В преддверии очередного «Дня людоеда» — 3-го числа месяца (по дате принятия пенсионной реформы в 2018 году), мы задались вопросом, как люди воспринимают эту реформу сейчас. Разумеется, самый полный и убедительный ответ был получен с помощью масштабного социологического опроса АКСИО-8, проведенного летом 2019 года. Однако за прошедшее время могло что-то измениться. Все-таки прошло уже больше года с момента вступления реформы в силу: первые страсти улеглись, и уже сама реальность должна была для многих людей показать начальные последствия реформы.

2 марта корреспонденты ИА Красная Весна предложили москвичам и жителям Подмосковья высказаться, ответив на 4 вопроса, одним из которых был такой: «Во многих странах, например, во Франции, граждане успешно борются с ненавистной им пенсионной реформой. Что же в России мешает людям достигать подобных результатов? Что мешает лично Вам?»

Обзор ответов на этот вопрос мы вам представляем в этой статье.

Но первое, что стоит упомянуть — это собственно число желающих высказаться. В них не было недостатка, а получившие такую возможность люди давали ответы развернуто и зачастую эмоционально. Это убеждает в том, что актуальность проблемы никуда не делась. Народ скрыл обиду, но не забыл ее. Почему же он не протестует, в отличие от французов или итальянцев, которые сумели обратить свой протест в реальный политический результат?

Наиболее частый ответ — люди боятся.

«Мой отец говорит: „Тише, а то и тебя и меня и всю нашу семью и с работы попрут, и все что угодно. И вообще, кому нужны все эти революции, восстания. Сидим и молчим. Пока войны нет — хорошо“», — рассказывает Анастасия из Москвы. При этом сама Анастасия участвовала в протестах и считает, что предел народному терпению, после которого люди выйдут на улицы, есть, просто он еще не достигнут. Велики также ее надежды на молодежь, протестный потенциал которой выше, чем у более старшего поколения.

«Мешает тоталитарный режим», — считает специалистка по подбору актеров для фильмов, попросившая не раскрывать ее имени. «Если там (за рубежом — прим. ИА Красная Весна) кто-то из хулиганов бросит бутылку в полицейского, его не закроют на пять лет», — вторит ей рассказом про Францию психолог Александр. Отмечая свое видение состояния сограждан, он резюмирует: «Люди просто боятся».

Сдерживает «отсутствие запасной печени», шутит 33-летний программист Сергей, намекая на жесткое подавление незаконных протестов. «Один в поле не воин», — печалится 38-летний москвич Василий. «Очень много народа запугано», — считает Ольга Викторовна, 55 лет. «Я очень боюсь всех этих спонтанных и даже подготовленных митингов, демонстраций, потому что толпа становится не очень управляемой, когда она большая», — рассуждает Ирина. «Страх потерять работу или получить проблемы с законом» называет в качестве причины 31-летний Михаил и добавляет еще одну причину: «Отсутствие веры в себя и будущее». «Если бы был человек, партия, которая могла бы все это дело озвучить… давайте сделаем вот так и так... — мечтает 65-летний Геннадий Иванович, работающий пенсионер. — Вывела бы людей на митинги. Но так не дадут же».

Отсутствие веры в себя и в народ (частью которого, в норме, должен ощущать себя каждый гражданин страны) — это второй по частоте встречаемости ответ.

«Что-то могло получиться на стадии, когда только продвигался этот законопроект. А так он уже вошел в силу, действует, и на такой стадии его обратить будет практически нереально», — считает 32-летний московский адвокат.

«Лично мне мешает, что тех, кто боролся, было мало», — делится Вадим, студент-первокурсник. Почти то же самое говорит московская врач-терапевт: «Нам мешает разрозненность и мысль о том, что борьба бесполезна. Мне мешает отсутствие большого движения против реформы».

«В России такой народ, который долго терпит», — говорит Любовь Михайловна, которая в свои 69 лет продолжает работать бухгалтером. При этом она отмечает, что «все это обсуждают». Андрей, 56-летний преподаватель и научный сотрудник, видит разницу с Францией в том, что «Франция — это фронда, Мазарини, три мушкетера и пр. А у нас вроде как такой традиции нет». И, хотя он сам называет в качестве причины собственного неучастия в протестах страх, но это «страх того, что в случае провала все пойдет к чертям». И это, как представляется, хорошо объясняет многое. Народ, переживший за один век три крушения государства, «лихие 90-е», Чечню и наблюдающий практически за своей околицей кровавое украинское безумие, осторожничает, имея все основания не доверять политическим партиям и движениям и понимая цену необдуманных поступков.

Вот только российские власти будто задались целью проверить, где границы этого терпения. Один законопроект о профилактике семейно-бытового насилия, в случае принятия которого в семьи можно будет вторгаться по любому поводу, чего стоит! В результате такая «терпеливость» может сыграть с нами плохую шутку, потому что власть, не имея «обратной связи», обманывается кажущимся равнодушием, а энергия недовольства продолжает копиться.

Не будем приводить многочисленные вариации высказываний вроде «мне все равно». Приведем только самую, на наш взгляд, законченную мысль.

«Я лично живу, предполагая, что пенсии не будет никакой. Ноль. Надо быть готовым к этому и думать о том, как будешь жить, когда состаришься и не сможешь работать, — поделился своими планами 49-летний дизайнер Иван. — Надо ожидать, что государство тебе не поможет ни капли, и пенсии не будет». И если кому-то покажется, что это хорошая новость, мы с этим не согласимся. Это и есть отпадение гражданина от государства. И это — пролог к украинскому сценарию. Он ведь был не в том, что миллионы вышли целенаправленно свергать власть. Миллионы как раз сидели по домам, наблюдая по телевизору, как несколько десятков тысяч разваливают остатки суверенного правительства. Это и есть тот вероятный сценарий развития событий, которого удалось избежать в России зимой 2012 года, но который снова маячит на горизонте.

Впрочем, попадались люди, которые, несмотря на неверие в свои силы, в способность народа отстоять свои права, все же выходили на протестные акции и, вопреки расхожему мнению, не пострадали. «Летом были протесты, мы участие в них принимали», — рассказали Алексей и Александра, молодая пара. Протестовал студент-первокурсник Вадим. Боролся военный пенсионер Михаил, обращавшийся в администрацию президента РФ с призывом пересмотреть политику по пенсиям и «мусорной» реформе.

Читайте также: Боль стала ноющей — член ОП объяснил отношение народа к пенсионной реформе

Подытоживая, стоит повторить, что народная боль от пенсионной реформы не исчезла, не растворилась в суете и заботах. Скорее справедлив диагноз, что «боль притупилась, но стала постоянной, раздражающей и разъедающей».

Но для всех граждан сегодня важно, чтобы пружина народного недовольства, которая не может бесконечно держаться в сжатом состоянии, распрямилась не как в старом матрасе, разрывая его на части, а как в часах — отдавая свою энергию для полезной работы.

Читайте также: Поправки в Конституцию не вернут пенсионную справедливость в стране — обзор