В предыдущей части мы убедились, что за известный период существования «Книги Перемен» исследователями было применено большое количество разнообразных противоречивых и прямо противоположных друг другу методик толкования древних текстов. Насколько правомерным было бы совместить столь различные взгляды на один и тот же философско-идеологический образчик древней мудрости, вопрос далеко неоднозначный. Одним из главных аргументов в пользу «сочетаемости несочетаемого» является тот, что говорит о зеркальном отображении подходов как оппонентов, так и сторонников универсальности этого первоисточника всей канонической литературы Китая.
Другими словами, «Перемены» принимают все существующие версии и аргументы «за и против», а таких немалое количество. Этот парадоксальный феномен объясняется тем, что задача «Перемен» в том, чтобы изучающие их нашли в них собственное успокоение и, погрузившись в образы и числа, оставили свои неугомонные сердца с накопленными в них страстями и амбициями исследователей-первооткрывателей на дне «темной пещеры неизведанного», уверен автор книги.
В словах китайской поговорки о том, что «подлый люд видит лишь поверхностность „Перемен“, тогда как добродетельные мужи способны проникнуть во все их глубины», отражается смысл понимания Оракула через индивидуальную способность постижения истины, в чем не последнюю роль играет неудержимое стремление человека к саморазвитию.
Неудивительно, что конфуцианцы, а позже и неоконфуцианцы нашли для себя в «Переменах» свои значения, даосы — свои, а буддисты свои вполне обоснованные смыслы. Так, в самые различные исторические периоды люди вполне естественно использовали книгу в самых разных целях и по разному поводу в соответствии с требованиями времени. В некоторых случаях представители правящей элиты использовали «Перемены» для поддержания статус-кво; в других исторических эпизодах они ссылались на них в целях проведения и защиты своих радикальных мер и реформаторских движений.
Но, несмотря на все расхождения и все разнообразие в подходах, практически каждый житель Поднебесной по крайней мере слышал о существовании «Книги Перемен», которая, вплоть до двадцатого века, считалась документом непревзойденного престижа и беспрецедентного авторитета. Благодаря этому произведению как китайская элита, так и основной хребет общества сформировали свое мировоззрение, которое выражалось в особой оценке ценностей и в отличном от других понимании обустройства этого мира. Более того, из-за высокого авторитета «Перемен» в самом Китае, историческое и культурное влияние книги вышло далеко за пределы «центростремительного обустройства государства», охватив всю периферию дальневосточных стран и, прежде всего, Японию, Корею и Вьетнам.
За последнюю тысячу лет «Канон всех канонов» постепенно обрел глобальную известность и стал собственностью всего человечества. В 18-м веке иезуиты принесли в Европу знания о «Переменах», а оттуда книга отправилась в Америку, найдя особенно благодатную для себя почву в Соединенных Штатах, начиная с 60-х годов прошлого столетия. В результате она затронула многие сферы современной западной культуры, от психологии Карла Юнга до архитектуры Юй Мин Пэя, американского архитектора китайского происхождения.
По признанию многих выдающихся деятелей науки и искусства, фигуры и образы «Книги Перемен» вдохновляли их, что позволило совершить качественные прорывы во многих и, особенно, в смежных областях знаний. Начиная с очевидной связи между «Переменами» и бинарной математикой, которую с подачи иезуитских священников конца 17-го и начала 18-го века впервые идентифицировали для Запада Иоахим Буве и Готфрид Вильгельм Лейбниц, эти исследования не теряют своей актуальности и по сей день.
Не этим ли объясняется тот факт, что научная мысль в Германии получила свое развитие и помогла вывести страну из состояния полного краха после тотальных поражений в двух мировых войнах? Сегодня, благодаря глубокой исследовательской традиции изучения «Перемен», Германия стоит на передовой линии мировой научно-технологической мысли, считает автор книги.
Многие талантливые представители человечества попали под очарование этого загадочного для них произведения, которое сыграло свою значительную роль в творчестве художника Эрика Морриса, пианиста Арнальдо Коена, художников Артуро Ривера и Фелипе Эренберга, национального героя Парагвая футболиста Аугусто Рамиреса, игравшего в качестве нападающего и получившего прозвище Тигр. Тигром его называли, по той причине, что он всегда утверждал, «чтобы победить соперника надо стать им».
К ним же можно отнести широкий круг западных авторов, включая Филиппа К. Дика, Аллена Гинзберга, Октавио Паса, Германа Гессе, Раймона Кено и Хорхе Луиса Борхеса. Сюда стоило бы добавить имена многих «магов» от прикладной науки фэн-шуй, которая в последнее время привлекает к себе столь широкое внимание во всем мире и которая базируется на концепциях «Перемен», черпая в них значительную часть своей аналитической и символической лексики.
