После того как сдерживание Советского Союза было объявлено главным приоритетом внешней политики Соединенных Штатов при Гарри Трумэне, спор об антикоммунизме в США стал сводиться к тому, кто самый большой антикоммунист. Общепринятым ходом стало заявление о себе и своей партии, как о самом преданном и успешном борце с «красной угрозой». В известной степени такой порядок сохранился и по сей день с тем лишь отличием, что теперь просто открыто говорят о сдерживании России вне зависимости от идеологии.
Как обстояли дела с так называемым сдерживанием коммунизма в ранний послевоенный период? Обстановку для американцев сложно было назвать благополучной. В странах Восточной Европы к власти стали приходить коммунисты, несмотря на поддержку США и Великобританией разного рода подконтрольных им «правительств в изгнании». Длительная гражданская война в Китае в конце концов закончилась победой коммунистов во главе с Мао Цзедуном над поддерживаемым американцами Гоминьданом во главе Чан Кайши. А 29 августа 1949 года СССР испытал свое первое ядерное взрывное устройство.
Американское общественное мнение видело во всем этом серию национальных унижений. Естественно, это обстоятельство не могло не отразиться на противостоянии республиканцев с демократами. Противостояние это, конечно же, было гораздо более корректным, чем то, что мы наблюдаем в течение последних 15 лет. Но было одно весьма яркое исключение в лице сенатора-республиканца от штата Висконсин Джозефа Маккарти.
Маккарти быстро понял, что тема антикоммунизма может стать для него средством завоевания авторитета и высоких позиций внутри Республиканской партии. В этих целях он развернул то, что быстро окрестили «охотой на ведьм». Заявленной целью Маккарти было выявление «внутренних врагов», в первую очередь в государственных структурах США.
Свой поиск вредителей и предателей Маккарти стремился сделать максимально публичным, регулярно произнося речи, в которых он заявлял о наличии у него списка 57, 205 или иного числа коммунистов в аппарате Государственного департамента или в армейских структурах. Ажиотаж, создаваемый Маккарти вокруг «охоты на ведьм», можно вполне сравнивать с энергичными выступлениями Дональда Трампа перед сборищами восторженных сторонников. И когда по итогам выборов 1952 года демократа Трумэна в Белом доме сменил республиканец Дуайт Эйзенхауэр, скандальный сенатор от Висконсина только нарастил свои публичные атаки на «внутренних врагов».
Среди попавших под прицел Маккарти оказались американские оккупационные власти в Западной Германии, пост главы которых тогда только что покинул Джон Макклой. Примером вредительской деятельности внутренних врагов группа Маккарти выставила сеть американских библиотек, созданную оккупационной администрацией Макклоя.
Весь смысл этих библиотек был в том, чтобы переманить на сторону американцев сомневающуюся европейскую интеллигенцию. Делалось это через создание видимости предельной свободы самовыражения «открытого общества», которое противопоставлялась «тоталитаризму», при котором существует идеологическая цензура. В качестве витрины этой свободы и была создана сеть библиотек, вся ценность которой заключалась именно в отсутствии цензуры. Немцы приходили читать публицистику, в том числе критиковавшую и какие-то стороны американской политики, и этим доказывалось то, что американцы действительно построили у себя среду, обеспечившую предельную интеллектуальную свободу.
Но после визита в Западную Германию «правой руки» Маккарти Роя Кона во дворах американской оккупационной администрации натурально стали сжигать книги Жан-Поля Сартра и других умеренно провокативных интеллектуалов, чье присутствие должно было показать миру превосходство американского свободомыслия.
В самих США Маккарти и созвучный ему комитет палаты представителей по антиамериканской деятельности занимался преследованием тех самых «некоммунистических левых», на которых опиралось ЦРУ при создании Совета по культурной свободе.
Руководство Государственного департамента США, включая его главу Дина Ачесона, не стало организованным образом защищаться от нападений Маккарти. Оно предпочитало рекомендовать сотрудникам, чья лояльность попадала под сомнение, добровольно уходить в отставку. Ситуация значимым образом не поменялась и со сменой администрации Трумэна на администрацию Эйзенхауэра и заменой госсекретаря Дина Ачесона на Джона Фостера Даллеса. Эта политическая линия продолжилась и когда «охота на ведьм» стала затрагивать более высокопоставленные цели. При этом многие из тех, кто молчал перед лицом маккартизма, его от души осуждал в частных разговорах.
