Не нужно быть экспертом: если в России случится трагедия с большим масштабом, чем в Бужаниново, где выходцы из сопредельных стран изнасиловали и убили пожилую женщину, то народные сходы произойдут уже не на месте, а на площадях крупных городов. Мигранты — огнеопасная тема, способная быстро и сильно дестабилизировать ситуацию в стране.

В какой степени государство контролирует легальных и нелегальных мигрантов, что происходит в этой среде и какие проблемы нужно решить в первую очередь, рассказал в интервью ИА Красная Весна советник главы МВД Владимир Овчинский.

ИА Красная Весна: Владимир Семёнович, 30 сентября закончился мораторий на депортацию нелегальных мигрантов из России. Как Вы это оцениваете? Мораторий может быть продлен?

Владимир Овчинский: Глобально проблемы миграции мораторий не решает — скорее тактически. Один раз срок уже был продлен.

У нас такое количество нелегальных мигрантов на территории России, что никто не знает их реального числа. Первый замминистра Александр Владимирович Горовой называл недавно цифру 800 тыс. Другие расчеты показывают от 1,5 до 2–2,5 миллиона. По оценкам различных экспертных групп, до 10 миллионов нелегальных мигрантов.

Давайте реально говорить: средняя цифра — 1,5–2 миллиона, 2,5 миллиона. Мы не знаем реальную цифру, поскольку миграционная политика была расшатана в разные годы, миграционная служба была то самостоятельной, то в составе МВД, то опять выходила-приходила, поэтому такое разбалансирование. Естественно, надо было подстегнуть процессы легализации мигрантов. Сроком окончания моратория на депортацию объявили 30 сентября. Выстроились огромные очереди, потому что многие мигранты, особенно из Средней Азии, заинтересованы, чтобы законно работать и жить в России. Существовать на территории их республик сейчас непросто.

Работы там не хватает, а если она есть, то зарплата маленькая, а семья, как правило, огромная. Во многих республиках существуют непонятные системы взаимоотношений: начинают работать фирмы — их задавливают, владельцы и сотрудники бегут, им оказывается выгоднее быть в России.

Поэтому легализовать мигрантов надо. Мы не знаем, каково их количество в стране, чем они занимаются и что здесь делают. Из миллионов мигрантов достаточно одного процента криминально заряженных или тем более террористически заряженных, чтобы они нам испортили жизнь на многие годы.

В России называли цифру нелегальных мигрантов, чтобы подстегнуть их к легализации, и подстегнули очень сильно. Большое количество легализовалось. Их сейчас дактилоскопируют, ставят на электронный учет. Но, конечно, всех не успели до 30 сентября. А если люди стоят в очередях, не прячутся, то нужно пойти им навстречу и продлить мораторий на депортацию. Я думаю, это процесс абсолютно объективный. Конечно, продлят, наверное, чтобы люди могли зарегистрироваться.

ИА Красная Весна: Эксперты утверждают, что одной из главных проблем в плане легализации мигрантов является коррумпированность правоохранителей. Есть сведения, что бывшие правоохранители создают структуры, оформляющие приезжих по «серым схемам».

Овчинский: Коррупция существует везде, где есть проблема легализации. Такая проблема возникала и в Европе, и в Соединенных Штатах. Но я бы не считал, что она главная. Тем более с каждым годом, с каждым месяцем оформление мигрантов централизуется, автоматизируется, и эту сферу становится сложно коррумпировать.

Идеальная система заключается в том, чтобы всё было суперцентрализованно и находилось под жестким электронным контролем с внедрением новейших информационных технологий. Я считаю, даже имея в виду то, что сейчас появилось благодаря новым поправкам к закону, принятым в июле этого года, в проекте нового закона о мигрантах, который фактически разработало МВД, есть еще более совершенные новации.

ИА Красная Весна: Как Вы считаете, цифра в 15–16, а неофициально — под 20 миллионов мигрантов в России — нормальная?

Овчинский: Обратимся к истокам. Во-первых, проблема миграции стоит с первых дней распада СССР. Из бывших советских республик сейчас у нас больше 80% всех мигрантов. И когда мы говорим об иностранной преступности, то больше 80% процентов — это те, кто жил в республиках Советского Союза. Эти люди были такими же, как мы, — гражданами одной страны.

И с первых дней пошли перемещения: где-то обижали русских — они возвращались сюда, где-то начались межнациональные конфликты внутри республик, как в Узбекистане это было, в Грузии между грузинами и абхазами — тоже пошли миграционные процессы.

Где-то ухудшился уровень жизни — это дало самый большой отток, где-то войны начались.

Все эти годы, с 91-го, проблема миграции была одной из первоочередных.

И это не проблема сегодняшних дней, сейчас она просто обострилась. Где-то начиная с середины июля, все аналитики поняли: что бы ни говорили американцы, что бы ни говорили в ООН, к власти в Афганистане придут талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Никто не думал, что это будет так стремительно. Думали, с момента ухода американцев пройдет месяц до их прихода к власти, а они в течение трех дней пришли.

