Голосование за поправки к Конституции России — это первый шаг к ее отмене. Этот процесс необходимо было начать намного раньше, но хорошо, что он начался хотя бы сейчас. Принятие этих поправок в том числе позволит начать дискуссию о пересмотре итогов приватизации.
Несмотря на всю половинчатость предлагаемых поправок, они необходимы России как воздух. Отказ от поправок заставит страну и дальше прозябать в состоянии неразвития. Такое мнение в беседе с корреспондентом ИА Красная Весна высказал историк и политолог, доктор философских наук Эдуард Попов.
ИА Красная Весна: Как вы считаете, голосование по поправкам в Конституцию — это крупное событие в нашей новейшей истории или политическая манипуляция для каких-то сиюминутных целей?
— Я не буду врать, если скажу, что элемент манипуляции присутствует. Потому что любая власть заинтересована в том, чтобы оставаться властью. И считать, что президент Путин думает только о стране и не думает о себе во власти, — простите, это будет неискренне, так говорить. Президент Путин хочет сохраниться во власти, но я считаю, что его желание, если угодно, субъективное желание, совпадает с объективными интересами страны. Поэтому я приду и проголосую «за» поправки. Хотя я и высказывал, в том числе публично, несогласие по ряду вопросов.
В целом я считаю, что это событие не просто политическое и отвечающее интересам России, но событие даже историческое. Наша элита слишком любит хай-лайф, слишком любит отдыхать в Европе, иметь недвижимость там и учить своих детей в странах ЕС или США. От такой «элиты» (это антиэлита, это класс предателей) нужно избавляться.
Что дают поправки к Конституции? По крайней мере теоретически дают, гипотетически. По большому счету, поправки к Конституции нужны только из-за одного пункта, из-за одной поправки. Это приоритет национального российского законодательства над международным и европейским.
Мы себя связали по рукам и ногам, когда в 1990-е годы, приняв Конституцию, признали там приоритет зарубежного, международного, а если говорить откровенно, западного законодательства над своим. Мы никогда не сможем освободиться от зависимости от Запада и стать по-настоящему суверенным государством (мы им не являемся в полной мере, наполовину примерно), не произведя эту замену, рокировку, не поставив приоритет наших российских законов над западными. Даже не международными, а западными законами.
Далее, что касается смены, перестройки институтов власти, то я могу предположить (будущее покажет, прав я или нет, но я надеюсь), что реформа высшего этажа управления (я имею ввиду создание Госсовета и перераспределение властных полномочий от президента к Госсовету) позволит провести далеко идущие преобразования не только юридического порядка, но и социально-экономического.
Почему с критикой этих поправок выступили представители вот этого либерального слоя нашего, нашей «пятой колонны»? Не только потому, что они увидели здесь возможность наращивания концентрации власти. Они уже много лет подряд критикуют президента Путина за слишком большие властные полномочия, но почему-то не критиковали президента Ельцина за то же самое. То есть «Ельцин был либерал, поэтому когда он из танков расстреливал парламент России — он поступал правильно». Путин почему-то диктатор. «У Путина слишком много власти». Где здесь логика, где здесь честность — сказать невозможно. Это двойные стандарты.
Так вот, я считаю, что поправки в Конституцию сделают гипотетически возможным пересмотр итогов приватизации, преступной и предательской. Дадут возможность хотя бы начать дискуссию, а может быть и пересмотр этих итогов. То есть возвращение национального благосостояния из карманов «нуворишей», олигархов, которых, как сказал Путин, у нас якобы нет, народу.
Главным предметом моей критики, вызвавшим у меня наибольшее возмущение, является та трусливая поправка, которая была сделана в отношении русского языка. Уже давно звучат требования прописать в Конституции России государство- и державообразующую роль русского народа. Русских 81% в стране. По всем международным нормам, Россия — мононациональная страна, что не исключает наличия в ней многочисленных национальных меньшинств. Мы — мононациональное государство, мононациональная страна. Но мы боимся даже сказать о роли русского народа.
Эта трусливая поправка о русском языке, робкая оговорка о том, что это язык государствообразующего народа, говорит о том, что федеральная власть боится национальных «князьков», боится либеральную колонну («пятую колонну») и поэтому пошла по пути такого трусливого компромисса.
Почему-то власти Татарстана позволяют себе открыто выражать точку зрения, воспитывать националистическую молодежь, националистическую элиту по широчайшему кругу вопросов. Почему-то в республиках Северного Кавказа проводится та или иная форма политики национализма, в том числе в области исторической памяти. Но русского народа у нас не существует. Я эту Конституцию изучал вдоль и поперек. Единственный раз, единственное упоминание слова русский — это статья о русском языке, все, русских нет в этом законе, главном законе, принятом во времена предателя-президента Ельцина.
