Успехи в покорении космоса, полет Юрия Гагарина, 60-летие которого мы отмечаем, породили размышления и художественные представления о том, каким будет человек будущего. Одним из таких мыслителей-художников является Геннадий Голобоков.

Голобоков — несправедливо забытый художник, творчество которого заслуживает того, чтобы стоять в одном ряду с великими мастерами живописи. С юношеских лет он был прикован к кровати из-за травмы. Однако это не только не сломило его, но и позволило открыть новую веху в живописи. В преддверии 60-летия полета Гагарина ИА Красная Весна публикует интервью с искусствоведом, исследователем творчества художника профессором Андреем Фесенко.

ИА Красная Весна Андрей, Вы занимаетесь изучением творчества художника-космиста Геннадия Голобокова более 30 лет. Чем вас привлекла эта личность?

— В 1984 году я занимался в астрономическом кружке Московского планетария. Летом мы проходили практику в астрономической обсерватории, и однажды мой друг-напарник принес книгу Василия Дмитриевича Захарченко «Наперегонки со временем». В этой книге было собрано много картин художников-фантастов. Меня сразу поразил именно Голобоков своим психологизмом. Ведь многие художники изображают фантастический мир — и это либо инопланетяне, либо звездолеты, либо какие-то технические огромные конструкции. А в картинах Голобокова я увидел человека, его боль, радость, раздумья.

И таких художников оказалось немного. Они иначе смотрят на всё: на мир, на космос, на развитие Вселенной и всего человечества. Голобоков один из них. И не случайно уже после смерти его называли основоположником психологической научной фантастики в живописи. Интересно, что продолжателей этого направления за 30 лет я больше не встретил.

ИА Красная Весна Расскажите, как он стал художником, каков был его путь?

— Путь Геннадия Голобокова поистине можно назвать тернистым. Родился будущий художник 16 февраля 1935 года в деревне Малая Быковка, недалеко от города Балаково Саратовской области. У него две сестры — старшая Капитолина, и младшая Валентина. Когда Геннадию исполнилось шесть лет, семья переехала в город Балаково. Вообще этот город маленький, но знаменитый. Его называли городом пяти Всесоюзных строек. Это Саратовская АЭС, которая находится в 8 км от Балаково, гидроэлектростанция и другие предприятия.

Геннадий в детстве был творческим человеком. Вместе со своим другом Геннадием Абалихиным они вырезали фигурки из дерева, занимались фотографией. И еще была у него одна страсть — он мечтал стать астрономом. Когда он учился в 4 классе, то сам сделал телескоп, изучив схему его устройства. Он забирался на крышу и проводил там свои первые наблюдения. У Геннадия была мечта работать в настоящей обсерватории.

Позже он познакомился с работами Циолковского, которые очень его вдохновили. Он всегда очень много читал, особенно писателей-фантастов. Например, Беляева, Ефремова, Брэдбери. У него даже была поговорка: «Брэдбери — это наше всё». Конечно, еще Геннадий много рисовал и даже устраивал домашние выставки. Его сестра Капитолина рассказывала, что когда приходили гости, он доставал блокнотик, карандаш и делал зарисовки, портреты всякие. Так он набивал руку. Но при этом не мечтал быть художником.

ИА Красная Весна Вы сказали, что Голобоков не хотел быть художником, как же он им стал?

— Думаю, что волею судьбы. Дело в том, что с ним случилась беда. Это было летом 1952 года. Геннадий тогда окончил восемь классов. Как-то в августе он с друзьями пошел купаться на речку Ленево. И они ныряли. Была у ребят одна забава: нырнуть под воду — и кто дольше продержится. Геннадий нырнул очень неудачно и ударился головой о дно. Ребята не поняли, что произошло и решили, что он выделывается. Прошло время, а Гена не выныривает. Его друг решил, что что-то не то и вытащил его из воды. А Геннадий говорит, что он ног не чувствует. Ребята побежали домой за родителями. Там вызвали скорую помощь, прислали за Геннадием вертолет и отвезли в Саратовскую больницу. Ему поставили диагноз — перелом шейного позвонка. Операция прошла неудачно, в результате чего — полный паралич. Вообще с таким диагнозом живут не больше 5 лет. Он прожил почти 27.

