4 января Административный суд Сеула временно заблокировал введение системы санитарных пропусков, или QR-кодов, в образовательных учреждениях и учебных центрах. Что означает это решение суда столицы Кореи, и могут ли южнокорейцы надеяться на то, что власти страны вспомнят об их правах и в других сферах жизни, пострадавших от ковидных запретов?
31 декабря южнокорейские издания опубликовали заявление президента страны Мун Чжэ Ина о ситуации с коронавирусом. Он призвал правительство подготовиться к сценарию, при котором штамм «Омикрон» станет доминирующим.
Недавно в Корее заявили о первых двух случаях смерти пациенток со штаммом «Омикрон». Правда, обеим из них было более 90 лет и они страдали от рака, повышенного артериального давления, диабета и деменции. Кроме того, только один из этих двух случаев был подтвержден как «омикронный». О штамме, которым была заражена вторая женщина, умершая в возрасте 90 лет, пока нет достоверных данных. Но «Омикрон» уже находится под подозрением.
Несмотря на это, сначала южнокорейские власти приостановили действие программы по возвращению страны к нормальной «жизни с COVID-19», а затем жесткие антивирусные меры снова стали реальностью для граждан. Сначала 18 декабря их ввели временно, сроком на две недели, а затем продлили до 16 января.
Однако, если к этим антивирусным метаниям население и могло бы привыкнуть, то с введенными в середине декабря пропусками вакцинации всё идет не так гладко, как, возможно, предполагали власти Кореи. Одной из первых проснулась родительская общественность страны, когда узнала, что на подростков 12 — 18 лет также хотят распространить систему паспортов вакцинации для входа в общественные места.
Они подали петицию против пропусков вакцинации на веб-сайте представительства президента Кореи. Только за первые три дня петицию поддержали 74 тыс. человек. Многие ученики и родители не приняли ни «дискриминацию непривитых», ни «принуждение подростков к вакцинации».
«Мне любопытно, почему пропуск вакцинации нужно распространять на детей, когда наблюдается значительное количество случаев прорывной инфекции», — сказала автор петиции.
В аналогичной онлайн-петиции, поданной учащимся средней школы в конце ноября, заявитель с возмущением указал, что применение пропусков вакцинации противоречит основному праву людей отказаться от вакцинации, особенно при наличии многих прорывных инфекций, то есть заражения коронавирусом привитых людей. Петицию поддержали более 193 тыс. граждан Южной Кореи.
Интернет-сообщества родителей учащихся также наводнены жалобами, в которых утверждается, что это решение может помешать учебной деятельности.
Старший чиновник министерства здравоохранения Сон Ён Рэй заявил, что, учитывая высокую ценность этой меры для защиты подростков от COVID-19, общественный интерес в предоставлении этой защиты превышает важность соблюдения их права на обучение.
Недавно власти страны объявили, что могут отложить введение пропусков вакцинации для подростков на месяц — до марта 2022 года.
Административный суд Сеула заблокировал введение системы пропусков вакцинации в образовательных учреждениях и центрах для самоподготовки. Суд сослался на то, что QR-коды нарушают свободу людей в сфере образования. Кроме этого, основываясь на официальной статистике, суд установил, что у невакцинированных риск заразить другого COVID-19 лишь незначительно выше, чем у вакцинированных. А значит, несмотря на заявления чиновников корейского минздрава, эта цель не оправдывает средства.
Переламывает ли это решение суда общий ход внедрения новой коронавирусной реальности в Южной Корее? Можно было бы сослаться на слова Сеульского суда о свободе, рассчитывая, что ту же логику другие органы Кореи применят и к остальным сферам жизни. Но есть основания считать иначе.
Обнадеживающей картине противоречит введение с 10 января QR-кодов в больших продуктовых магазинах и гипермаркетах, но это — не единственное. С 3 января в Корее вступило в силу правило, согласно которому пропуска вакцинации действительны только 6 месяцев с момента получения первых двух доз или введения бустерного укола. Кроме этого, на днях официальные лица в Сеуле упомянули уже о четвертой дозе вакцины для ряда граждан из «уязвимых групп».
