Бывший научный руководитель Хэ Цзянькуя — физик и биоинженер Майкл Дим, сотрудник Университета Райса в Хьюстоне. Хэ Цзянькуй работал над диссертацией под руководством Дима в Университете Райса с конца 2006 по 2010 год.
Университет Уильяма Марша Райса (сокращенно — Университет Райса) расположен в городе Хьюстон, штат Техас. Он был основан в 1891 году бизнесменом по фамилии Райс, решившим вложить свои деньги в создание свободного университета. Строительство началось уже после смерти Райса и завершилось в 1912 году. В том же 1912 году в университете начались занятия.
Что же касается самого Райса, то уже после его заявления о намерении вложить деньги в создание университета он был убит. Убит он был в 1900 году своим адвокатом, который организовал это убийство при помощи слуги Райса. Убийцы отравили спящего Райса хлороформом. И подделали завещание Райса. В подделанном завещании говорилось о том, что Райс не на университет отдает свои деньги, а что он завещает все деньги своему адвокату.
Потребовались годы для того, чтобы привлечь к ответственности убийц. Их привлечением к ответственности занимался друг Райса Джеймс Бейкер, отец известного политика Джеймса Бейкера III, ставшего госсекретарем США при президенте Джордже Буше-старшем.
В 1907 году будущий Университет Райса, который поначалу назывался Институтом Райса, возглавил известный американский педагог и администратор образования Эдгар Оделл Ловетт.
Уже при Ловетте Университет Райса стал очень серьезным учебным заведением, которое, в отличие от многих других, вплоть до 60-х годов XX века, согласно своему уставу, принимало к обучению только белых жителей Хьюстона и Техаса и не взимало плату за обучение (на сегодняшний день это правило не действует: в университет принимают мужчин и женщин всех цветов кожи, а стоимость обучения в нем исчисляется десятками тысяч долларов).
Но главное не в этом, а в том, что Университет Райса с давних пор находится в особо тесных отношениях с Космическим центром имени Линдона Джонсона, расположенным около Хьюстона и являющимся одним из подразделений NASA (National Aeronautics and Space Administration) — Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства.
В Космическом центре Линдона Джонсона (The Lyndon B. Johnson Space Center, JSC), который очень тесно связан с Университетом Райса, и мы увидим, как именно он связан, занимаются разработкой пилотируемых космических кораблей, обучением астронавтов и подготовкой пилотируемых космических полетов. Там же расположен Центр управления и контроля за космическими полетами.
Тесные отношения между Университетом Райса и данным Космическим центром начались с того, что центр был построен на земле, переданной определенными представителями большого бизнеса (позже мы уточним, какими, и это важно) Университету Райса для того, чтобы тот предложил эту землю NASA для создания Центра пилотируемых космических полетов.
12 сентября 1962 года на стадионе Университета Райса выступил президент США Джон Кеннеди, заявивший, что США намерены высадиться на Луну в конце 1960-х годов и стать тем самым ведущей космической нацией в мире.
Присмотритесь повнимательнее к этой известной фотографии, сделанной 18 мая 1963 года, за полгода до убийства одного из изображенных на ней людей. С кем так оживленно беседует президент США Джон Фицджеральд Кеннеди? С известным нацистским преступником Вернером фон Брауном, являвшимся с 1956 года руководителем американской программы разработки межконтинентальной баллистической ракеты «Редстоун». А с 1960 года фон Браун стал членом NASA и директором Центра космических полетов NASA. И возглавил разработку ракет-носителей серии «Сатурн» и космических кораблей серии «Аполлон». Вот с кем беседует Кеннеди. И понятно, о чем, — как стать первой нацией в мире. Потому что это поручено фон Брауну.
Пока фон Браун двигался от депортированного из Германии нациста к человеку с измененной биографией, потом к скромному исследователю, обобщающему собственный материал, полученный в нацистской Германии, потом к небольшому руководителю, потом к большому руководителю и так далее — пока все эти движения шли, они не помешали Советскому Союзу опередить американцев не только с запуском первого искусственного спутника Земли, но и с триумфальным полетом Юрия Гагарина. И Кеннеди был вынужден, наконец, капитулировать перед фон Брауном, выступить на стадионе Университета Райса с программной речью, заявить в этой речи о том, что для престижа американской нации необходимо обеспечить высадку американского астронавта на Луну до 1970 года. И назначить абсолютным руководителем всего этого того самого Вернера фон Брауна, который потом, чуть позже, будет соучаствовать в убийстве Кеннеди.
Значит, именно Вернер фон Браун, известный не только своими научными открытиями, но и военными преступлениями (может быть, доктор Менгеле тоже делал открытия, как знать?), был назначен абсолютным руководителем всего, что касается американского «лунного» проекта.
А этот фон Браун (чью биографию редактировали, как и биографии других перевезенных в США нацистов, в рамках некоей ЦРУшной операции, которая называлась «Скрепка» — когда убиралось то, что они эсэсовцы и так далее и тому подобное) взял на себя не только роль «лунного» шефа Соединенных Штатов, он взял на себя еще и роль гуру в вопросе о полномасштабной, в том числе и оккультной, реставрации нацизма в той его редакции, которая возлагает слегка скорректированную нацистскую миссию уже не на Германию, а на США.
Фон Браун сделал всё, чтобы собрать вокруг этой неафишируемой идеологии тех самых элитных американских немцев, которые уберегали от справедливого наказания не только представителей IG Farbenindustrie, но и этого самого фон Брауна, а также очень многих других.