У Маккарти стали возникать проблемы, когда он решил «очистить» от «внутренних врагов» ЦРУ. Директор Аллен Даллес просто запретил своим сотрудникам являться на допрос в комитет Маккарти. Когда после долгих аппаратных битв пост верховного комиссара Американской зоны оккупации Германии, покинутый Макклоем в августе 1952 года, наконец занял в феврале 1953 года его протеже президент Гарвардского университета Джеймс Конант, тот тоже стал сопротивляться Маккарти. Ссылаясь на нехватку расходных средств, он отказался посылать своих сотрудников на допрос в Вашингтон.
Объявил войну Маккарти и сам Джон Макклой, перешедший председателем совета директоров в рокфеллеровский Chase National Bank. А так как Макклой оставался советником вновь избранного президента Эйзенхауэра, это означало, что президент стал воспринимать сенатора в качестве угрозы для внешней политики страны и для партии. Правда, для того, чтобы Макклой выступил против Маккарти, потребовалось, чтобы тот стал нападать лично на него. До этого он тоже безучастно наблюдал, как грубо ломается система «мягкой силы», в создании которой он принимал столь активное участие.
В итоге в 1954 году Маккарти сломался на попытке устроить «охоту на ведьм» в армии. И стал жертвой нового на тот момент телевидения. Слушания по якобы имевшему место в армии коммунистическому подполью транслировались по телевидению в прямом эфире. Так миллионы телезрителей впервые увидели самого Маккарти, его манеру держать себя и его манеру общаться с другими участниками слушаний.
Эта хамская манера возмутила консервативные нравы тогдашних американцев. Сторона защиты этим сознательно воспользовалась. Зная склонность Маккарти к демагогии при одновременном пренебрежении фактами, юристы армии позволили ему опозориться, а затем добили вопросом: «Разве у Вас совсем не осталось чувства приличия?» В довесок сенатору припомнили укрывательство его помощника от военной службы.
В результате Маккарти был объявлен выговор от лица всего сената. Хотя он формально оставался сенатором, он уже не мог никому по-настоящему угрожать. В 1957 году Маккарти умер в возрасте 48 лет от последствий хронического алкоголизма.
Что это было? Почему поначалу Маккарти, которого потом с такой легкостью «съели и выплюнули», мог держать в страхе большой пласт американского внешнеполитического истеблишмента? В таком страхе, который по своей силе превосходил хваленую американскую элитную солидарность. В страхе, поставившем на грань провала всю утонченную стратегию культурной войны, проводимой ЦРУ, Госдепом и «филантропическими» организациями вроде фондов Форда и Рокфеллера.
Ответить на этот вопрос может помочь другой вопрос: откуда у Маккарти появились списки госслужащих с левым прошлым? Кто его вел и «кормил» компроматом? У кого из по-настоящему мощных американских элитных игроков был интерес в политическом разгроме группы Ачесона, Макклоя, братьев Даллесов и иже с ними, стоящей у истоков создания ЦРУ и всей современной архитектуры национальной безопасности США?
Такой интерес был у директора ФБР Джона Эдгара Гувера. Гувер с 1924 года возглавлял Бюро расследований при минюсте США, добился его преобразования в Федеральное бюро расследований и был его директором до самой своей смерти в 1972 году. В истории мировых спецслужб трудно найти сравнимую с ним фигуру по влиянию и долгожительству. За свои первые 20 лет во главе ФБР Гувер добился превращения этой организации из относительно беззубого подразделения минюста в главную контрразведывательную тайную полицейскую структуру в стране.
Гуверу это удалось потому, что он гениально чувствовал политическую конъюнктуру и на всех этапах отвечал ее требованиям. И в рамках этой конъюнктуры он на ранних этапах зарекомендовал себя в качестве эффективного и последовательного борца с «красной угрозой», еще со времен первых антикоммунистических кампаний президента Вудро Вильсона и его генерального прокурора Александра Митчелла Палмера.
Во время войны Гувер пытался дополнительно расширить функции ФБР, включив в них внешнюю разведку, и таким образом превратить Бюро в полноценный аналог госбезопасности. Но ему помешала новая структура под названием Управление стратегических служб (УСС) и ее глава Уильям «Дикий Билл» Донован.
