Гражданская война в Судане внезапно снова оказалась в фокусе внимания. С трибуны ООН звучат заявления о гуманитарной катастрофе, в ситуацию оказываются вовлечены мировые и региональные державы, на долгое время «забытый» конфликт активно освещается крупнейшими СМИ. Причем некоторые западные медиа связывают происходящее с «экстериоризацией» противостояния Украины и России — утверждается, что к последним успехам суданской армии на поле боя причастны украинские военные, нанятые для борьбы с повстанцами (которых якобы поддерживает РФ).

Так, 22 марта французский телеканал LCI показал репортаж «Ядро украинской разведки в Судане бьет по „Вагнеру“. В нем показано участие украинских военных в операции в Омдурмане — городе-спутнике Хартума, втором по величине в стране (с населением 2,8 млн человек), — где неделей ранее правительственным силам удалось вытеснить повстанцев с ряда ключевых позиций. В том же репортаже украинские боевики рассказывают, как ведут в Судане борьбу с „российским врагом“ в лице ЧВК „Вагнер“.

Конечно, пропагандистские агитки, которые сводят происходящее в Судане к противостоянию России и Украины, имеют мало общего с реальностью. Но дыма без огня не бывает — украинские наемники, по всей видимости, действительно принимают участие в конфликте. А Россия имеет с Суданом давние экономические, политические и военные связи и объективно не могла остаться совсем в стороне от процесса. Попробуем разобраться, что происходит в африканской стране на самом деле.

Армия против «джанджавидов»

Вооруженное противостояние в Судане между армейскими частями, верными главе Суверенного совета Абделю Фаттаху аль-Бурхану, и «Силами быстрого реагирования» (RSF) Мухаммада Хамдана Дагло (Хемети) идет с апреля 2023 года. По информации ООН, за год конфликт в столице Хартуме и нескольких крупных штатах страны унес жизни около 14 тысяч человек. Более 8 млн человек бежали в соседние штаты Судана и в сопредельные государства.

Военные Судана и RSF долгое время были союзниками. Сформированные из группировки «Джанджавид», арабского ополчения в Дарфуре, RSF являлись частью армии, и многие годы, как и армейские подразделения, были опорой диктатора-исламиста Омара аль-Башира. В апреле 2019 года, на волне массовых протестов, военные при поддержке RSF свергли аль-Башира, находившегося у власти с 1993 года, была запрещена правящая партия «Национальный конгресс».

Фактическую власть в стране получил Переходный военный совет (затем — Суверенный совет, в который на какое-то время включили гражданских политиков). Возглавил совет глава армии аль-Бурхан, его заместителем стал лидер RSF Хемети. Военные начали переговоры с «демократическими силами» — альянсом «За свободу и перемены» и другими партиями (о выборах и передаче власти гражданскому правительству), а также с западными медиаторами во главе с США (о разморозке активов и той же «демократизации»). В октябре 2020 года суданские власти заключили сделку о нормализации отношений с Израилем. В декабре того же года Судан был исключен США из числа стран — спонсоров терроризма.

При этом отказываться от экономических, политических и военных связей с Китаем, Россией и другими «авторитарными режимами» военные Судана не спешили. Региональные «друзья» (прежде всего Египет) и «недруги» (Чад, Южный Судан) остались те же, что были во времена аль-Башира. Внутренние проблемы к Переходному совету также перешли по наследству и только усугубились — возобновился конфликт в Дарфуре, обострился экономический и политический кризис, в столице и других городах страны продолжались массовые протесты.

Закончилась «демократизация» 25 октября 2021 года — военные и RSF объявили чрезвычайное положение, в ходе которого были арестованы гражданский премьер-министр Абдалла Хамдок и ряд министров, а также деятели оппозиции, как «демократы», так и «фундаменталисты». Но это не остановило кризис — протесты в Хартуме прервались на несколько дней, а после этого, несмотря на жесткие действия силовиков, только набирали силу. Под давлением «мирового сообщества» были освобождены гражданские политики, военные вернулись к переговорам о «переходе к демократии».

За последующие два года кризис только усугубился. Хрупкую политическую стабильность подорвали экономические проблемы, рост влияния криминальных и этнических группировок на местах, «ожившие» локальные конфликты (в Дарфуре и не только), неспособность военных договориться с оппозицией, их непоследовательность в отношениях с соседними странами и международными партнерами. Страна уверенно шла к гражданской войне.