«Мы сделали выбор отправиться на Луну. Мы сделали выбор отправиться к Луне в этом десятилетии, и совершить другие вещи. Не потому, что они простые, а потому, что они трудны. Потому что эта цель позволит нам организовать и оценить наши лучшие силы и способности. Потому что это тот вызов, который мы готовы принять, то, что мы не готовы отложить. То, в чем мы одержим победу, как и в другом.
Именно поэтому я считаю принятое в прошлом году решение — направить все наши усилия на космическую программу — одним из важнейших решений, принятых за время моего пребывания на посту президента.
За минувшие 24 часа мы осмотрели все объекты, которые сейчас строятся для величайшего и наисложнейшего исследования в истории человечества».
Кеннеди где произносит эти слова? В Университете Райса. Так где находятся объекты, которые он осмотрел? В том же Хьюстоне, где размещен данный Университет Райса. Какие объекты осмотрел Кеннеди? Те самые, которые расположены к юго-востоку от Хьюстона.
И теперь я буду обсуждать то, какая именно компания, передала землю Университету Райса для того, чтобы на этой земле был построен Центр NASA, который осматривал Кеннеди. Это компания «Хамбл Ойл» (Humble Oil Co.). Запомните это название, мы эту компанию будем обсуждать подробно.
Позже мы сумеем убедиться в том, что связь Университета Райса, специфической компании «Хамбл Ойл» и космических начинаний, руководимых Вернером фон Брауном, является и очень прочной, и долговременной, и крайне существенной для нашего понимания масштаба ковидной затеи.
Пока я лишь обращу внимание зрителя на то, что Вернер фон Браун действительно был неформальным лидером, идеологически координировавшим нацистов, переехавших в США, и близкие к этим нацистам группы, включая элитных американских немцев. И что речь шла о полномасштабном переносе слегка отредактированной миссии рейха на Соединенные Штаты.
Если фон Браун был главным в этом вопросе, то могли ли и он сам, и руководимые им нацисты не перестукиваться с переехавшими в США нацистами, занятыми биологическим оружием в Форте Детрик и других местах, и которых вытаскивали все те же люди тем же образом? Ясно, что они не могли не перестукиваться, и что они перестукивались.
Как именно и на какой основе — я сообщу чуть позже. Сейчас же я в виде заметки на полях сообщу зрителю, что среди выпускников университета Райса ряд Нобелевских лауреатов, ряд астронавтов, а также Джулиан Хаксли — биолог, создатель синтетической теории эволюции, призванной преодолеть противоречия между дарвинизмом и генетикой.
В семье Хаксли было сразу несколько выдающихся интеллектуалов.
Это и Томас Хаксли (иногда его фамилия произносится как Гексли), выдающийся биолог, защищавший теорию Дарвина так яростно, что его назвали «бульдогом Дарвина», и внуки этого Томаса.
Первым из них по известности является писатель Олдос Хаксли, создатель антиутопии «О дивный новый мир».
Второй — выпускник университета Райса сэр Джулиан Хаксли, сумевший обеспечить убедительное сопряжение дарвинизма, который защищал его дед, и генетики. Сэр Джулиан является основателем знаменитого Фонда дикой природы.
Третий внук Томаса — Нобелевский лауреат, физиолог сэр Эндрю Хаксли.
Мое сугубо субъективное мнение состоит в том, что самым человечным и не оголтелым в этой компании был писатель Олдос Хаксли. И что этот писатель в своем сочинении «О дивный новый мир» озвучивал то, что на полном серьезе обсуждалось членами его дарвинистско-генетического семейства. Притом что ученые, входившие в это семейство, не антиутопиями занимались, как их родственник Олдос, не мистикой увлекались и не наркотики нюхали, а наступательно осуществляли то, о чем болтал их артистический родственник. Дух семейства Хаксли — это очень важное слагаемое в том, что касается порабощения человечества с помощью редактирования человеческого генома.
С одной стороны, я не считаю возможным делать какие бы то ни было выводы из того, что сэр Джулиан Хаксли был выпускником Университета Райса. Потому что у каждого университета есть очень разные по своей ориентации выпускники.
С другой стороны, обсуждаемый мною сюжет с участием сотрудников Университета Райса в крайне сомнительных экспериментах, явно имеющих отношение к антиутопиям Олдоса Хаксли (то есть выращиванию людей в инкубаториях, делению их на генетические касты, разведению низкоорганизованных людей-эпсилон, программированию людей на выполнение определенного вида работ и так далее), не позволяет мне совсем уж вывести за скобки связь Университета Райса с семейством Хаксли.
Поэтому я обозначаю эту связь и одновременно прошу зрителя рассматривать ее только как некую заметку на полях, и не более того. Но и не менее.
В отличие от представителя семейства Хаксли, который окончил Университет Райса и отправился в свободное научное плавание, Майкл Дим, этот ближайший сподвижник и вдохновитель товарища Хэ Цзянькуя, решившего воплотить в жизнь утопию, созданную представителем семейства Хаксли, связан с Университетом Райса по-настоящему.
В 2002 году он перешел в Университет Райса. До этого он проживал в Лос-Анджелесе и работал там в Калифорнийском университете доцентом кафедры химической технологии.
Дим окончил в 1991 году Калифорнийский технологический институт по специальности «технология химического производства».
В 1994 году Дим защитил по той же специальности докторскую степень в Университете Беркли, расположенном все в той же Калифорнии.
После защиты Дим работал в Гарвардском университете.
Потом он шесть лет — с 1996 по 2002 год — работал сначала ассистентом, а затем доцентом кафедры химической технологии Калифорнийского университета, расквартированного в Лос-Анджелесе.
