— «Шторм» — «Гнезду», наблюдаю движение с севера.

— «Шторм» принял.

— «Шторм» — «Гнезду», вижу еще две.

— «Шторм» — «Костру» — вспышка на западе.

— Циркулярно! Я — «Шторм»! Ограничить перемещение по открытой местности…

Мы только что вернулись из Белгорода. Успели сделать два рейса, довезли всех, даже ранение сердца. Уже ночь, надо поспать — завтра сутки в реанимации, — прилечь точно не удастся, везут со всех направлений, оперируем до утра. Пытаюсь заснуть под все эти «вспышка на западе, перемещение двух целей…» Сосед смотрит «Гарри Поттера»…

Над нашим медбатом кружат дроны противника. Они давно нас срисовали. Трудно скрыть такое скопление раненых, техники. У нас организованы «Гнезда» — пункты воздушного наблюдения. Они следят за небом. Если что заметят, открывают огонь. Главное — понять, кто летит. Два дня назад прямо над нами пролетело 15 «Гераней». В темноте сложно понять, кто и куда летит…

Тишину ночи разорвал резкий звук. Оказывается, я уснул. Ожила рация: «Вспышка на юге». Наверное, по Валуйкам ударили. Стало тревожно. Но прилетело не по Валуйкам — «Костер» — «Ахиллесу»! Прилет по третьей палатке!!!»

Всё. Одеться мне — несколько секунд. Уже выбегая, слышу, как рация требует срочно хирургов. В палатках у нас раненые. Бегу к приемнику. Мимо пробегает санитар, бежит за носилками. Спрашиваю, сколько раненых. Много. В приемнике уже на носилках на полу один раненый, второго заносят. У первого осколки залетели через рот, выбив зубы, и через верхнее нёбо в мозг. Второму осколок попал в висок справа. У него судороги. Первый уже в коме, но еще дышит. Шансов у него нет. Он уже убит. Но не успел умереть. Вызываю вторую бригаду на него, сам занимаюсь тем, что с виском. Вена, интубация, инфузия. Давление стабильное. Подогнали реанимобиль. Иду ко второму. Он тоже уже на ИВЛ. Напарник работает быстро. Смотрю: зрачки — широкие, пульса нет. Реанимация. Помогают курсанты Академии — у них войсковая стажировка, шестой курс. Спрашиваю: «Ваши все целы?» Все. Слава богу! Курсанты — они еще дети. Их поэтому за «ленточку» и не отправляют. Хотя там, где я провел полтора года, получается, было даже безопаснее. Прибежал командир. Сказал, что был сброс на палатку с ранеными. Всех раненых перевели в блиндажи и бетонное укрытие, которое мы несколько дней назад все-таки успели сделать. Личный состав, кто не задействован, спустились в подвал пятиэтажки. Мы продолжаем работать. Командир сказал, что через час десять возможен повторный прилет. Час десять — это время перезарядки дрона. В прошлый раз тоже повторно ударили через это время. Отправляю реанимобиль с раненым в Валуйки, его уже ждут. Всего раненых оказалось трое. Вначале казалось больше. Третий раненый лежит на соседнем столе. У него перелом плечевой кости. Он с ужасом смотрит, как мы пытаемся реанимировать бойца. Когда был прилет, он спал. Проснулся от жуткой боли в руке. Ему, можно сказать, повезло. Сосед его уже никогда не проснется…

Через полчаса должен приехать следующий автобус с ранеными. Мы его перенаправляем в другое место, у нас пока опасно. Командир взял двух автоматчиков и уехал в ночь. Все, кто остался, расселись по скамейкам вдоль стен. Я сижу напротив окна, почему-то в гордом одиночестве. Потом до меня доходит — окно не задержит осколки. Пересел. Время — три часа ночи. Или утра. Мне в шесть уже вставать, а сложно вставать, когда еще не ложился. Поэтому я просто вышел и по темноте вернулся в свой номер, лег и уснул. От судьбы не уйдешь. Снова проснулся в 5 утра — наши «Гнезда» оживились и огрызаются беглым огнем. Сбили — не сбили, но отпугнули точно. Больше прилетов не было.

В шесть утра горячей воды еще не подали, поэтому бодрящий холодный душ. Сегодня так даже лучше. Утро оживляет своей прохладой. Солнце еще невысоко. В утреннем сумраке раненые потянулись к столовой. Жизнь продолжается. На утреннем совещании один из наших руководителей распекает анестезиологов, что в реанимации было не очень чисто, что назначения не так записаны. Господи, дай ему здоровья, раз мозгов не дал…