Заявление Сергея Кургиняна — ответ на приглашение главврачей пойти на экскурсию в красную зону

Вначале мне придется повторить то, о чем я уже говорил. Я считаю ковид тяжелым заболеванием. От этого заболевания умерло несколько далеко не чужих мне людей, и я горько переживаю их смерть. Я никогда не был противником вакцинации и не могу им быть, потому что мои ближайшие соратники, с которыми я работаю десятилетиями, «мухой» отвакцинировались, как только эта кампания началась. Потому что я сам неоднократно вакцинировался, когда работал в различного рода неблагополучных районах мира. Потому что мышление, согласно которому вакцина — это нечто скверное, мне глубоко чуждо. И, наконец, потому что вакцинация — там, где она помогает, — это часть убедительности научного мышления, способного преодолевать природную необходимость.

Я не мог быть противником вакцинации, не являлся им и не являюсь. Я противник принудительной вакцинации. Я противник принудительной вакцинации вообще и особенно в том, что касается детей. А что-то мне подсказывает, что нечто внутри существующей ситуации шевелится и движется в эту сторону. Мне кажется, что я в этом не одинок. Мне кажется, что весьма высокостатусные люди говорили о том, что принудительная вакцинация недопустима, так ведь? Это первое.

Второе. Впечатлительным туристам не место в зонах неблагополучия. Им не место в регионе Чернобыльской катастрофы или землетрясения в Спитаке, им не место в горячих точках или зонах межнациональных конфликтов.

Впечатлительность, если ты прибыл в эту точку работать (а туда можно прибыть только с тем, чтобы работать), должна быть засунута куда подальше и скована железным холодом профессионального долга, в противном случае работать в зонах неблагополучия нельзя. Туризм в зоны беды аморален, бессмыслен и отвратителен.

Что же касается ставки на то, что возможна такая впечатлительность, — то это не про меня. Я работал во многих горячих точках, во многих зонах бедствия. И вопрос не в том, чтобы впечатлиться. Вопрос в том, чтобы действовать.

Я самым горячим образом сочувствую каждому, кто находится в красных зонах в связи с ковидом. Это боль моего сердца. Но эта боль ничего не меняет в оценке ситуации, потому что когда ты начинаешь работать, то твоя задача — соотнести издержки и приобретения, выбрать сценарий и действовать, а не впечатляться, как всякая художественная натура. Попытка апеллировать к этой впечатлительности — мимо денег, мимо кассы. А горе людей, находящихся в этих зонах, вполне жжет мое сердце, так же как сердца других людей.

Третье. Любая человеческая смерть ужасна, любое заболевание, приводящее к смерти, чудовищно. Поэтому мне непонятно, почему так избирательно впечатляет то, что касается действительных ковидных ужасов и не впечатляют издержки существовавшей ковидной кампании, которые привели к определенным процессам в сфере онкологии, других тяжелейших заболеваний, в сфере психологических последствий определенных действий, включая инфаркты и инсульты, в сфере психиатрии.

Почему все эти люди, являющиеся «издержками» определенной ковидной стратегии, — почему по их поводу не болит сердце? А может быть, надо собрать не для впечатлительности, а для разговора людей, у которых умерли ближайшие родственники от вакцин? Может быть, этим надо ответить на соответствующее странное приглашение? Потому что речь идет не о том, чтобы впечатлить определенных медиков тем, что именно говорят люди, потерявшие своих близких, а в том, чтобы изменить стратегию.

Далее. Почему-то кажется очень остроумным противопоставить людей, не являющихся медиками и якобы стоящих на антивакцинаторских позициях, людям, которые являются медиками. А почему бы не изменить ракурс? Почему бы медикам, которые предлагают нам посетить с какими-то странными целями красные зоны и, видимо, считают, что мы то ли испугаемся (я был в зонах пострашнее, как бы страшны эти зоны ни были), то ли еще произойдет неизвестно что, — почему бы не предложить этим людям поговорить со своими коллегами по профессии? И не на языке впечатлительности, а на языке издержек и приобретений.

Далее. Скажите, пожалуйста, а как в принципе надо называть стиль, при котором люди, не имеющие особых заслуг в медицине, требуют, чтобы их коллег (между прочим, иногда с очень высокими заслугами) изъяли из профессии, лишили диплома, сделали что угодно другое только потому, что они занимают альтернативную точку зрения? Вот как к этому возмутительному факту надо относиться? Это не лысенковщина, это не всякие там дискуссии в психологии или в здравоохранении конца 1940-х — начала 1950-х годов. Это похуже. Это затыкание ртов, это вычеркивание альтернативных точек зрения.

О каком настоящем решении проблемы можно говорить в случае, если предполагаются такие чудовищные вещи? О чем вы думаете? Какое это имеет отношение к решению проблемы? Вы затыкаете рот людям, у которых есть альтернативные предложения по решению проблемы. И вы хотите сказать после этого, что вас интересуют больные? Если вас интересуют больные, то не важно, как их вылечат, главное, чтобы их вылечили — а тут имеет место нечто другое. Что это?

