Ужасы Первой мировой войны привели к развилке: либо фашизм создает белокурую бестию, человека-зверя, либо коммунисты создадут нового человека, заявил философ, аналитик, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян в поздравлении с годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции 7 ноября.

Кургинян напомнил, что в 1914 году воочию было явлено, что не происходит то, о чем говорилось. Ожидалось, что рациональный, разумный человек, которого восславили и сделали главным стержнем гуманистического проекта — не сможет в этих условиях воевать, так как это слишком абсурдно, и ожидалось, что наконец, установится вечный мир.

Но Первая мировая война явила обратное, в 1914 году стало очевидно, что и убийство происходит, и что поля Европы засеяны костьми молодых людей, а чудовищность этих истреблений (применения газа на Ипре и так далее) потрясла тогда гораздо сильнее, чем это потрясает сейчас.

«Кстати, ни фашисты, ни их противники во Вторую мировую войну газ не применили. Они слишком испугались во время Первой мировой войны. Но они же испугались не только газа — они всего испугались. Человека!» — подчеркнул философ.

И тогда возникла развилка: либо фашизм создает белокурую бестию, человека-зверя, либо коммунисты создадут нового человека. Томас Манн, один из действительно последних великих гуманистов XX века, говорил, что с большевиками можно договориться, в отличие от нацистов, на почве воли к улучшению человечества. Эта воля была, отмечает Сергей Кургинян.

«В момент, когда отчаяние Первой мировой войны уже готово было привести к нацизму, к самоистреблению, к полному истреблению какой бы то ни было перспективы человеческого существования, — произошла Великая Октябрьская революция. Заря Новой эры пришла с Востока, говорили все гуманисты Запада. И это была правда», — напомнил аналитик.

Криво ли, косо ли, но стали мечтать о человеке. Его возвышение было поставлено во главу угла. Начиная с простейших вещей — всеобщего образования, смысла трудовой деятельности, абсолютного отсутствия социальной многоэтажности, при которой говорить о развитии всех людей невозможно (всё это убиралось).

«И возникла надежда, что человек будет другим, и что это будет сделано в рамках коммунистического проекта. Никакого другого содержания у коммунистического проекта не было. Всё было подчинено только этому, пока он был достаточно накаленным», — подчеркнул Сергей Кургинян.