В 2002 году он стал профессором в Университете Райса.
Дим является профессором биохимической и генетической инженерии и одновременно профессором физики и астрономии в этом, подробно нами обсужденном, университете.
В 1999 году журнал MIT Technology Review Массачусетского технологического института назвал Дима одним из 100 лучших молодых ученых США, заслуживающих того, чтобы их называли новаторами.
Интересно, что в настоящий момент на сайте Университета Райса все страницы с упоминанием Дима удалены. Но они есть в веб-архиве, и с ними можно ознакомиться. Так вот, согласно информации, которая ранее была размещена на сайте Университета Райса, группа профессора Майкла Дима работала в целом ряде направлений, занимаясь и иерархическим подходом к молекулярной эволюции белка, и системой эффективности вакцин, и методами формирования иммунной системы, и термодинамической теорией эволюции, и прочими продвинутыми исследованиями.
На одной из удаленных страниц, сохранившихся, подчеркну еще раз, в веб-архиве, можно прочесть, что исследования группы профессора Майкла Дима финансируются по программе Basic Energy Sciences министерства энергетики США и по программе DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency), то есть Пентагоном. При этом министерство энергетики США интересуют исследования группы профессора Дима, касающиеся процессов, протекающих в минералах, свойства которых используются при жизнеобеспечении космических станций. Речь идет о цеолитах, которые избирательно поглощают углекислоту и почти не поглощают азот и кислород. То есть министерство энергетики США финансирует исследование группой профессора Дима того, что может называться изготовлением прибора под названием «молекулярное сито». То есть нечто в космическом корабле, что должно быть устранено с корабля (углекислота, например), должно отсеиваться, другое должно сохраняться — вот эти исследования финансирует министерство энергетики. А вот что финансирует DARPA?
Связь таких исследований, финансируемых министерством энергетики, с традиционной для Университета Райса близостью к NASA вообще и ее хьюстонскому космическому центру в частности говорит о том, что профессор Дим и его сотрудники отнюдь не являются вольными стрелкáми, авантюристами, подтолкнувшими другого авантюриста, Хэ Цзянкуя, к экспериментам над близнецами. Эти люди предельно вписаны в то, что называется секретными военными разработками. И ни на какие авантюры и экспромты не способны.
В 1978 году некая частная независимая новостная информационная организация «Хроника» была продана бизнесменам, которые создали на ее основе организацию «Хроника высшего образования». Эта организация выпускает ряд «Хроник» — «Хронику высшего образования», «Хронику филантропии», «Хронику обзора» и так далее.
В одном из выпусков «Хроники высшего образования» профессор Дим так объясняет причины своего перехода из Калифорнийского университета в Университет Райса (прошу внимательно прислушаться к каждому слову). Дим сообщает: «Я переехал в Райс, потому что он продвигает междисциплинарные исследования, особенно в области биомолекул. Он находится очень близко к Техасскому медицинскому центру, поэтому Райс и медицинский центр активно сотрудничают, что может привести к постановке перед нами новых задач».
Итак, из уст этого самого работника Университета Райса, прямого вдохновителя Хэ Цзянькуя, мы узнаем, что Университет Райса очень близок к Техасскому медицинскому центру. А что это за центр?
Техасский медицинский центр — это конгломерат больниц и исследовательских центров, принадлежащих нескольким десяткам различных институций, включая университеты, колледжи, штат Техас и министерство по делам ветеранов США. Это очень большая институция. Центр имеет свой совет директоров, руководство и консультативный совет директоров, в который входят представители составляющих медицинский центр учреждений.
В числе университетов, участвующих в работе Техасского медицинского центра, — университет под названием «Университет Хьюстона — Чистое озеро» (University of Houston — Clear Lake). Что это за университет?
В 1961 году NASA, к которому нам все время приходится возвращаться, создало уже обсуждавшийся нами Центр пилотирования космических кораблей в окрестностях Хьюстона, недалеко от берега солоноватой гавани, именуемой Чистое озеро. Озеро питается водой из залива Галвестон, расположенного в западной части Мексиканского залива. В окрестностях озера находятся и базы отдыха, и высокотехнологические предприятия, и тот самый Центр пилотирования космических кораблей, который все время приковывает к себе наше внимание.
Этот Центр пилотирования космических кораблей выстроил отношения с Хьюстонским университетом, поскольку выяснилось, что в структуру данного Центра должно входить какое-то звено, способное осуществлять непрерывную образовательную деятельность.
Но для того, чтобы это звено обладало необходимой гибкостью и не было чрезмерно зарегулировано тем же NASA или какими-то еще военными структурами, NASA нужны были для реализации такого образовательного проекта частные спонсоры. И таким спонсором опять же стала техасская компания «Хамбл Ойл» (Humble Oil Co.) И пора, наконец, обсудить эту компанию.
В 1903 году в окрестностях города Хамбл, входящего в Большой Хьюстон, была обнаружена нефть.
К 1905 году месторождение Хамбл было крупнейшим в Техасе.
К этому моменту к данному месторождению стали присматриваться наиболее бойкие нефтяники, один из которых — Уильям Стэмпс Фариш II стал впоследствии и президентом Standard Oil Company («Стандард Ойл»), и президентом американского Института нефти.
Уильям Фариш нашел общий язык с семьей Стерлингов и стал вице-президентом созданной Стерлингами компании Humble Oil Co. («Хамбл Ойл»).