Далее. Вы примерно представляете себе, что сейчас происходит на Западе? Вы читали последние откровения Гейтса и Фаучи? Я внимательно ознакомился с оригиналами. Там уже прямо говорится, что вакцины неэффективны, что они не могут подавить заболевание, но что их надо делать как можно больше, и так далее и тому подобное. Вы вообще понимаете, чего стоят такие высказывания людей, которые говорили, что они ковид задавят за полгода? Это крутой поворот.

А вы знакомы с тем, что господа из Google — работающие в Google, — они очень рьяно требовали, чтобы всех вакцинировали, и затыкали рты всем, кто был осторожно настроен. Но они сами не хотят вакцинироваться. Вам это неизвестно? Вам неизвестно о существовании Римской и других деклараций, где выдающиеся светила медицины бьют тревогу по поводу определенных перегибов? Не самого этого процесса, а этих перегибов.

А теперь, может быть, о главном. Это письмо, которое я сейчас обсуждаю, оно представляет собой попытку перейти с так называемой жесткой «фени» на «феню» мягкую. А переходить-то нужно с «фени» на человеческий разговор.

Вы не чувствуете разницы? Я, в отличие от многих, с уважением отношусь к информационному сопровождению крупных проектов. Я не называю его «вонючим пиаром». Я достаточно давно занимаюсь подобным сопровождением и понимаю, как оно устроено. И, возможно, кто-то из тех, кто не чужд этому письму, либо напрямую, либо косвенно у меня учился. Так вот, это письмо — на двойку. На двойку!

А проблема заключается не в информационном сопровождении тех или иных мероприятий. Она заключается в стратегическом проекте, информационное сопровождение которого осуществляется. Болезнь не в сопровождении как таковом, а в проекте. Что же касается болезни, связанной с сопровождением проекта, то я вам скажу, что это такое. Это очень старая военная инструкция по поводу информационной войны, согласно которой надо хамить, хамить и хамить, орать, орать и орать, угрожать оппоненту, быть с ним грубым, развязным и так далее. Это очень старая инструкция, написанная по другому поводу, и применять ее в том тонком случае, с которым мы имеем дело, это значит быть просто out of. Но это же делалось. Делалось форсировано и долго. И результатом этой деятельности — не деятельности людей, которые этому оппонировали, а этой деятельности как таковой — оказался реальный раскол общества.

Мы живем в России. Вокруг нее стягиваются всевозможные тучи: на Украине, на юге, на востоке — везде. На севере, кстати. Нам сейчас раскол общества вреден как никогда, а этого удалось добиться. Разнузданная информационная кампания, грубая, непонятно зачем, помимо этой инструкции, приобретающая такой характер… Она дала результат, она оказалась страшно результативна в двух смыслах: в смысле отторжения всего, что связано с вакцинацией. Добились этого — навязывая, ломая через колено, подкупая и так далее. И в смысле этого раскола. Настоящего раскола. В чем-то сопоставимого с религиозным. Вы понимаете, что это смертельно опасно?

Может быть, кому-то кажется, что можно создать горизонтальный конфликт: вакцинаторы — антивакцинаторы. И он как бы нейтрализует конфликт между низом и верхом. Но это чудовищное заблуждение! Чудовищное! И в ближайшее время всё окажется очень ясным. Будет ясно, что любые столкновения по горизонтали только выводят на вертикаль, и всё. Нам это нужно?

Пока что страна находится в ситуации дисперсных мелкоочаговых протестов, но они уже идут. Рано или поздно энергию этих протестов людей в защиту своих конституционных прав и свобод превратят в энергию ненависти к тем, кто эти права ущемляет. Процесс будет захвачен авантюристами, за спиной которых будут стоять кто угодно: украинцы, англичане, американцы, местные радикалы.

Нам это нужно в преддверии крупных неприятностей? Это зачем нужно? Чего добиваются люди, которые так раскалывают общество, говорят о том, что надо «баранов», «мерзавцев» — «бить», «колоть»? Люди, которые оскорбляют большую часть своего народа или, скажем так, очень существенную часть этого народа, чего они добиваются? Они добиваются успеха вакцинации? Они добиваются прямо противоположного. И это уже очевидно.

Далее. Во всем мире идут определенные протесты. Они носят очень серьезный характер. Когда у нас, например, говорят, что в Русской православной церкви нет людей, которые против вакцинации, то это звучит очень странно. Этого просто не может быть. Потому что есть демократическая, в том числе и церковная, низовая общественность, и настроения там ой-ой-ой какие. И если верхушка начнет противопоставлять этим настроениям свою такую сугубую-сугубую лояльность и «одобрямс», то она потеряет массы. Совсем потеряет. Она никогда на это не пойдет.

Значит, всё больше и больше людей, которые начинают говорить о крутом повороте не в сторону отрицания вакцинации, а в сторону реального осуществления той добровольности, о которой сказано, но которой нет.