Гувер враждовал с Донованом еще с 1924 года, когда назначенному заместителем генерального прокурора Доновану поручили проверить работу Гувера и его ведомства. Отчет Донована обвинял Гувера в пренебрежении законом и создании в Бюро расследований режима личной власти. Гувер тогда отбился от Донована и сам стал против него интриговать, даже установил за ним слежку, которую ФБР сняло только в 1955 году.
Главным интересом Донована была разведка. Впервые он попробовал себя в этой деятельности в качестве американского офицера связи при штабе Колчака. Когда президентом США стал Франклин Рузвельт, друживший с ним Донован получил возможность воплотить свою мечту — создать американский аналог британской МИ-6. Выступая в качестве неформального посланника нового американского президента, Донован оброс контактами в МИ-6. Это сделало его желанным контрагентом для англичан, когда с началом Второй мировой войны возникла необходимость в координации разведдеятельности Вашингтона и Лондона. Это обстоятельство предопределило успех нового УСС и самого Донована в аппаратной борьбе с Гувером, создавшим внутри ФБР Специальную разведывательную службу (СРС). Деятельность СРС в итоге ограничилось Латинской Америкой, а после войны она была расформирована.
УСС же стараниями Донована, Аллена и Джона Фостера Даллесов, Джона Макклоя, Дина Ачесона оказалось преобразовано в Центральное разведывательное управление. По наследству от УСС ЦРУ получило и вражду с ФБР.
В довесок после смерти Дж. Эдгара Гувера в 1972 году общественности стало известно о личном архиве Гувера, который он вел в течение почти полувека. Архив содержал компромат на множество публичных и влиятельных людей, в том числе и на президентов США.
Гувер оценивал конъюнктуру с точки зрения того, как она может помочь ему укрепить свои позиции главы ФБР в еще достраивающейся американской системе национальной безопасности. Одновременно он стремился обезопасить себя через возможность применить против любого неугодного ему механизм шантажа. В этом он был похож на Маккарти, но оказался гораздо талантливей его. Как утверждают некоторые американские историки, если бы о противозаконной программе политической слежки ФБР стало известно в тот период, то вместо термина «маккартизм» мог бы появиться термин «гуверизм».
Гувер компромат коллекционировал, в то время как Маккарти разбрасывался компроматом, причем явно не им добытым. И наносил он удары диспропорционально, часто по людям, имеющим отношение к созданию ЦРУ и к его тайным операциям, особенно в области культурной войны. За этими же людьми вело слежку ФБР.
Можно ли на этом основании говорить о том, что сенатор Джозеф Маккарти был агентом Гувера, который «сливал» ему материалы для «охоты на ведьм»? Нет, с уверенностью на основе приведенной выше информации это утверждать нельзя. Но нельзя и отрицать, что Маккарти бил по политическим противникам Гувера.
Заодно «охота на ведьм» стала частью спора о том, как США следует противостоять СССР в Европе. В начале 1950-х годов. внутри Республиканской партии было распространено мнение, отличное от позиции президента-республиканца Эйзенхауэра, что американцам нужно «отбрасывать» советское влияние из Восточной Европы путем государственных переворотов и применения военной силы. Если абстрагироваться от экстравагантного стиля Маккарти, его «охота на ведьм» с точки зрения внешней политики была элементом спора между сторонниками стратегий «отбрасывания» и «сдерживания».
Главным сторонником стратегии «отбрасывания» в американском военном руководстве был генерал Дуглас Макартур. Он опробовал эту стратегию в Корее, попытавшись занять всю территорию страны. Тем самым он спровоцировал китайское вмешательство в войну и поставил возглавляемую США коалицию на грань выбора между военным поражением и ядерной эскалацией. После этого Трумэн освободил его от командования. Весь оставшийся период холодной войны США предпринимали попытки «откатывания» только в Западном полушарии — успешно на Гренаде и с треском провалившись на Кубе.
С точки зрения внутренней политики деятельность Маккарти привела к победе сторонников «открытого общества» над сторонниками активного преследования диссидентов. Хотя эта победа была неокончательной. В 1954 году, году разгрома Маккарти, Уильям Бакли-младший, будущий основатель журнала National Review, выпустил книгу под названием «Маккарти и его враги» — полностью апологетический текст в защиту опального сенатора. Это важно потому, что Бакли и его National Review стали центром притяжения для группы, позже осуществившей в Республиканской партии неоконсервативную переориентацию.