Именно Фариш организовал взаимодействие Humble Oil Co. и той знаменитой компании Standard Oil Company of New Jersey, которая, купив акции компании Humble Oil Co., не поглотила полностью эту компанию, а сделала ее «подвижной частью» своего целого.
Humble Oil Co. стала крупнейшим подразделением Standard Oil Company of New Jersey. А Фариш в 1933 году стал председателем совета директоров Standard Oil.
А в 1937 году он стал президентом Standard Oil.
С началом Второй мировой войны Фариш стал еще и членом Национального военного совета нефтяной промышленности США.
Ну, а теперь главное. Знакомая нам по фирме Bayer и нацистским преступлениям немецкая компания IG Farbenindustrie имела тесные отношения с американской компанией Ethyl Gasoline Corporation («Этил Гэзолин Корпорейшн»), фактическими хозяевами которой были, во-первых, Standard Oil Company of New Jersey и, во-вторых, ничуть не менее известная американская компания General Motors.
IG Farbenindustrie и Ethyl Gasoline Corporation создали совместное предприятие Ethyl GMBH, то есть немецкую фирму «Этил» (GMBH — по-немецки сокращенное «Общество с ограниченной ответственностью»).
Эта компания Ethyl GMBH была соучастницей нацистских преступлений, совершенных в Освенциме, узники которого с 14 июня 1940 года участвовали в производстве искусственного каучука из угля.
Кроме того, американцы, действуя через предприятия Ethyl GMBH, помогли построить в Германии заводы по производству тетраэтила, который был крайне важен в качестве присадки к нефтяному топливу.
Кроме того, наладить производство искусственного каучука, которое для немецких нацистов было жизненно важно, Германии помогла сама Standard Oil Company of New Jersey. Без этого производства захлебнулась бы вся немецкая военная машина.
Таким образом, в этом производстве немецким нацистам помогали американцы. Именно эти американцы, включая Humble Oil Co. и Фариша. Это, как говорят иногда в таких случаях, «советские инсинуации»? Полно!
25 марта 1942 года помощник генерального прокурора США Турман Арнольд объявил, что Фариш вместе с другими сотрудниками Standard Oil и смежных компаний признал себя «неоспаривающим» в уголовных судах Ньюарка, штат Нью-Джерси, преступные сговоры с нацистским правительством Германии.
Повторяю — это сделал помощник генерального прокурора США в 1942 году. Что именно? Он объявил, что сам Фариш признал себя «неоспаривающим» в уголовных судах Ньюарка, штат Нью-Джерси, преступные сговоры с нацистским правительством Германии. Фариш сам это признал.
В рамках сделки о признании вины обвинения были сняты и с Фариша, и с его подельников, потому что Standard Oil выполнил требования правительства США в части, касающейся немецких патентов Standard Oil, и заплатил штраф в 50 тысяч долларов.
Уильям Стэмпс Фариш был оштрафован на 1000 долларов США. Аналогичные штрафы (каждый из которых не превышал пяти тысяч долларов) были наложены на различные филиалы Standard Oil и ее дочерние компании.
На сотрудничестве с нацистами Уильям Стэмпс Фариш в качестве крупного акционера, председателя и президента Standard Oil заработал многие миллионы долларов. А заплатил тысячу долларов. Но признал свое сотрудничество с нацистами, и за признание был смягченно наказан — тысячей долларов.
Будущий президент США Гарри Трумэн на тот момент был сенатором. И в качестве такового заявил, что действия Фариша лично по получению прибыли от нацистской военной машины и передаче нацистам определенных патентов граничат с национальной изменой.
По собственному признанию Майкла Дима, вдохновителя товарища Хэ Цзянькуя в деле создания генномодифицированных людей, этот самый Дим перебрался в Университет Райса, чтобы находиться близко к Техасскому медицинскому центру. Потому что Университет Райса является одним из членов Техасского медицинского центра.
Ну так вот, в Техасский медицинский центр входит медицинский факультет Хьюстонского университета — Чистое озеро (University of Houston — Clear Lake). Сам Хьюстонский университет очень плотно сотрудничает с NASA.
А спонсорами Хьюстонского университета в целом — а значит, и столь дорогого сердцу Майкла Дима Техасского медицинского центра, частью которого является медицинский факультет Хьюстонского университета, — является ныне компания Exxon Mobil Corporation.
Эта компания появилась в 1999 году в результате слияния компаний Exxon и Mobil.
В свою очередь, компания Exxon возникла в 1972 году в результате слияния уже знакомой нам Humble Oil Co. и Standard Oil Company of New Jersey, то есть в результате слияния двух компаний, ранее руководимых Уильямом Стэмпсом Фаришем — человеком, официально признанным виновным в нацистских преступлениях по причине своей особой связанности — с кем? Со все той же IG Farbenindustrie.
Ну, а теперь посмотрим, чем занят этот самый Техасский медицинский центр. И какое место в нем реально занимает господин Майкл Дим.
Заходим на сайт университета Хьюстона. Мы уже помним, что этот университет развернулся на деньги Фариша и его подельников, сотрудничавших с нацистами. Помним мы и то, что этот университет тесно сотрудничал с NASA, в котором главным был Вернер фон Браун. Ну вот, мы заходим на сайт этого университета и обнаруживаем презентацию под названием «Физическая теория иммунных систем».
Слева фотография, на которой изображен Майкл Дим и его китайский подельник товарищ Хэ Цзянькуй.
Справа короткая статья Майкла Дима с названием, которое буквально переводится как «Математические приключения в биологии».