Конституция написана с подачи американцев, с участием американских специалистов, поэтому она не является подлинно национальным документом. То, что власть сейчас делает, — это попытка исправить эту отвратительную предательскую Конституцию. Это полумеры. От этой Конституции со временем нужно отказаться вообще, выбросить ее на свалку истории, где ей и место. Я надеюсь, что это когда-то произойдет, но пока надо делать маленькие шажки. Хотя это и не такой уж и маленький шаг.
Несмотря на некоторые половинчатые меры в отношении таких поправок, как «о русском народе». Несмотря на то, что наши замечательные «элитарии» зарубили поправку о запрете иметь депутатам собственность за рубежом (то есть они просто боятся за свой карман). Несмотря на эти половинчатые меры, трусость и боязнь, все равно эти поправки не просто нужны, они необходимы как воздух. Поэтому я приду и проголосую «за».
Но будем смотреть дальше, не окажутся ли эти поправки действительно попыткой власти удержаться во власти. Я надеюсь, что все-таки нет. Но без поправок преобразования в России невозможны.
ИА Красная Весна: Как вы оцениваете сам формат голосования — в течение шести дней?
— Я считаю, что это оправдано. Прежде всего из соображений безопасности, чтобы не собирать большие массы людей в течение одного дня, а распределить эти людские потоки на протяжении почти целой недели. Я могу привести в пример маленькую Чехию, где выборы проходят не в один день, а в течение нескольких дней. Хотя в Чехии население 10 млн человек. Там почему-то эта растяжка во времени не вызывает возмущений, а у нас либеральная оппозиция отчего-то ставит это в вину Путину. Посмотрите на Чехию. Почему демократической Чехии можно в течение, если не ошибаюсь, двух дней проводить выборы, а нам — огромной России, да еще и в условиях вспышки коронавируса, нельзя растянуть этот процесс на шесть дней? Я считаю, это оправдано.
ИА Красная Весна: В Чехии такой формат голосования введен из-за коронавируса, или там всегда так проходят выборы?
— Нет-нет, там всегда так. Чем это объясняется? В замечательной демократической Чехии явка на выборы (конечно, выборы выборам рознь), например, на выборы в сенат Чехии, составляет менее четверти избирателей. Народ не ходит голосовать, потому что не верит этой лживой демократии. Поэтому сделали два дня голосования, чтобы увеличить явку. Все объясняется очень просто: демократия — это самая лицемерная из форм правления. К сожалению, у нас тоже демократия такая паршивая — либеральная демократия, и наша демократия столь же лицемерна, как и та же чешская, американская и так далее.
ИА Красная Весна: На ваш взгляд, как изменится жизнь страны и общества в случае, если граждане проголосуют против этих поправок? Чем это чревато?
— Если проголосуют против, то все останется как есть. Мы будем пребывать в таком же состоянии неразвития. Поправки в Конституцию дают с точки зрения законодательства некоторые возможности развития. Отказ от этих поправок сохраняет нас в нынешнем состоянии: смерть и неразвитие, некое промежуточное существование в границах этих понятий.
Но я скажу, однажды эта Конституция будет отменена вовсе, поэтому лучше начать сейчас. На самом деле этот процесс нужно было начать намного раньше, но хорошо, что он начался хотя бы сейчас. Поправки необходимы. И прежде всего поправки, согласно которым национальное законодательство выше, чем законодательство так называемое международное, а на самом деле западное, антирусское, антироссийское.
ИА Красная Весна: В случае отрицательного результата, будет ли он как-то угрожать политической стабильности в стране?
— Безусловно, риск присутствует. Потому что любая смена власти, и тем более перестройка высшего этажа, всегда чревата определенной турбулентностью. До конца просчитать эти последствия невозможно. Можно примерно прогнозировать, но не в полной мере. Ныне существующая модель власти, по моему мнению, недостаточно эффективна, потому что зачастую президенту Путину приходится работать в роли пожарного и решать вопросы в регионах. Нет сильной фигуры премьер-министра. Это, на мой взгляд, неправильно.
Создание Госсовета, хочется верить, эти проблемы снимет, поскольку позволит рассредоточить власть. Но там, где есть несколько центров власти, конечно, возникает борьба за власть, то есть риски, безусловно, есть.
Российское руководство, точнее та его часть, которая пошла на путь этой реформы, как уже говорилось неоднократно, взяла за образец китайский опыт. Но этот китайский институт власти — госсовет, выстраивался десятилетиями. И он выстраивался в условиях единства политической элиты страны, и в условиях единства власти и народа.
Мы начали перестройку в момент политической турбулентности. Выдающийся французский европейский мыслитель Алексис де Токвиль говорил, что причиной революции во Франции было то, что власть затеяла реформы в период бурления общества. Мы как раз эти реформы затеяли в период бурления. И все-таки я считаю, при понимании рисков, что этот процесс объективно назрел. Потому что власть не справляется с участившимися кризисами. Поэтому такая реформа необходима.
Вопрос в том, насколько эффективно эта реформа будет проведена. Успокаивать я не хочу ни читателей, ни себя лично — риск есть, но надо что-то менять. В том числе и систему власти.