Вы зовете с туристскими целями в зоны беды. Приезжайте в маленькие города и поселки, посмотрите, кого там слушают. Там слушают врача скорой помощи, медсестер, приходского священника и какого-нибудь местного авторитета. И всё. Там все вот эти «ужимки и прыжки» с претензией на пиар и информационное сопровождение не работают. Потому что уже оскорбили зачем-то — бессмысленно, тупо, контрпродуктивно оскорбили. Что вы теперь будете с этим делать? Переходить с жесткой «фени»: «идиоты, кретины, подрывные элементы» — на мягкую: «съездите-ка вы в эту зону и посмотрите, какой ужас»? Это кто так умен, глубок и стратегичен?

Знаете, есть такой анекдот, притча о том, как проверили коэффициент интеллекта. На шест повесили банан, рядом положили другой шест. Горилла трясет этот шест, ей говорят: «Думать надо». Она берется за другой шест и сбивает банан. Потом какая-то более низко организованная обезьяна долго-долго трясет, ей говорят: «Думать надо». Она берет всё-таки шест и сбивает банан. А потом представитель некоего управленческого класса выходит и начинает трясти шест. Ему говорят: «Думать надо» — он снова трясет. Ему второй раз говорят: «Думать надо» — он снова трясет. Ему третий раз говорят: «Думать надо». Он отвечает: «Фигли там думать! Трясти надо!»

Так вот, люди, по отношению к которым мы не хотим раскола и конфронтации на уровне почти гражданской войны, — а дело уже пахнет этим внизу. Этим, услышьте! Люди, надо не трясти, надо думать. Надо обеспечивать стратегический поворот в разумную сторону.

Зачастую мне говорят: «А что же делать? Ведь есть только вакцины». Отвечаю: так не может быть, понимаете? Не могут все лекарства свестись к вакцинам, которые не лекарства. Вакцины — это гениальное изобретение (в тех случаях, когда они действуют), которое активизирует иммунитет. Лекарства — это то, что напрямую подавляет болезнь. Это неправда, что этих лекарств нет. Прекратите перекрывать им доступ, в том числе и обогащая спекулянтов. Прекратите заниматься ими спустя рукава. Лекарства есть. Это касается и моноклональных антител, и действительных терапевтических лекарств, и лекарств, меняющих среду в организме, и многого другого. И если бы хотя бы половина тех усилий, которые посвящены вакцинам, проявляющим всё большую и большую неэффективность (ну это же факт!), была направлена на эти лекарства, то, возможно, красные зоны были бы гораздо более пустыми, вам не кажется? За спиной мировых вакцинаторов, которые являются только передовым отрядом фармацевтики, уже маячат фигуры людей, которые будут гораздо больше зарабатывать на лекарствах. Ну и бог бы с ними, если лекарства будут эффективными.

Нельзя отвергать вакцины, нельзя пренебрегать ими. Надо разбираться, когда они полезны, а когда — нет. И надо применять, кроме них, все остальные методы, а как же иначе?

И, наконец, вся эта ковидная раскрутка — она же очевидным образом не про больных и здоровых. Она про что-то другое. И когда станет ясно, про что, откроются карты — вдруг обнаружится такая черная зона, по отношению к которой ужасные красные зоны, обитателям которых я всячески сочувствую, еще будут не самые худшие. И внутри таких черных зон, или одной большой мегазоны, места России как национальному государству нет. Это не про то, как государство будет вести медицинскую политику, это про то, как это государство уконтрапупить. Совсем! Не только это, но это в первую очередь.

По всему миру возникают соответствующие движения консервативного порядка, лидерами которых являются люди с огромными достижениями в науке, обретающие всё больший масштаб. И когда-нибудь (не сразу, конечно, это безумие еще продлится: безумие принудительности, безумие навязывания, безумие неспособности свести концы с концами), но наступит время какого-то прояснения сознания и какого-то политического прояснения, и за всё это придется отвечать. Особенно медикам.

Кстати, вы понимаете, что отношение к медицине в России, да и в мире, сильно поменялось? Вы понимаете, что очень многие предпочитают умирать дома, лишь бы не оказаться в ваших больницах? Вы понимаете, что доверие к этой медицине, которая несет черт-те что, подорвано? И что следом за этим может быть подорвано доверие к науке. Это страшная ситуация, очень страшная. Ее надо наращивать или наоборот — сворачивать? О каком проекте идет речь и о каком языке?

Давайте всё-таки прекратится вот эта вариация «фень» и преобладание пиара или информационного сопровождения над стратегическим планированием. И давайте внутри этой новой реальности возникнет не тот странный псевдоразговор, который тут оказался предложен очередным любителем замены существа формой, причем любителем, выбравшим далеко не лучшую форму, — «на двойку» форма-то, понимаете?

Давайте всё это заменим стратегическим диалогом, который, я надеюсь, еще не поздно вести, но время для которого очень серьезно упущено.