Тем не менее начало вооруженного конфликта для многих стало неожиданностью. Удивляло и то, что сторонами противостояния стали вчерашние верные союзники, и то, с какой интенсивностью велись боевые действия на начальном этапе. 15 апреля 2023 года армия в ответ на «несанкционированное развертывание сил» в Хартуме и Омдурмане атаковала военные базы RSF с использованием авиации и тяжелого вооружения. RSF ответили захватом административных зданий, аэропорта Хартума, телецентра в Омдурмане. Через несколько дней бои велись уже в четырех штатах страны, из Судана начали эвакуироваться посольства и международные организации. Сообщалось о захватах посольств КНР, Омана, Палестины, представительства ЕС, офисов подразделений ООН.

Но активная фаза противостояния продолжалась недолго. Армии удалось сдержать первый натиск RSF, к концу лета стороны перешли к позиционной войне. При посредничестве Саудовской Аравии и США прошли переговоры между военными Судана и RSF в саудовской Джидде. Несколько раз объявлялось прекращение огня.

К масштабным боевым действиям стороны вернулись в конце февраля 2024 года. Отряды Хемети были оттеснены с позиций в Омдурмане, 12 марта армия захватила здание национальной телерадиокомпании, многие месяцы удерживаемое RSF, и окончательно деблокировала армейский Инженерный корпус, бывший в окружении с октября 2023 года. 13 марта аль-Бурхан объявил «охоту» на повстанцев по всей стране.

«Мы хотим сообщить RSF — армия и регулярные военные подразделения будут преследовать вас повсюду… до тех пор, пока не будет достигнута полная победа», — заявил аль-Бурхан.

В 20-х числах марта армию поддержала крупная фракция дарфурского «Освободительного движения Судана» (ополчения чернокожих народов фур, загава и масалит), ОДС–Миннави. Она направила часть своих вооруженных сил в Хартум для участия в боевых действиях.

«Я наблюдал за развитием событий, ждал более 10 месяцев и не нашел решений. Поэтому мы будем способствовать восстановлению домов людей и суверенитета страны», — заявил по этому поводу глава движения Минни Минави.

Перелом в гражданской войне?

Расклад сил в противостоянии в Судане серьезно изменился за последние два месяца. Армия смогла освободить важнейшие объекты — телецентр и районы вокруг Инженерного корпуса в Омдурмане. На сторону военных перешла крупная фракция вооруженного ополчения Дарфура. Но, несмотря на это, победы армии пока являются тактическими.

Отряды Хемети не теряли времени с момента основания в 2013 году и в особенности в последние годы, после крушения режима аль-Башира. К моменту начала конфликта с армией они выполняли полицейские функции на значительной территории, которая благодаря этому почти без боя перешла в их руки в апреле 2023 года. В настоящий момент RSF удерживают часть Дарфура, северный Кордофан, часть Хартума и большую часть штата Гезира.

Во всех контролируемых ими районах RSF действуют по «лекалам», опробованным еще в ходе войны в Дарфуре, — устраивают акции устрашения немусульманского населения, принудительно мобилизуют в свои отряды молодых мужчин, облагают налогом фермеров и торговцев. Чью-то собственность просто экспроприируют «по законам военного времени».

Особенно важен для RSF штат Гезира, контроль над которым был захвачен «джанджавидами» именно в последний год. В штате до войны выращивалась половина пшеницы Судана. Здесь же расположена одна из крупнейших ирригационных систем в мире — «Схема Джазира».

«Тот, кто контролирует Гезиру, контролирует производство продуктов питания в стране», — заявил 20 марта CNN Алекс де Ваал, исполнительный директор «Всемирного фонда мира».

Конечно, говорить о тотальном контроле RSF сложно — во всех перечисленных штатах действует много местных этнических и криминальных группировок, конкурирующих друг с другом и с «джанджавидами». Но то же самое относится и к штатам, подконтрольным армии.