Впрочем, дело не в названии, а в том, что Майкл Дим очень хорошо укоренен в Хьюстонском университете и в Техасском медицинском центре. И что Дим и товарищ Хэ Цзянькуй очень близки. При этом Дим — ведущий, а Хэ Цзянькуй — ведомый.
Соучастниками математико-биологических затей Дима и Хэ Цзянькуя являются Университет Райса (Дим прямо рекомендован как представитель этого университета), NIH (National Institutes of Health — Национальные институты здравоохранения США), DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency — Управление перспективных исследовательских проектов министерства обороны США) и DEO (Department of Energy Office — министерство энергетики США). Так что Майкл Дим, еще раз говорю, не авантюрист-одиночка. Он руководитель группы, опекаемой и министерством обороны США. И министерством энергетики США. И Университетом Райса. И Техасским медицинским центром, частью которого является Хьюстонский университет. И NASA, тесно сотрудничавшим с этим университетом. И Exxon Mobil Corporation, частью которого стала Standard Oil Company of New Jersey, нити от которой тянутся к IG Farbenindustrie — то есть той самой корпорации Bayer, которая купила Monsanto, с ее генномодифицированными затеями.
Выложенная на этом же сайте реклама сотрудничества, осуществляемого в сфере биологических исследований Университетом Райса, Хьюстонским университетом и Техасским медицинским центром, имеет подзаголовок: «Ведущие исследования, бесконечные возможности».
Что же это за ведущие исследования, в рамках которых развернулись Майкл Дим и его товарищ Хэ Цзянькуй?
Это исследования в сфере глобальных вызовов человеческому здоровью, исследования в сфере создания новых инструментов, позволяющих производить вакцины, в сфере эволюции вирусов, в сфере эпидемиологии, в сфере особых методов кластеризации, в сфере борьбы с лихорадкой Денге и, наконец — last but not least (последнее по счету, но не по важности) — в той самой сфере CRISPR, которую мы подробно описали, и которая была использована товарищем Хэ Цзянькуем по рекомендации господина Майкла Дима.
Кстати, еще одно место работы господина Дима — американский институт медицинской и биологической инженерии. Одним из основателей этой организации является господин Шу Чиен, который родился в Пекине и вырос в Шанхае.
Господин Чиен родом из королевской семьи Цянь Лю, которая в древности царствовала в одном из китайских королевств. Родственники господина Чиена занимали очень высокое положение в докоммунистическом Китае. А потом и этот господин, и его родственники бежали на Тайвань, где опять же занимали очень высокое положение.
Вопрос о том, кто является настоящим субъектом, который через посредников, таких как Дим, руководил преступной затеей товарища Хэ Цзянькуя, требует отдельного обсуждения и отдельной доказательной базы. Но то, что Майкл Дим и Хэ Цзянькуй занимались вместе, например, исследованиями вирусов гриппа, несомненный факт, отраженный в публикациях Университета Райса.
Хэ Цзянькуй, защитив докторскую под руководством Майкла Дима, вернулся в Китай. Но свою лабораторию в Южном университете науки и технологии в Шеньчжене товарищ Хэ Цзянькуй, который к этому моменту был еще и хозяином двух генетических компаний, организовал вместе со своим учителем Майклом Димом. И это неопровержимый факт.
27 ноября 2018 года на сайте Китайской интернет-компании Sina Corporation выходит статья, в которой описано становление Хэ Цзянькуя как ученого. Помимо Майкла Дима, как сказано в статье, у Хэ Цзянькуя есть еще один американский учитель и покровитель — это некий Стивен Куэйк, который, как говорится в статье, действительно открыл Хэ Цзянькую дверь в новый для него мир биомедицины.
Стивена Куэйка опекал лауреат Нобелевской премии по физике Стивен Чу, который был министром энергетики США при Бараке Обаме.
В 2016 году господин Чу подписал письмо с призывом к Гринпис, ООН и правительствам всего мира прекратить борьбу с генетически модифицированными организмами.
Казалось бы, какое отношение этот господин, занятый физикой и получивший Нобелевку за создание методов охлаждения и улавливания атомов лазерным лучом, имеет к генномодифицированной продукции? И о каком письме идет речь?
В 2016 году 107 нобелевских лауреатов зачем-то подписывают коллективное письмо, в котором говорится не о будущем человечества, а о том, что определенная генномодифицированная продукция (речь идет о так называемом «золотом рисе») может сократить дефицит витамина А, вызывающий слепоту и смерть у детей в развивающихся странах и потому недопустима борьба с этой продукцией под лозунгом вредности ГМО.
Никто и не скрывает того, что нобелевские лауреаты не стихийно возгорелись желанием защищать определенную генномодифицированную продукцию — что и мелко для них, и странно. И что их к этому побудили некие организаторы кампании по защите этой продукции. И что организаторами этой кампании являются конкретные лица — Ричард Робертс и Филипп Шарп.
Ричард Робертс и Филипп Шарп получили Нобелевскую премию в 1993 году за открытие, независимо друг от друга, прерывистой структуры гена.
О какой прерывистости идет речь?
Первый этап считывания генетической информации именуется транскрипция. На этом этапе последовательность важнейших слагаемых ДНК, этого хранителя генетической информации, переписывается в такую же последовательность этих слагаемых у РНК, которая должна передавать информацию от ДНК к фабрикам белка.
При исследовании этого первого этапа выяснилось, что формируемый на нем первичный транскрипт, в который вписывается всё, что содержится в ДНК, отличается от зрелой матричной РНК, в которой остается только самое нужное для будущего производства белка. Это «самое нужное» американский молекулярный биолог Уолтер Гилберт назвал экзоном. Он же назвал как бы ненужное, то есть удаляемое из зрелой матричной РНК, — интроном.
