В недавнем послании президента РФ Владимира Путина Федеральному собранию прозвучал тезис о том, что Россия будет, с одной стороны, вести и доводить до победного конца СВО, а с другой стороны, осуществлять внутри страны мирную жизнь по тем правилам, которые сложились в предшествующие постсоветские десятилетия.

Ответ на вопрос о том, как нужно действовать, необходимо ли переводить страну на военные рельсы, зависит от того, с каким противником мы имеем дело, каковы его планы и возможности. Что если Запад начинает действовать совсем не так, как ожидают российские власти? Что если вместо войны умеренной продолжительности нам навязывается вечная война?

Как отмечает политолог, философ, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян, на Западе уже все говорят о том, что проигрывать России нельзя. И не только говорят, но и начинают действовать сообразно этой установке.

Будут ли у России впереди «мирные рельсы» или же нас ждет «столетняя война»? Чем может ответить Россия на перспективу «столетней войны» с Западом? Какой концептуальный удар нанес Такер Карлсон по Путину сразу же после интервью с российским президентом? Эти вопросы Сергей Кургинян разобрал в новом выпуске передачи «Предназначение».

По словам Кургиняна, внутри послания президента Федеральному собранию есть одно серьезное и проблемное утверждение. Тезис о том, чтобы продвигать по каналам вертикальной мобильности участников СВО, политолог называет ярким и впечатляющим. Вместе с тем лидер движения «Суть времени» подчеркивает, что нельзя просто взять и начать читать героям войны лекции, проводить семинары, образовывать и формировать из них политических управленцев, администраторов.

Кургинян указывает, что люди, которые будут прибывать с театра военных действий, — это очень многообещающий и одновременно очень проблематичный контингент. Это обожженные войной люди, которых невозможно представить «за школьной партой». Чем они героичнее, тем больше хочется, чтобы в поствоенной жизни они заняли ключевое место и начали определять вектор развития страны. Но линейные схемы перевода героичных, обожженных людей на мирные рельсы не будут работать, говорит лидер «Сути времени». У тех, кто не сможет или не захочет вернуться в «мир», должна быть возможность возвращаться на военные поселения, где они смогут дальше развиваться и учить людей.

Получат ли героические участники СВО «диплом», который дает возможность занять место в политикуме либо в системе управления, или будут жить в военных поселениях, продолжая остаться военными? Это две разные модели.

Отдельное внимание Кургинян уделяет вопросу о том, маячит ли у России впереди мирная перспектива. Военные эксперты пользуются сегодня термином «срединная война», ссылаясь на разработки американского аналитического Центра стратегических международных исследований (CSIS). Срединная война выясняющих между собой отношения держав на территории третьей страны является фактически одним из способов выявить баланс сил в изменяющемся мире. Выявив «актуальный» баланс, державы получают возможность договориться о новом разделе сфер интересов. «Измерителем» того, насколько изменился баланс сил, является война.

Политолог заявляет, что «каша» под названием СВО как раз и «заваривалась» с опорой на концепцию срединной войны. Русским неофициально всё время говорили: «Давайте в течение непродолжительного времени померяемся силами и по результатам, получив данные эксперимента, построим новые отношения».

Но дальше начались тотальные санкции и фантастические поставки денег и оружия Украине, то есть раскручивание маховика большой войны. И сегодня на Западе все говорят: «Нет, мы проиграть эту войну не можем, русское наступление имеет экзистенциальный характер, русские пойдут дальше — они начнут завоевывать Европу». Под это закладываются новые военные бюджеты Германии и других стран.

Вся концепция срединной войны, которая должна была завершиться скорым подписанием мира, рухнула. Что придет на ее место? Если Запад намерен вести с Россией войну типа Столетней, о каком возвращении к миру и о каких каналах вертикальной мобильности можно говорить?

Но если реальность такова (а есть все основания считать, что она такова), то ситуацию можно развернуть в свою пользу только сокрушительным ростом военного оборонного потенциала, убежден Кургинян.

Говоря о ловушках, в которые может попасть Россия, лидер движения «Суть времени» затронул тему недавнего интервью Такера Карлсона с президентом России. Это интервью считалось успешным. Однако вскоре после него Карлсон дал интервью Лексу Фридману — фигуре не менее раскрученной, чем сам Карлсон. Фридман задал Карлсону вопрос: «Что вы думаете о словах Путина о том, что оправданием продолжения войны является денацификация?» И получил такой ответ: «Я подумал, что это одна из самых глупых вещей, которые я когда-либо слышал. Я не понял, что это значит — денацификация». Но денацификация — это ключевое концептуальное обоснование СВО!

Политолог уверен, что Фридман и Такер снюхались заранее. Те, кто предлагал, чтобы Карлсон побеседовал с Путиным, заранее знали, что потом он будет говорить с Фридманом. По результатам этого второго интервью по Путину на Западе нанесен нокаутирующий удар — с концептуальной точки зрения и не только.

Кургинян обращает внимание и на другие заявления Такера Карлсона в интервью Фридману. По словам Карлсона, Путин ненавидит национализм, ему не нравятся украинские националистически настроенные граждане, которых он почему-то считает нацистами… Политолог поясняет, что Карлсон — националист, для него нет денацификции. В каком-то смысле, непрямом, он комплиментарен к нацизму, за исключением Гитлера. Это отпетый, умный и ненавидящий нас мерзавец. С ним стали выстраивать отношения в расчете на то, что он трампист (по меньшей мере, испытывает нелюбовь к Байдену), поэтому он будет союзником, хотя бы ситуационным. А что получается на практике?

Кургинян призывает взглянуть через призму этой истории на Трампа и на «правую» Европу. Утопающий может схватиться за змею, но только он должен знать, что, скорее всего, она его укусит, предупреждает политолог.