Поддержка армии со стороны ОДС–Миннави важна. И армию формально поддерживают еще несколько фракций ОДС, в том числе сильная фракция ОДС Мустафы Тамбура. Другое крупное повстанческое движение, «Народно-освободительное движение Судана — Север» (НОДС-Н), контролирующее Южный Кордофан, ранее тоже заняло сторону аль-Бурхана. Но эти группы пока не оказывают непосредственную помощь армии на поле боя.

Кроме того, несмотря на поддержку армии со стороны ряда фракций дарфурского ОДС, крупная и наиболее воинственная фракция, ОДС Абдул-Вахида аль-Нура, до сих пор не делает различий между армией и RSF, и ведет боевые действия и против одних, и против других. Уже упоминавшаяся НОДС-Н в Южном Кордофане подчиняется военным чисто формально.

Таким образом, Судан уже разделен на почти независимые территории, роль государства в которых играют военизированные группировки. Если ситуация кардинально не изменится, то страну ждет судьба Сомали, де-факто разделенного на четыре независимых квазигосударства.

На самом деле Судан, переживший несколько гражданских войн и с большой кровью как-то стабилизированный за годы правления аль-Башира, начал распадаться сразу после переворота 2019 года. За год распад ускорился, и успехи армии никак не переломили ситуацию.

Так почему же ситуация взволновала «мировое сообщество» именно сейчас? Может быть, это вызвано резким обострением гуманитарного кризиса и угрозой голода? Или суданская ситуация действительно как-то связана с развивающимся противостоянием Украины и России, к которому приковано внимание всех мировых СМИ уже более двух лет?

Гуманитарная катастрофа и спекуляции в ООН

«Несмотря на резолюцию Совета Безопасности ООН, призывающую к прекращению боевых действий во время Рамадана, бои продолжаются… Стороны должны заставить замолчать оружие, защитить мирное население и обеспечить доступ гуманитарной помощи», — заявил 16 марта Мартин Гриффитс, координатор ООН по чрезвычайной помощи Судану.

20 марта один из многих международных медиаторов по Судану, «тройка» США — Великобритания — Норвегия, опубликовала заявление по гуманитарной ситуации в стране, поддержанное СПЧ ООН. «Тройка» призвала военных открыть для гуманитарной помощи погранпункты в Дарфуре, пострадавшем от «беспощадных зверств» RSF.

Также 20 марта состоялось заседание Совета Безопасности ООН по гуманитарному кризису в Судане. Докладчики от ВПП ООН и УКГВ ООН заявили, что продовольственный кризис в стране затронул не менее 18 млн человек в штатах Дарфур, Кордофан, Хартум и Гезира.

«По оценкам наших гуманитарных партнеров, в ближайшие недели и месяцы около 222 000 детей могут умереть от недоедания», — заявила докладчик от УКГВ ООН Эдем Восорну.

Китай и Россия воздержались от резких заявлений. Зампостпреда РФ в ООН Анна Евстигнеева призвала «не политизировать» ситуацию и воздержаться от «алармистских оценок», согласно которым Судан «чуть ли не полностью охвачен голодом».

«Продовольствие в стране имеется, полки рынков и магазинов не пустуют даже в отдаленных штатах Кассала, Гедареф, Сеннар, Эль-Гезира», — сообщила Евстигнеева. По ее словам, еще 5 марта военные открыли ряд погранпунктов с Чадом, Южным Суданом и Египтом, а 17 марта — даже подконтрольный RSF КПП «Адре» на суданско-чадской границе.

«Призываем… не переворачивать все „с ног на голову“. Суданские власти шаг за шагом демонстрируют открытость и конструктивно сотрудничают», — отметила Евстигнеева.

На самом деле и до апреля 2023 года гуманитарная ситуация в Судане, особенно в Дарфуре и Кордофане, оставляла желать лучшего (и тоже сопровождалась алармистскими заявлениями ООН). Причин для подобных заявлений в случае вооруженных конфликтов не так много.

Во-первых, от того, насколько чудовищной показана катастрофа, напрямую зависит объем средств на гуманитарную помощь. ООН надеется собрать $2,7 млрд для «удовлетворения гуманитарных потребностей Судана». Пока есть всего 5% от этой суммы, а уже 15 апреля состоится Парижская конференция по Судану — там могут определиться основные медиаторы гумпомощи, и участвовать в «разделе пирога» желают многие западные структуры и фонды.