Наличие совокупности экзонов и интронов называется прерывистостью или мозаичностью гена.
В процессе превращения первичного транскрипта в зрелую РНК имеет место вырезание определенных слагаемых и склеивание того, что осталось после этого вырезания. Наиболее часто этот процесс происходит при созревании (то есть превращении в зрелую) матричной РНК, представляющей для нас особый интерес в связи с деятельностью гейтсовской компании Moderna, которая как раз этими матричными РНК и занята. При этом из незрелой матричной РНК удаляются интроны, которые не кодируют белок. После удаления экзоны, кодирующие белок, определенным образом склеиваются. Именно так незрелая протоматричная РНК превращается в ту зрелую матричную РНК, с которой считываются (транслируются) некие коды, запускающие производство белка клетки. Эту зрелую матричную РНК Гейтс и его компания хотят использовать для создания вакцины, спасающей человечество от ужасного ковида.
Но вернемся к Шарпу и Робертсу. Шарп и Робертс в 1977 году показали, что интроны извлекаются из незрелой матричной РНК с помощью процесса, который назвали сплайсингом, то есть сращиванием или склеиванием. Авторы изучили этот процесс, пришли к определенным выводам.
Спросят: «Ну и что? Разве это плохо?»
Нет, это не плохо, это замечательно. Совершенно недопустимо демонизировать эту выдающуюся исследовательскую работу. Но столь же недопустимо демонизировать работы по открытию структуры атома и ядерных реакций, которые в итоге породили ядерное оружие. Использование сплайсинга вполне может породить то, что по своей сокрушительности будет сильно превышать сокрушительность ядерного оружия. А может породить и нечто иное, крайне необходимое, полезное.
Но главное — при чем тут странная по характеру и чересчур мелкая по сравнению со статусом ученых поддержка какого-то «золотого риса», какого-то отдельного ГМО? Эйнштейн поддерживал бомбардировки Хиросимы и Нагасаки? Нильс Бор это поддерживал? Кто-то из ядерщиков писал коллективное письмо в защиту нанесения ядерных ударов по таким-то городам с помощью такого-то оружия? Мол, хорошо бы долбануть нейтронной бомбой туда-то и туда-то, чтобы… чтобы что? Чтобы витамина А стало больше… Кто-то из маститых химиков такого же нобелевского ранга поддерживал применение во Вьетнаме уже обсуждавшегося нами Agent Orange?
А тут-то мы имеем дело с чем-то совсем уж странным — с очень небезусловным и при этом достаточно мелким начинанием под названием «поддержка золотого риса». Что за странность-то такая?
Повторяю, я никакими демонизациями не занимаюсь. Я обнаруживаю странность, и в этом моя обязанность аналитика. Я всего лишь устанавливаю, что Шарп и Робертс, зачем-то побудившие других нобелевских лауреатов подписать письмо по проблеме, не заслуживающей внимания такого числа очень разных по роду научной деятельности нобелевских лауреатов, изучают возможности переходов от незрелой матричной РНК к зрелой матричной РНК, то есть этого самого сплайсинга, и тем самым их исследования, как минимум, тесно сопряжены с тем, что касается редактирования генома. Я не говорю, что они тождественны. Но они, безусловно, сопряжены. И потому инициатива этих ученых в деле воспевания ГМО порождена, как минимум, желанием маргинализовать все, что подвергает сомнению генную модификацию, генное редактирование и так далее. «Руки прочь от наших замечательных исследований и не смейте обсуждать их плохие последствия!» Ну не могли этого сделать Эйнштейн, Бор и другие.
Подробное обсуждение сферы интересов Филиппа Шарпа (а он не только генами занимался, но и исследованиями человеческого мозга, который тоже надо было спасать от разных заболеваний с помощью тончайших манипуляций) увело бы нас далеко в сторону. Тем более, что в тандеме Робертс-Шарп мотором инициативы по подписанию письма очевидным образом является именно Ричард Робертс.
Who is мистер Робертс?
Ричард Робертс — главный научный сотрудник компании New England Biolabs (NEB), очевиднейшим образом поддерживающей работы по редактированию генома. Установив это, перехожу к обсуждению самого письма нобелевских лауреатов.
Письмо нобелевских лауреатов было опубликовано в газете The Washington Post 30 июня 2016 года. В нем говорится (цитирую): «Научные и регулирующие органы по всему миру неоднократно и последовательно находили, что сельскохозяйственные культуры и продукты питания, улучшенные с помощью биотехнологии, были настолько же безопасными, если не более безопасными, чем те, которые получены с помощью любого другого метода производства. Никогда не было ни одного подтвержденного случая отрицательных последствий для здоровья людей или животных от их потребления. Неоднократно было показано, что их воздействие на окружающую среду приносит меньше ущерба и является благом для глобального биоразнообразия».
Ну, я тут даже комментировать не буду. Никогда ничего против этого не говорилось, никто против не выступал… Что это значит? Я опять приведу сравнение с ядерной тематикой. Это как если бы было сказано: «Все органы всегда подтверждали, что облучение тем, что извергает из себя ядерное оружие при взрыве, всегда имело чисто благие последствия, никогда на приводило ни к каким повреждениям и резко увеличивало здоровье людей…»
Помимо письма нобелевских лауреатов, The Washington Post в тот же день опубликовала комментарий к этому письму, написанный Джоэлем Ахенбахом.