В странах Восточной Азии книга продолжает сиять своим сакрально-божественным светом, как это было на протяжении последних двух тысячелетий, выступая в качестве гадательного текста, канона наивысшей мудрости, практической философии, источника психологического руководства и идейного вдохновителя для писателей, художников, музыкантов, математиков и ученых мужей всех калибров.
Невольно возникает вопрос: каким образом люди, не знакомые с особенностями древнекитайского текста и не имеющие в своем распоряжении доброкачественных переводов, могли вдохновляться «Переменами» и открыто заявлять об этом источнике своего вдохновения? Ответ кроется в высоком профессионализме этих людей, подлинных мастеров в своих сферах деятельности, чье освоение профессии происходит по тем же вселенским законам, правилам и закономерностям, изложенным в «Переменах».
Когда, не зная китайского языка, Мартин Хайдеггер (1889-1976), немецкий философ-идеалист, нанял одного заезжего китайца для перевода трактата Лао-цзы, то постоянно возникающие споры заканчивались тем, что китаец громко заявлял: «Как Вы можете утверждать такое?! Ведь Вы не знаете китайского языка!» На что Хайдеггер отвечал: «А Вы не знаете Лао-цзы!»
Существует заметная разница между «прозревшим специалистом» и тем, кто имеет большой практический опыт. Только прозрение позволяет выйти на запредельный уровень понимания предмета своей профессиональной деятельности, тогда как даже самый наработанный и богатый опыт не позволяет это сделать.
Ярчайшим примером просветленного в истории философской мысли Китая является Ван Би (226–249 гг.), исследователь «Перемен» и трактата «Лао-цзы», который за 23 года своей короткой жизни сумел «постичь непостижимое» (цзюэ-сюэ). Произошло это благодаря его незаурядному таланту «видеть в малом большое», а в видимом невидимое. Именно с его именем связывают основание философского течения «сюань-сюэ», в котором образы и числа «Перемен» имеют определяющее значение.
Профессор Чэн Чун-ин из Гавайского университета в Маноа описал символическую структуру «Перемен» как систему, в которой мы находим динамическое взаимодействие и абсолютное единство не только между теорией и практикой, но также между пониманием и применением наших знаний в повседневной реальности. «Перемены» связывают процессы понимания и осознания с задачей принятия адекватного решения в отношении неординарной ситуации. Эти процессы можно рассматривать в качестве пяти этапов: наблюдения, символизации, систематизации, предсказания и интерпретации.
Автор нового исследования приходит к выводу о том, что именно интерпретация становится мостом к пониманию «Перемен». Не секрет, что современные мыслители Запада и Востока используют методики и закономерности «Перемен» с целью выявления незримых связей многих явлений в самых различных отраслях современной прикладной математики и естественных наук, от линейной алгебры и квантовой механики до молекулярной биологии, компьютеризации процессов и программных технологий.
Однако не все ученые легко восприняли подобные идеи. По их словам, на сегодняшний день не существует ни одной работы по «Переменам», способной доказать какие-либо взаимно порождающие отношения или логические и эволюционные закономерности, существующие между Каноном и дисциплинами в различных областях биологии, химии, физики, физиологии и информатики. С их точки зрения, представители научной школы изучения «Перемен» совершили критическую ошибку, субъективно отождествляя современную науку с философией перемен.
Они считают, что использование «современных научных и технологических теорий для объяснения и прочтения древнего канона не является сугубо научным подходом». Тем не менее даже они допускают тот факт, что «Перемены» способны предоставить новую методологию, с помощью которой современная наука и техника могут быть лучше адаптированы для выполнения задач, стоящих перед человечеством в современных условиях.
Одним словом, как и в далеком прошлом, «Перемены» продолжают предлагать творческой интеллигенции стимулирующие возможности и интригующие решения, будь то сравнительный анализ или моделирование, которые необходимо применять, равно как и проблемы, которые необходимо решать, а также тайны природы, которые еще предстоит раскрыть и исследовать истоки их происхождения. Извечная красота этого «Канона всех канонов» заключается в широчайшем диапазоне его неограниченных возможностей, изложенных на универсальном образно-числовом языке Вселенной.
Суммируя все вышесказанное, следует еще раз подчеркнуть важное значение полного перевода оракульского текста «Перемен», способного обогатить и украсить своим содержанием любую частную и общественную библиотеку. Этот труд предназначен для практического использования древней мудрости, воплощенной в образах и числах вселенной, для решения насущных задач. Этому способствует проведенный углубленный анализ структурных особенностей древнего Оракула.
Хочется верить, что настоящее издание займет свое достойное место на столах и на книжных полках уважаемых читателей.