Во-вторых, громкие заявления о гуманитарном кризисе могут сигнализировать о том, что «международное сообщество» не устраивает резкое изменение военной обстановки — либо предыдущий статус-кво многих устраивал, либо побеждают «плохие парни»…

Осталось только понять, почему «плохими парнями» считаются военные аль-Бурхана, которых поддерживает оплот прогрессивного Запада в лице украинской разведки?..

И все-таки, причем здесь Украина?

На самом деле об участии украинских формирований в конфликте в Судане было заявлено еще в первые месяцы противостояния суданской армии и RSF. Так, 19 сентября 2023 года телеканал CNN со ссылкой на анонимные источники заявил о том, что на стороне армии Судана против RSF действует украинская разведка.

23 сентября эту информацию частично подтвердил глава ГУР Украины Кирилл Буданов (включен в список террористов и экстремистов на территории РФ). Он заявил, что за мятежом Хемети стояла именно «Группа Вагнера», и отметил, что украинские силы будут действовать против РФ «по всему миру». В тот же день президент Украины Владимир Зеленский провел незапланированные переговоры с главнокомандующим армии Судана аль-Бурханом в ирландском аэропорту Шэннон.

30 января 2024 года в Сети появилось видео, на котором, как утверждается, украинские силы в одном из районов Судана атаковали ударными дронами автомобиль «российских наемников их местных партнеров-террористов».

В начале февраля были опубликованы кадры якобы пленения украинскими подразделениями в Сирии троих бойцов российской ЧВК «Вагнер». При этом из троих пленных на видео двое являлись чернокожими, третий говорил с явным украинским акцентом. Когда были сделаны кадры, не уточнялось. Других видеосвидетельств «побед» украинских наемников над вагнеровцами в Судане ни до, ни после не было.

27 февраля, уже после начала последней эскалации конфликта в Судане, тот же Буданов (включен в список террористов и экстремистов на территории РФ) официально подтвердил, что украинские наемники принимают участие в гражданской войне на стороне армии. И еще раз заявил, что ГУР будет «уничтожать российского врага во всех мыслимых местах на Земле».

6 марта в американской The Wall Street Journal появился репортаж об участии украинских подразделений в суданском конфликте. По информации издания, Украина согласилась на поддержку аль-Бурхана, так как тот «незаметно снабжал Киев оружием». Украинцы согласились поддержать военного лидера, несмотря на «политические риски», в том числе то, что «США обвиняли обе стороны в военных преступлениях».

Украинские источники сообщили американским журналистам, что представители ГУР, в частности, организовали эвакуацию аль-Бурхана из Хартума в Порт-Судан в ходе наиболее тяжелой ранней фазы конфликта.

Наконец, 22 марта на французском ТВ вышел уже упоминавшийся репортаж с кадрами участия украинской разведки в штурме объектов RSF в Омдурмане. В репортаже LCI также взяли комментарий у нескольких украинских наемников, которые повторили тезис Буданова (включен в список террористов и экстремистов на территории РФ) о «борьбе с российским врагом» в разных частях мира. В качестве доказательств успешности этой борьбы были показаны всё те же старые кадры — атака ударными дронами по автомобилю в суданской саванне и взятые в плен «вагнеровцы» (двое негров и один украинец).

Сами представители ЧВК «Вагнер» отрицают, что кто-то из их сотрудников и вообще какие-либо российские военспецы на данный момент находятся в Судане. В середине марта связанные с «Группой Вагнера» каналы в Telegram даже опубликовали от лица компании следующее заявление:

«Внимание! В последнее время пилотам, имеющим опыт работы в Африке, в том числе в составе „Группы Вагнера“, поступают звонки с предложением принять участие в вооруженном конфликте в Судане в составе Вооруженных сил Судана. Будьте внимательны! Никакие российские силы не принимают участие в суданском конфликте… предложения принять участие в суданском конфликте сейчас могут поступать только от Украины и ВС Украины! Берегите свою жизнь и свою честь!»

Действительно, российские военные инструктора и «частники» из «Группы Вагнера» несколько лет сотрудничали с суданскими военными. Об этом неоднократно заявляли сами «вагнеровцы». 13 марта в интервью Дмитрию Киселёву это косвенно подтвердил президент РФ Владимир Путин. А госдеп США заявляет о «вмешательстве русских» во внутренние дела Судана с 2017 года, еще со времен аль-Башира.