И понятно, что поставлен крест на всю его жизнь. А Геннадию всего 16 лет. И что дальше делать? Сначала, конечно, было отчаяние. Я думаю, что это совершенно очевидно, что когда ребенок лишился всего и, главное, своей мечты. И тут ему очень помогли сестры. Они говорили, что сдаваться не надо, ведь жизнь разнообразна: «Вот ты хорошо рисуешь. Давай попробуем». И он стал рисовать снова. Но как рисовать? Руки-то не работают, поэтому оставался только один выход — идти учиться. И Геннадий продолжает учиться в школе. Ребята ему приносят домой домашние задания. Так он окончил школу, а потом поступил он в заочный Народный университет искусств в Москве. Тогда он назывался имени Крупской. Но Геннадия не сразу взяли. В приемной комиссии ему сказали, что нужно личное присутствие. А он ведь не мог. Тогда Геннадий написал письмо Владимиру Серову — известному академику Академии художеств СССР. После чего его приняли. Но я не знаю, правдивая эта история или нет, но склонен доверять.

Так, Геннадий учится заочно, выполняет здания и присылает их в Москву. Получает рецензии, что хорошо получается, что плохо. И вот одна преподавательница пишет ему: «У тебя все хорошо, ты чувствуешь цвет, у тебя природный критический взгляд. Но тебе надо больше бывать на пленэрах». А как ему бывать на пленэрах? Геннадий категорически запретил говорить кому-нибудь, что он инвалид. Поэтому ни мать, ни отец, ни сестры, ни друзья нигде не говорили, что он парализован. Иногда отец вывозил его на природу на тележке. Его друзья на заводе сделали специальную кровать с подъемом и специальный мольберт. Удивительно, что Геннадий любил писать картины большого формата. Но он не дотягивался до верха, и ему приходилось переворачивать картины и писать их вверх ногами. Все удивлялись, как он это делает. А Геннадий говорил, что он как будто космонавт в невесомости. После этого его прозвали «космонавтом духа».

ИА Красная Весна Значит, Голобоков с самого начала писал картины про космос?

— Сначала Геннадий картины писал жанровые — никакой фантастики. Он очень много ее читал. Его любимым журналом был «Техника-молодежи». Но о фантастике кроме сестер ему не с кем было поговорить. Поэтому он писал картины из жизни строителей.

Я работал в фондах, с подлинниками. Из двухсот его картин сохранилось только 88.

Манера Голобокова — локальный цвет, например, желтый. Он им высвечивает какое-то определенное место. Позже я назвал его технику — фотоэффект Голобокова. Хотя, конечно, его творчество нужно отнести к соцреализму.

ИА Красная Весна Можно ли в ранних картинах увидеть будущего Голобокова?

— Вот, например, картина 1964 года «Женщина в космосе». На ней изображена стройка — строители, а одна девушка — в желтой кофточке. Лицо у нее такое задумчивое, мечтательное. Другая девушка ее обнимает. Вы спросите — а почему картина называется «Женщина в космосе»? Ведь ее там нет. А здесь речь идет о том, что женщина читает в газете про полет Валентины Терешковой — первой женщины-космонавта, совершившей его в 1963 году.

Вот так мыслил Голобоков. Впервые его две — три картины появились на одной выставке, где их повесили в темный угол. Однако, людям понравился именно Голобоков. После чего пошли благодарности, дипломы, а потом уже и саратовская выставка. Но он еще ждал своего звездного часа.

(Продолжение следует)

Читайте следующую часть: Психология человека будущего в картинах художника Голобокова — интервью