Главная проблема в том, что в мигрантской среде победа талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в определенных слоях, группах может восприниматься как спусковой крючок для того, чтобы активизировать противоправные действия на территории России.

Когда мы говорили об этом еще в июле месяце, то многие заявляли, что, всё будет нормально. Не будет! Об этом свидетельствуют последние операции, проведенные ФСБ, МВД, в стране уже задержано несколько групп, которые занимались вербовкой, готовили теракты.

Мы считали, что террористическая опасность подавлена после Второй чеченской войны. Сейчас она встала опять в полный рост.

ИА Красная Весна То есть условно, если до прихода к власти талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) у нас было 10 тысяч человек в исламистском подполье, то теперь может стать 15–20?

Овчинский: Дело не в том, как оно увеличится, оно может быть по численности таким же или меньше, дело в том, как радикалы будут заряжены идеологически.

Поскольку талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) только на словах будут бороться с преступностью, наркобизнесом, это может активизировать и другие криминальные направления — те же наркотики среди мигрантов. В этом плане и возникает опасность.

Я всегда говорю, даже если есть несколько групп, способных совершить или заряженных на совершение терактов, это уже опасно.

ИА Красная Весна: Как диаспоры ведут себя по отношению к исламистам, как они влияют на ситуацию?

Овчинский: Что такое диаспоры? Многие меня могут обвинить в предвзятости, но я с профессиональной точки зрения считаю, что ядро управления в национальных диаспорах является криминальным, связанным с организованной преступностью в тех странах, которые они представляют. Официально лидеры диаспор могут быть очень приличные люди, с ними можно спокойно сидеть за столом, договариваться, это религиозные люди, но управляют не они, а те, кто в тени. Управляют этнические криминальные авторитеты из тех стран, которые они представляют, азиатских: Таджикистана, Узбекистана, Киргизии, Казахстана.

У них здесь квартиры, базы, связи во всех структурах, и властных, и правоохранительных. Вот они управляют. В большинстве случаев они управляют правильно. Они нацеливают своих земляков на то, что им выгодно: работать и приносить прибыль, вести бизнес. Организуют завоз мигрантов, лоббируют увеличение их квот, многое делают для того, чтобы количество мигрантов увеличилось, и они получают со всех работ, строительных, сельского хозяйства, других — большой процент прибыли. Им этот процесс выгоден.

Но в диаспорах есть разные люди. И неизвестно, кто кому кинет какие деньги для определенных целей. Он может вести политику и согласовывать свои действия с нашими спецслужбами, с органами власти. Но мы не знаем, от кого он еще слева, сбоку получил деньги. На его счета перевели, сказали: нужно то-то и то-то сделать. Представитель диаспоры может быть внешне самым лояльным, а заниматься террористической или другой деятельностью.

И в этой связи концепт, который должен сейчас продвигаться, состоит в том, чтобы максимально повышать уровень оперативной осведомленности наших спецслужб и правоохранительных органов, чтобы знать реальное положение дел в этнических сообществах. Потому что ни один из эмигрантов не будет ничего совершать, если не получит одобрения «сверху».

Если он будет это делать самостийно — его найдут и оторвут ему голову, и у родственников еще оторвут. Поэтому надо очень хорошо знать, что творится внутри диаспоры и в ее криминальном ядре. Назвать всю диаспору криминальной нельзя: у нее есть криминальные ядра. И что там творится, какие команды отданы, какое влияние пошло, надо четко знать.

ИА Красная Весна: Какие препятствия для правоохранительных органов есть в этой работе?

Овчинский: Никаких. Важно, чтобы все были нацелены, понимали. Естественно, специалистов не так много, особенно чтобы работать с представителями этнических диаспор. Есть языковые барьеры — правда, сейчас это легче решается в связи с появлением приложений искусственного интеллекта.

Если оперативники записали какой-то разговор, его можно быстро перевести с помощью электронной системы и распечатать. Сейчас совсем другое время, нежели раньше. Работать, с одной стороны, легче, с другой — сложнее. Проблема в том, что надо сохранить все традиционные методы оперативной работы, которые никуда не уйдут, и для них должна быть еще большая надстройка в виде информационных технологий. Только так мы можем процессы как-то контролировать и регулировать.

ИА Красная Весна: Многие мигранты относятся к социально незащищенным слоям, и это дополнительная причина, по которой они приходят в мечети.

Овчинский: В мечетях идет позитивная работа. Может быть, какие-то подпольные мечети были? В официальных мечетях муфтии все везде настроены позитивно, прогосударственно. Я со многими общался, и они ведут такую работу. Значит, деструктивная работа ведется не в мечети, и никогда в мечетях не велась, она ведется в террористическом подполье.

В сетях.

Вообще, сейчас основная жизнь идет онлайн, особенно в даркнете — теневом интернете. Там есть специальные группы по интересам, религиозной и криминальной направленности.

Огромное внимание должно быть уделено мониторингу социальных сетей на всех уровнях. Опять же людьми, знающими язык или с хорошими инструментами перевода. В переговорах в соцсетях может содержаться информация о любых готовящихся или совершенных событиях.

Продолжение следует