Но, по всей видимости, «героическая» борьба ГУР с «вагнеровцами» в Судане сейчас ведется исключительно в информационном поле. То же можно сказать о помощи украинцев суданской армии в Омдурмане — вряд ли решительный вклад в победу внесли несколько десятков украинцев, показанных в репортаже LCI.

В многолетнем суданском конфликте участвуют «псы войны» из самых разных мест планеты, и Россия, а тем более Украина, находятся в этом списке далеко от первых мест. То же можно сказать и о военном сотрудничестве с Суданом в более широком плане.

Прокси-война Ирана и ОАЭ?

В Судане пересекаются интересы десятков международных и региональных игроков. Надо признать, что большинство из них не намерены активно вмешиваться в ситуацию.

Для «коллективного Запада» обе стороны конфликта в Судане плохи и являются наследниками «диктатора» Омара аль-Башира. От «прав человека» одинаково далеки и военные аль-Бурхана, которые сначала свергли аль-Башира, а затем расправились с «демократическими силами»; и RSF, которые были созданы на базе карательных отрядов, причастных к зверствам в Дарфуре.

Для таких стран, как Турция, Катар, Саудовская Аравия, стороны конфликта не являются чужими. Но и с их стороны нет особого желания вмешиваться в гражданскую войну на той или иной стороне. Медиация в переговорах, бизнес-проекты, поставки вооружений — да. Серьезной военной поддержки пока не видно.

Китай в Судане имеет, прежде всего, бизнес-интересы. И китайские компании способны защитить свою собственность — китайские ЧВК в Африке сейчас занимаются в основном охраной экономических объектов. Кроме того, Китай в целом силен на Красном море — еще в 2017 году китайцы развернули крупную военную базу в Джибути, они укрепляют сотрудничество с Эритреей и не ссорятся с хуситами. Кто именно придет к власти в Хартуме в результате гражданской войны, Пекин не сильно волнует.

Но есть международные игроки, которые практически открыто оказывают военную поддержку сторонам конфликта. И речь идет не об Украине — прежде всего это Иран и Объединенные Арабские Эмираты.

Иран и Судан решили возобновить дипломатические отношения в октябре 2023 года (они были разорваны в 2016 году, после штурма посольства Саудовской Аравии в Тегеране). Эр-Рияд и Тегеран возобновили отношения в марте 2023 года в рамках соглашения, заключенного при посредничестве Китая.

После этого Тегеран называет суверенный совет во главе с Абделем-Фаттахом аль-Бурханом «легитимным правительством» Судана и заявляет о всесторонней поддержке его действий. А военные успехи суданских военных связываются многими, прежде всего, с военными поставками Ирана — в том числе с поставками БПЛА. Тегеран также ведет с суверенным советом аль-Бурхана переговоры о строительстве военной базы в Порт-Судане.

ОАЭ, в отличие от других стран Персидского залива, занимающих более сдержанную позицию, откровенно поддерживают RSF. К этой поддержке относятся и поставки оружия и топлива, и работа военных инструкторов, и давление на «международных партнеров».

В частности, по информации ряда изданий, после крупных поражений RSF в Омдурмане власти Эмиратов обратились напрямую к руководству Чада с призывом вмешаться в ситуацию и оказать военную помощь «Силам быстрого реагирования».

Так, по информации Chad One, в середине марта ОАЭ «вызвали» на переговоры главу Чада Махамата Идриса Деби, чтобы потребовать от него прямого военного вмешательства в суданский конфликт.

«План предусматривает развертывание сил в несколько тысяч человек, вооруженных и финансируемых Эмиратами, с целью штурма Хартума, а затем Порт-Судана. В Нджамене эту инициативу продвигает и поддерживает агент ОАЭ генерал Идрисс Юсуф Бой… Французы, проинформированные об этом плане своими службами и представителями Катара, предупредили Деби во время визита личного представителя Макрона в Нджамену», — заявляет Chad One.

Неясно, насколько можно верить данной информации. Правительство Деби действительно находится в плохих отношениях с Хартумом, и чадских военных действительно обвиняют в доставке оружия и топлива силам RSF. Но представить себе, что вооруженные силы Чада открыто поддержат RSF, очень сложно.

