Сегодня, когда военные действия на Украине приобрели устойчиво позиционный характер, киевский режим отводит важную роль атакам вглубь территории России. Для этого используются как классические террористические методы — противник постоянно ведет агентурную работу и вербует диверсантов на нашей территории, — так и новые средства поражения. Беспилотные летательные аппараты стали дешевой и эффективной альтернативой классическим средствам нанесения ударов — авиации и ракетным вооружениям. Их массовое применение требует от нас, в свою очередь, пересмотра стратегий защиты критически важных объектов.

Как выглядит проблема глазами военной науки? Мы поговорили с Айтечем Бижевым, бывшим заместителем главнокомандующего ВВС по вопросам Объединенной системы ПВО государств — участников СНГ.

ИА Красная Весна: Чему российская ПВО научилась за два года спецоперации?

Айтеч Бижев: Беспилотные летательные аппараты подразделяются на две группы: большие беспилотники, которые несут хорошую ракетно-бомбовую нагрузку, и малоскоростные дроны с минимальной отражающей поверхностью. Боевые беспилотники типа Bayraktar и так далее могут имитировать самолеты, большие летательные аппараты, нести большую бомбовую нагрузку, летать на далекие расстояния. Маленькие дроны летят со скоростью 90–100 км/ч и несут небольшой заряд: гранату, взрывчатку и так далее. Беспилотники представляют определенную угрозу.

Вспомним, как Украина наносила удары по нашим стратегическим аэродромам. Они переделали ракеты-мишени советских времен, которые используют для получения средств противовоздушной обороны, для создания мишенной обстановки, для имитации нападения вероятного противника. Эти ракеты остались, находились на складах, украинцы поменяли авионику, поставили новую систему управления, начинили ее тротиловым эквивалентом, и они летали, достаточно крупные, — размер среднего истребителя. Поняли, да?

Дроны же — это малоскоростные летательные аппараты с мотоциклетными, аккумуляторными двигателями.

Никакой проблемы для уничтожения БПЛА нет.

Есть определенная сложность, если они летят на малых высотах или с рельефным огибанием местности. Но учитывая, что наша система противовоздушной обороны — многослойная, она их обнаруживает, уничтожает с достаточно высокой эффективностью. Бывают отдельные моменты, что они прорываются, но ни одна страна в мире не может от этого защититься, потому что есть формула радиолокации прямого видения. Какие бы виды ракетных комплексов, какие стратегии ты бы не выстраивал — всё равно минимальная дальность обнаружения маловысотных целей — сорок — пятьдесят метров.

Когда нас упрекали в том, что Руст (немецкий пилот-любитель, совершивший в возрасте 18 лет перелет на легкомоторном самолете из Гамбурга через Рейкьявик и Хельсинки в Москву 28 мая 1987 года, приземлился на Большом Москворецком мосту, беспрепятственно пролетев более тысячи километров) пролетел… Руст не мог не пролететь. Для того чтобы он физически не пролетел, надо было создавать навигационное поле на территории Советского Союза. Нижняя граница пятьдесят метров — это очень дорого, технически это трудно. Задача выполнимая, но трудно, да и нет никакой необходимости, учитывая наличие группировок — космических, загоризонтных и так далее. То, что ПВО не сработало по Русту, — просто не было политического решения. Его обнаружили, сопровождали, вели, но не было команды уничтожить.

ИА Красная Весна: Как беспилотники долетают до Кремля, до Сити?

Айтеч Бижев: На высоте тридцать, сорок, пятьдесят метров беспилотник практически невозможно сбить. «Панцири» нужно тогда ставить очень часто. Стаи птиц примерно с такой же скоростью летят, с такой же отражающей поверхностью.

Впервые мы столкнулись с беспилотниками в Сирии, когда отражали удары по аэродрому Хмеймим, но ни разу подобный удар не достиг успеха.

ИА Красная Весна: Что самое главное в отражении атак беспилотников?

Айтеч Бижев: Сейчас все военно-исследовательские институты над этим работают. Созданы электромагнитные лазерные пушки, которые эффективно борются с беспилотниками, нарушают систему управления — БПЛА просто падают, не достигнув цели. Совершенствование идет всё больше. Раньше у нас подобного не было.

Сейчас мы впервые столкнулись с этими малоскоростными летательными аппаратами с минимальной отражающей поверхностью. Поверьте мне, что любая система ПВО в мире столкнется с этими проблемами при таком массовом использовании беспилотников. Их же массово используют! Вот представьте: бить по этому дрону ракетой С-300 — это несоизмеримые финансовые потери, понимаете меня? Дрон стоит 5 тысяч долларов, а ракета — 500 тысяч.

Есть зенитно-ракетные пушечные комплексы типа «Панцирь» и много других средств поражения. Они же эффективно борются? Эффективно. А то, что одиночные прорываются, — это было, есть и будет. Забор-сетку поставить невозможно по ряду технических причин. Есть физика, есть радиолокация. Если цель не видна, если ее нет в радиолокационном поле, то как вы ее уничтожите? Нельзя в круглосуточном режиме держать включенными активные зенитно-ракетные средства поражения. Для того чтобы видеть беспилотники, о которых мы говорим, они должны попасть в радиолокационное поле. Радиолокационное поле — фактор времени, короткие отрезки времени. Если беспилотник вынырнул из-под носа, как же тут стрелять? Это фантастика. Это только в фантастических боевиках может быть.

ИА Красная Весна: Украинцы достаточно изобретательны в разного рода технологиях?

Айтеч Бижев: А что вы хотели? Это наша школа. Они вместе с нами учились, вместе с нами служили. Единые понятия, единые вузы, единый подход, единая система обучения — и система ПВО у нас была единая. Всё сверхпередовое было на Украине, потому что это приграничные военные округа. И всё новое, всё лучшее давалось им туда. И там довольно-таки неглупые люди, они заканчивали наши академии генеральных штабов, со мной учились многие, многие ушли туда, учились хорошо. Одесский военный округ, Киевский военный округ, Прикарпатский военный округ — всё лучшее было там, это первая линия была. Московские округа уже второй категории были. А потом они резко стали приграничными, когда великий Михаил Сергеевич развалил всё.