Ахенбах работает в The Washington Post с 1990 года. Он — очень авторитетный журналист, занимающийся одновременно и освещением научной деятельности, и освещением проблем актуальной политики. Он первым получил право на ведение личного блога в The Washington Post. Поэтому его суждения вполне заслуживают нашего внимания. Хотя бы потому, что в них сформулирована позиция влиятельных групп западного научного и политического истеблишмента.
Мне, кстати, могут сказать, что и господин Левитт был в числе нобелевских лауреатов, подписавших письмо в защиту ГМО, — и чтоό я тогда с ним бьюсь в экстазе? А я не бьюсь в экстазе, я просто подчеркиваю, что господин Левитт является плотью от плоти западного истеблишмента, ее квинтэссенцией, ее таким «лапонькой», белым и пушистым, суперавторитетным. И что когда мнение такого авторитета выбрасывается в помойку, а мнение какого-то Фергюсона оказывается абсолютным вердиктом для всех политиков мира, то, видит бог, это странно.
И с господином Ахенбахом я тоже говорю о том, что если он авторитетен там, то почему же там как-то странно себя ведут, ни с чем никак не соотносясь?
В своем комментарии к письму нобелевских лауреатов Ахенбах утверждает, что (цитирую) «научный консенсус заключается в том, что редактирование генов в лаборатории не более опасно, чем модификации посредством традиционной селекции, и что модифицированные растения потенциально могут принести пользу окружающей среде или здоровью, например, сократить потребность в пестицидах. В докладе Национальных академий наук, инженерии и медицины, опубликованном в мае, говорится, что нет никаких убедительных доказательств того, что ГМО-культуры вызывают у людей недомогание или наносят вред окружающей среде, но также дается оговорка, что эти культуры относительно новые и что преждевременно делать широкие обобщения, как положительные, так и отрицательные, об их безопасности».
Вы вообще понимаете, что здесь написано этим высоким представителем западной респектабельной журналистики, который отстаивает определенные позиции? Здесь написано: с одной стороны, никаких убедительных доказательств того, что ГМО-культуры вызывают что-то плохое, нет, но эти культуры новые, и потому преждевременно делать обобщения, как положительные, так и отрицательные, об их безопасности.
Но тогда скажите: «Мы не знаем, что будет. Мы с напряженной тревожностью и надеждой ждем. Может, будет хорошо, может — плохо». Но ведь не это говорится. Говорится: «Нет никаких угроз здоровью! Но это недавняя вещь, поэтому мы не знаем, что будет».
Вам это то, с чем мы столкнулись в ситуации с ковидом, не напоминает?
Продолжаю цитировать Ахенбаха:
«Противники ГМО говорят, что эти культуры могут быть небезопасными для потребления человеком или животными, что не было показано, что они улучшают урожайность, приводят к чрезмерному использованию гербицидов и могут потенциально распространять модифицированные гены за пределы ферм».
А как они могут не распространять?
«Практически все зерновые культуры и домашний скот стали продуктом генной инженерии в самом широком смысле; диких коров нет, а кукурузные поля в Соединенных Штатах отражают многовековую модификацию растений посредством традиционного разведения. Генетически модифицированные культуры получили распространение в середине 1990-х годов; сегодня, согласно правительственной статистике, большая часть кукурузы, соевых бобов и хлопка в стране была модифицирована для обеспечения устойчивости к насекомым или устойчивости к гербицидам».
А дальше мы будем модифицировать человека для обеспечения устойчивости к коронавирусу или к чему-нибудь еще. К СПИДу, как уже сделано. Вот что такое позиция респектабельной западной журналистики, внутри которой есть и оговорка («а вдруг будет плохо, давайте-ка скажем, что мы еще не знаем»), и наступательность («всё хорошо, корова тоже не дикое животное, она тоже модифицирована»). Ну просто анекдот! Вот так анекдотически может рассуждать респектабельная журналистика, когда ей надо что-то делать по отношению всего лишь к проекту «золотого риса». Всего лишь! А это не коронавирус.
Один из организаторов кампании (а точнее, ее главный организатор) Ричард Робертс заявил, что он не первый раз организует письма нобелевских лауреатов, что в 2012 году он организовал кампанию с требованием освободить китайского диссидента и лауреата премии Мира Лю Сяобо, и что у него нет финансовой заинтересованности в успехе генномодифицированной продукции… У него нет. А у его компании, в которой он работает?
Вот что на письмо ученых ответила одна из активных участниц Гринпис в Юго-Восточной Азии Вильгельмина Пелегрина. Я цитирую. Между прочим, очень интеллигентный текст: «Обвинения в том, что кто-то блокирует генно-инженерный „золотой“ рис, являются ложными. „Золотой“ рис потерпел неудачу как решение и в настоящее время недоступен для продажи, даже после более чем 20 лет исследований. Как признал Международный исследовательский институт риса, не было доказано, что он фактически решает проблему дефицита витамина А. Чтобы было ясно, мы говорим о чем-то, чего даже не существует…»
Я продолжаю цитирование Вильгельмины Пелегрины:
«Корпорации раздувают тему «золотого» риса, чтобы проложить путь для глобального одобрения других более прибыльных генетически модифицированных культур. Этот дорогостоящий эксперимент не дал результатов за последние 20 лет и отвлек внимание от методов, которые уже работают… нужно решать проблему недоедания при помощи более разнообразного рациона питания, обеспечения равного доступа к продовольствию и экологического сельского хозяйства…
Единственное гарантированное решение проблемы недоедания — это разнообразное, здоровое питание. Обеспечение людей настоящей едой на основе экологического сельского хозяйства не только решает проблему недоедания, но и является гибким решением для адаптации к изменению климата.
