБТК громко возмущаются и требуют больше, больше! больше!!!
Не читали они, видимо, «Сказку о рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина. А зря. И не потому, что в черновой рукописи был эпизод, где старуха захотела быть и стала «римскою папой». А потому, что уж больно она, сказка эта, поучительная…
Вот небольшая подборка новостей за полгода:
○ 14 февраля 2021 года — «В новом фильме Marvel покажут пару супергероев-геев с ребенком».
○ 16 марта — «В Marvel появится гомосексуальный Капитан Америка».
○ 2 апреля — «Аквамена задумали заменить геем».
○ 23 августа 2021 года — «Супермена сделают геем».
Это не специально выисканные редкие случаи, а автоматическая подборка похожих новостей. На самом деле их намного больше. Тут уже впору не о тенденциях и течениях говорить, а о девятом вале, который вот-вот захлестнет глобальный кинематограф.
Давайте вспомним, как это всё начиналось. Очень скромно: мол, не замалчивайте в кино существование меньшинств с нетрадиционными сексуальными предпочтениями, показывайте их в фильмах наряду с обычными персонажами. Это еще можно было представить как благородную борьбу за искоренение дискриминации. Надо ли было отказываться от такой дискриминации — другой вопрос, сейчас мы его касаться не будем.
Постепенно аппетиты ЛГБТ-сообщества и их «правозащитников» росли: они стали требовать соблюдения определенного процента присутствия представителей ЛГБТ в кинематографе. Сперва речь шла о проценте фильмов, в которых встречаются такие персонажи. Потом о проценте таких персонажей чуть не в каждом фильме. Теперь уже о проценте этих «персонажей» среди участников съемочного процесса.
Можно, конечно, просто сказать, что мир в целом сходит с ума, ведь подобные требования соблюдения процентного соотношения уже слышны и в отношении сотрудников корпораций, и в отношении их руководителей. Но кинематограф всё-таки стоит особняком — он не только меняется вместе с окружающим миром, но и является инструментом для его преобразования.
И это уже совсем не похоже на борьбу за права угнетенных. Скорее, это борьба за доминирование и право угнетать.
Здесь-то и коренится слабая надежда на то, что перекормленные этим продуктом зрители всё-таки возмутятся и перестанут смиренно потреблять всё, что им дают. Тем более, что степень нетрадиционности кинематографа тоже нарастает.
Это раньше можно было парировать зрительское недовольство фразой «не нравится — не смотри». Раньше зрители могли просто игнорировать наиболее одиозные и специфические картины, продвигающие ЛГБТК-повестку.
Но чем дальше, тем сложнее от этой повестки отвертеться. Почитатели нетрадиционности во всевозможных ее ипостасях требуют уже не равноправия, а полного подчинения. Поэтому все супергерои должны превратиться из традиционных героев в сексуально нетрадиционных. Супермен, Аквамен, Робин (напарник Бэтмена), Бэтвумен, люди Икс, Флэш, Зеленый фонарь, Росомаха… Так называемые супергерои особенно показательны, поскольку в условиях нынешней глобализации являются самым всепроникающим кинопродуктом.
Впрочем, предсказать реакцию потребителя наверняка нельзя. Зрители могут как «восстать» против засилья (насилья) ЛГБТК, так и проглотить всё, что им предложат. А вот спрогнозировать, что им дальше «предложат», можно. На повестке дня уже стоят всевозможные «трансформации». Этот поезд сам по себе не остановится.