Essent.press
Константин Голубев

Юрист назвал решение ЕСПЧ по делу Навального политическим актом

Эдвин Лорд Уикс. Маратха, раджа Гвалиора, отправляющийся на охоту из форта Гвалиор.
Эдвин Лорд Уикс. Маратха, раджа Гвалиора, отправляющийся на охоту из форта Гвалиор.

Суд отклонил апелляцию адвокатов на ранее принятое решение о замене условного срока Алексею Навальному на реальный. Излагая свое требование, адвокаты ссылались на решение Европейского суда по правам человека, который потребовал освободить подсудимого.

Степень законности такого требования и действия российских судов в связи с ним прокомментировал юрист, политолог, кандидат юридических наук, преподаватель юридического факультета Финансового университета при правительстве Российской Федерации Игорь Семеновский в беседе с корреспондентом ИА Красная Весна.

ИА Красная Весна: Сегодня очередной суд над Навальным. ЕСПЧ требует его освободить по жалобе на его заключение по делу «Ив Роше». Обязана ли Россия выполнять это требование? Если нет, то почему? В каких случаях мы можем не выполнять решения ЕСПЧ, а в каких обязаны?

— Вопрос выполнения решений ЕСПЧ, как и решений других межгосударственных органов, принятых на основании положений международных договоров Российской Федерации, является исключительной прерогативой нашего государства, а конкретно его принимает Конституционный суд. В него с соответствующим запросом могут обратиться президент, правительство или Верховный суд Российской Федерации.

Ключевой фактор возможности исполнения конкретного решения межгосударственного судебного органа — вопрос о том, не противоречит ли такое решение основам публичного правопорядка Российской Федерации.

Также следует исследовать вопрос о том, не налагает ли такое решение какие-либо исключительные и специфические обязанности на Российскую Федерацию или ее государственные органы и организации, основано ли оно на обычном контексте принятия таких решений в системе правового регулирования, нет ли в таком решении отступления от объекта, целей и содержания международного договора, на основании которого оно принято.

В решении ЕСПЧ 16 февраля по жалобе Алексея Навального от 20 января в соответствии со статьей 34 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод указывается, что палата из семи судей суда решила дать указание России в соответствии с правилом 39 регламента суда освободить заявителя, причем сделать это немедленно.

На мой взгляд, здесь, во-первых, следует обратить внимание на чрезвычайную оперативность действий ЕСПЧ, а во-вторых, на то, что практическое применение 39-го правила является крайне редким явлением в случае, когда заявителю грозит неминуемая опасность причинения ему непоправимого вреда жизни и здоровью. При этом, как отмечает сам же ЕСПЧ, на практике обеспечительные меры применяются только в ограниченном числе областей и в основном касаются высылки и экстрадиции по делам, связанным с миграцией, хотя отдельные исключения из этих случаев есть.

В-третьих, оценивая требования ЕСПЧ освободить оппозиционера, следует учесть, что в основу его принятия легли ответы правительства России на поставленные Европейским судом вопросы, в том числе об обеспечении безопасности Навального.

Очевидно, что российские власти совершенно не заинтересованы в том, чтобы с политиком что-то вновь произошло или была произведена какая-либо инсценировка такого происшествия. Поэтому, как это ни парадоксально, СИЗО или иное место лишения свободы — это гарант максимальной безопасности политика, с точки зрения применения 39-го правила регламента ЕСПЧ.

Таким образом, решение ЕСПЧ по обеспечительной мере, принятой, как говорит суд «на первый взгляд» (а не на объективный взгляд) противоречит здравому смыслу: иначе зачем было вообще охранявшемуся спецслужбами Германии Алексею Навальному возвращаться в Россию, где его, по логике европейского судебного органа, снова ждет очередное отравление и иные угрозы его жизни в заключении или на свободе?

Таким образом, обеспечительные меры ЕСПЧ об освобождении из-под стражи, когда есть вступившие в законную силу приговором суда и иные указанные обстоятельства — это, конечно же, акт скорее политический, чем юридический, что дает основания оценивать расширительное толкование применяемых норм на противоречие национальному законодательству.

Очевидно, что совокупность указанных обстоятельств дает основание для обращения компетентных органов в Конституционный суд Российской Федерации с запросом о возможности исполнения подобного решения.

В то же время министр юстиции Российской Федерации, заявив 17 февраля о том, что данное решение является необоснованным и неправомерным, не уточнил, будут ли ответственным министерством готовиться документы для обращения правительства в Конституционный суд по данному вопросу.

Вместе с тем это — может быть, первый в российской правовой практике случай, когда запрос в Конституционный суд будет касаться возможности исполнения не окончательного решения ЕСПЧ (как это было по делу «Гладков и Анчугов против России» и по делу «ЮКОС против России»), а промежуточного решения об обеспечительной мере в рамках рассмотрения отдельного дела по жалобе заявителя.

Важным будет и то, как требование ЕСПЧ оценит российский суд апелляционной инстанции при рассмотрении жалобы адвокатов осужденного о его освобождении из-под стражи.

Константин Голубев
Свежие статьи