Мы документально фиксировали сообщества на Филиппинах, которые продолжают выражать беспокойство по поводу использования генномодифицированного «золотого» риса в качестве решения. Безответственно навязывать генномодифицированный «золотой» рис как быстрое решение людям, находящимся на переднем крае, и тем, кто этого не приветствует, особенно когда уже есть безопасные и эффективные варианты».
Лично я никогда не был поклонником Гринпис. И даже убежден, что какая-то часть работы Гринпис носит позитивный характер, а какая-то носит диаметрально противоположный характер, и как там одно сочетается с другим — это требует отдельных масштабных исследований. Но если речь идет о том, что обсуждается в этой передаче, то есть о том, что сначала про очевидным образом опасные генномодифицированные продукты говорится, что они безопасны, и этим прокладывается дорога безоглядному, безальтернативному использованию генной модификации или генного редактирования растений и животных… А потом говорится, что генномодифицированный человек — это тоже perfect, это абсолютно безопасно и спасительно… Если говорить об этом тренде, то лучше любой Гринпис, чем этот тренд.
Сначала генная модификация растений.
Потом генная модификация в сфере животноводства — а все это идет полным ходом.
А потом генная модификация людей под фиговым листочком редактирования генома.
И вот мы уже имеем дело со вполне реальной зловещей работой Хэ Цзянькуя и его западных покровителей.
26 ноября 2018 года выходят фрагменты интервью, которое профессор Майкл Дим дал The Associated Press. В нем Дим подтверждает, что он лично находился в Китае на момент эксперимента. Агентство The Associated Press пишет: «Дим, научный руководитель Хэ, получившего докторскую степень по биофизике в Университете Райса в 2010 году, работал с Хэ после того, как тот вернулся в Китай. Дим сказал, что он находился в Китае, когда «участники давали свое согласие, и заявил, что он «абсолютно» уверен, что они (то есть участники. — С. К.) способны понять риски».
Агентство CNN сообщает, что Университет Райса официально открестился от эксперимента Хэ Цзянькуя и Дима. «Это исследование поднимает вопросы науки, права и этики», — сказал представитель университета.
28 ноября 2018 года на сайте Национальных институтов здравоохранения (NIH) США вышло официальное заявление следующего содержания:
«Национальные институты здравоохранения глубоко обеспокоены работой, только что представленной на Втором международном саммите по редактированию генома человека в Гонконге доктором Хэ Цзянькуем, который описал свои усилия по использованию CRISPR-Cas9 на эмбрионах человека для отключения гена CCR5. Он утверждает, что два эмбриона были впоследствии имплантированы, и родились двойняшки. Эта работа представляет собой глубоко тревожную готовность доктора Хэ и его команды пренебрегать международными этическими нормами. Проект был в основном осуществлен в тайне (что значит «в основном»? — С. К.), медицинская необходимость инактивации CCR5 у этих детей совершенно неубедительна, процесс информированного согласия представляется весьма сомнительным, а возможность нанесения побочных эффектов не была удовлетворительно изучена. К сожалению, первое очевидное применение этого мощного метода к эмбрионам человека было совершено так безответственно. Необходимость выработки обязательного международного консенсуса относительно установления пределов для такого рода исследований, которые сейчас обсуждаются в Гонконге, никогда не была более очевидной. Без таких ограничений мир столкнется с серьезным риском вала столь же непродуманных и неэтичных проектов. Если такие грандиозные научные злоключения продолжатся, технология, имеющая огромные перспективы для профилактики и лечения болезней, будет дискредитирована оправданным общественным негодованием, страхом и отвращением.
Во избежание недоразумений и, как мы заявляли ранее, NIH не поддерживает использование технологий редактирования генов в человеческих эмбрионах».
Что я по этому поводу могу сказать? Я могу сказать, что даже Национальные институты здравоохранения США проявляют какую-то осторожность, понимая, что, в принципе, надо бы дальше все это медленно продавливать, но что так нельзя. Что пока что еще реакция отторжения слишком велика, что надо как-то к чему-то приучать, как-то это все смягчать и обосновывать. А чтоб вот так рывком — нет, извините. «Мы, — говорят Национальные институты здравоохранения США, — к этому отношения не имеем». А кто имеет?
14 января 2020 года еженедельная студенческая газета Университета Райса сообщает, что китайский суд приговорил Хэ Цзянькуя к трехгодичному тюремному заключению. И что этот приговор вынесен 30 декабря 2019 года.
Также сообщается, что Университет Райса с 2018 года ведет расследование участия куратора Цзянькуя, профессора Майкла Дима, в проекте генетического редактирования эмбрионов. Единственным официальным комментарием можно назвать заявление университета в ноябре 2018 года. Результаты расследования не были обнародованы.
На основе сообщенных мною сведений зритель, отвергающий избыточный алармизм (а это правильно, избыточный алармизм надо отвергать), может поспешно отмахнуться от всего, что связано с так называемым генным редактированием вообще и подобным редактированием во имя избежания ковидного бедствия в частности. Такой зритель может начать успокаивать себя тем, что осуществление на практике генного изменения людей, зачем-то именуемого генным редактированием, и полностью аналогичного генному изменению растений и животных, уже вошедшему в быт современного человечества, вызвало слишком бурную реакцию отторжения. И что по этой причине нам не следует беспокоиться по поводу возможности мощного развертывания этого проекта. Который, в случае его действительного осуществления, посрамит все скромные затеи доктора Менгеле и его сподвижников.
Но на самом деле всё обстоит намного более тревожно.