Прежде всего, для чадских военных RSF — это «джанджавиды», причастные к убийствам их соплеменников в Дарфуре. С апреля 2023 года Чад столкнулся с новой волной беженцев из Дарфура, и некоторые в Чаде призывают вмешаться в конфликт именно против RSF.

Возможно, именно из-за этого в конце февраля был убит главный оппонент Деби на предстоящих выборах — антифранцузский политик Яя Дилло, брат которого воюет в Дарфуре против тех самых «Сил быстрого реагирования».

Сам Махамат Идрис Деби, считающийся профранцузским (и произраильским) политиком, подобных радикальных воззрений не разделяет. Но вступление в суданский конфликт на стороне RSF для Деби, еще и накануне президентских выборов, выглядит самоубийством.

Стоит отметить, что к гражданской войне в Судане по понятным причинам проявляют интерес все соседние страны — это не только Чад, но и Египет, Эфиопия, Эритрея, Ливия, ЦАР, Южный Судан.

Пока ни одна из них в гражданскую войну не вмешалась. И вряд ли стоит ожидать этого в ближайшем будущем — это возможно только в случае масштабного геноцида этнически близких групп в приграничных районах или прямого нападения с суданской стороны. Ни то, ни другое не отвечает планам и возможностям Хемети или аль-Бурхана.

А что же Россия?

Россия занимает по конфликту в Судане максимально сдержанную позицию. Российские официальные лица мягко поддерживают Суверенный совет. Посольство РФ в Судане с началом боевых действий было перемещено в Порт-Судан, но не эвакуировано из страны. Экономические соглашения с Суданом не потеряли силу. Торговый оборот между странами не уменьшился, а, вероятно, еще и увеличился после начала блокады Красного моря йеменскими хуситами (которая не распространяется на РФ, Иран и КНР).

Давно «подвисший» вопрос строительства базы ВМФ России в Порт-Судане пока не снят с повестки дня. Хотя после того, как с 2020 года суданские военные под давлением Запада несколько раз заявляли о возможном отказе от базы, РФ ищет и другие варианты. В частности, это может быть кооперация с Китаем в Джибути. Или договор с Эритреей, где в начале апреля впервые за 30 лет дипотношений состоятся российско-эритрейские учения ВМФ.

Для России суданские военные (в условиях переориентации оборонной промышленности РФ с экспорта на нужды СВО) по большому счету полезны только в качестве контрагента по поставкам зерновых. Но российское продовольствие по многим причинам будут вынуждены покупать и RSF, если им удастся прийти к власти.

К заявлениям о продаже какого-то количества старой советской военной техники Украине из Судана стоит относиться спокойно. В конце концов, оружие украинской армии поставляет даже «дружественная» РФ Сербия. Но ни о какой военной или военно-инструкторской поддержке Суверенного совета, на стороне которого действуют украинцы, быть не может.

При этом, само собой, у России нет никакой необходимости и выступать на стороне RSF. А участие военных Украины в конфликте… стоит всячески поддерживать!

Вряд ли украинцы ввяжутся в суданский конфликт по-настоящему. Все, что было продемонстрировано ведомством Буданова (включен в список террористов и экстремистов на территории РФ) до сих пор, относится скорее к области пиара. Но пока разведчики Буданова (включен в список террористов и экстремистов на территории РФ) гоняются по Судану за «вагнеровцами», которых там уже нет, можно последовать совету WSJ о «политических издержках» участия в гражданской войне.

Почему бы России не проинформировать ООН и зарубежные СМИ о том, к каким именно военным преступлениям суданских военных причастны представители Украины? Сложно представить, что поддержавшие аль-Бурхана украинцы «ни в чем таком» не участвуют.

А что, если в Судане обнаружатся какие-то образцы вооружений, поставленные Западом на Украину? Наверное, это «понравится» западным политикам, с таким трудом организующим поставки оружия для борьбы с Россией, и их избирателям?

А самое главное, западным партнерам Украины и ряду стран ближневосточного региона (Израилю, Турции, ОАЭ) в принципе должно стать интересно, почему украинские спецслужбы решили оказать прямую военную поддержку аль-Бурхану, «лучшим другом» которого на данный момент считается Иран. Как-то это… «антидемократично», правда?