Важно отметить и то, что с решением Сеульского суда не согласился доктор Чон Чжэ Хун, который консультирует премьер-министра Южной Кореи по вопросам реагирования на COVID-19. Он ответил на слова судьи в своем Facebook, заявив, что суду «похоже, не хватает медицинских, научных знаний…».
Он сказал, что суд «явно ошибался», говоря, что непривитые люди «не представляют значительно более высокого риска распространения COVID-19». По его словам, вакцины по-прежнему обладают высокой защитой от инфекций, особенно у молодых людей.
Фармкомпании страны, естественно, солидарны с властями Кореи в вопросе о пользе вакцин и опасности вируса. Из их действий видно, что они совершенно не стремятся свернуть вакцинацию и возвратить людей к жизни без постоянных уколов — наоборот, вовсю идет разработка корейских вакцин от COVID-19. Уже известно, что четыре производителя лекарств нацелены либо на отдельную вакцину от «Омикрона», либо на эффективность уже разрабатываемой вакцины против этого штамма.
Ведущий производитель лекарств Кореи SK Bioscience заявил, что он начал изучать, эффективен ли его кандидат на вакцину COVID-19 GBP510 в борьбе с «Омикроном». GBP510, разрабатываемый подразделением второго по величине семейного конгломерата в стране SK Group, является первой южнокорейской вакциной, которая вступит в третью и последнюю фазу клинических испытаний.
SK Bioscience заявила, что проверила, создает ли GBP510 нейтрализующие антитела против штамма «Омикрон» во время испытаний на животных. Результаты пока не обнародованы.
В клиническом испытании GBP510 сравнивается с вакциной от COVID-19 от AstraZeneca и Оксфордского университета для оценки иммуногенности и безопасности.
SK Bioscience ранее заявляла, что намерена предоставить промежуточный результат финального этапа клинических испытаний в первом квартале 2022 года. Коммерциализация вакцины ожидается уже в первой половине 2022 года.
Небольшая биокомпания Genexine также тестирует эффективность своей вакцины-кандидата на основе ДНК, GX-19N, против штамма «Омикрон». Вакцина в настоящее время проходит вторую фазу клинических испытаний.
Тем временем другая, более мелкая компания, Eubiologics, начала создание вакцины против COVID-19, нацеленной на штамм «Омикрон». Компания заявила, что планирует провести испытания вакцины на животных в течение декабря 2021 года на основе собственной уникальной платформы.
Небольшая биотехнологическая фирма также заявила, что начала процесс разработки вакцин, специально предназначенных для борьбы со штаммом «Омикрон». Другая вирусная векторная вакцина против COVID-19 в настоящее время проходит вторую фазу клинических испытаний.
Таким образом, в последний месяц в информпространстве Кореи яснее прослеживается столкновение двух противоборствующих групп. С одной стороны, есть гражданская, родительская, ученическая общественность, которая выступает за соблюдение закрепленных в корейской Конституции свобод и постоянно указывает на дискриминацию непривитых в стране. Неожиданно к этой группе присоединился и Административный суд Сеула, вынесший решение в пользу прав всех граждан на получение образования и тут же «поправленный» чиновниками корейского минздрава.
С другой — правительство страны, высшее руководство и чиновники министерства здравоохранения, а также фармкомпании, продвигающие ограничительные меры и внедрение и разработку новых вакцин против коронавируса. Любопытно то, что сам коронавирус еще два месяца назад, пока действовала программа «жизни с COVID-19», в Корее стремились приравнять к сезонному гриппу. Теперь же сам президент Кореи в недавнем заявлении мимоходом упомянул, что ни о какой «временности» вируса речи не идет.
Неясно, стал ли «Омикрон» только поводом для сворачивания смягченных правил жизни или он в действительности принес новую опасность в жизнь азиатской страны, что заставило власти вернуть и усилить непопулярные ограничения. Ясно то, что разговоры о «временности» жестких мер никак не сочетаются с постулатами руководства страны о «вневременности» коронавируса.