Грозный штурмовик Ил-2 — самый массовый самолет боевой авиации в истории и один из самых известных самолетов Великой Отечественной войны. В начале войны самолет был одноместным, но быстро стало понятно, что в таком случае самолет уязвим для атак врага с задней полусферы, и создали модификацию, у которой экипаж составляли двое — летчик и бортовой стрелок.

С бортовым стрелком Ил-2, Петром Константиновичем Византийским, совершившим невероятное число боевых вылетов — 175, мы поговорили о его боевом пути и о неожиданной командировке в пехоту, где он заканчивал войну.

ИА Красная Весна: Вы 1923 года рождения. Расскажите, пожалуйста, о том, как вы попали на фронт?

Византийский: Я сирота из детдома. В 1940 году я попал в ремесленное училище, подотчетное НКВД, Л. П. Берии. В Кемерово был военный завод, выпускал пироксилиновый порох. Я на нем должен был работать, и у меня была бронь.

Выпустили нас в июне 1942 года и отправили на производство. У меня был 5-й разряд. Но я думал, что буду на производстве, а получилось, что стал подсобным рабочим. Мы с одним парнем договорились, что поедем в военкомат и попросимся на фронт.

И нас забрали. Он попал в артиллерийское училище, а я попал во 2-е Ленинградское техническое училище, которое было в Ишиме (в конце июля 1941 года Государственный Комитет Обороны СССР принял решение передислоцировать 2-е Ленинградское военное авиационное техническое училище в глубокий тыл. Таким надежным местом оказался небольшой провинциальный город тогда Омской области — Ишим).

Да, вот туда училище перевели. Я должен был там его окончить и стать лейтенантом с белыми погонами, техником. Отвечать за моторы, вооружение и горючее для самолетов.

ИА Красная Весна: Но хотелось на фронт?

Византийский: Да, мне надо было на фронт. Тогда говорили: «Или грудь в крестах или голова в кустах». Ну, такое вот ребячество. Тогда как раз отбирали бортстрелков на Ил-2. И нас 300 человек отобрали, повезли в училище, где летчиков учат. Проверяли серьезно.

Последняя была центрифуга. Так все остальное проходили, но она делает 1200 оборотов в одну сторону, потом обратно, потом останавливается резко, двери открываются, и ты выходишь. Ну и многие не выдержали — попадали. А я деревенский парень был, крепкий. И в число 9 человек отобранных попал. Вот так я оказался в своей стихии.

Меня отправили в Балашовскую школу пилотов, которая была в Славгороде. Это Алтайский край (Верховное Главнокомандование Красной Армии приняло решение перебазировать Балашовскую военную авиационную школу в г. Славгород Алтайского края. Перебазирование школы проходило в августе 1942 г.). Там мы 5 месяцев учились.

ИА Красная Весна: В это время уже никаких сокращенных курсов, полноценно 5 месяцев обучали?

Византийский: Да. Мы уже учились летать и стрелять там, всё-всё. Где-то в январе 1944 года нас перевели в Белые столбы, вот здесь, за Чеховым. Тут был полк, 565-й полк (565-й штурмовой авиационный Станиславский ордена Суворова полк), который отвели на переформирование. Нас несколько человек в него зачислили. И мы здесь пару месяцев тоже летали, слетывались. 19 февраля 1944 года я попал на фронт.

ИА Красная Весна: И вы успели до мая 1945 года совершить 175 вылетов? Почти через день вылеты совершали, получается? Высокая нагрузка.

Византийский: Иногда и по два, и по три, если погода хорошая. В разведку. Идешь, не колышешься, фотоаппарат снимает. А кругом разрывы — стреляют зенитки. 29 апреля 1944 года меня наградили впервые — за 25 боевых вылетов. Большинство стрелков наградили медалью «За отвагу», а меня — «За боевые заслуги» (в наградных документах сказано, что 15 апреля 1944 года, во время полета в экипаже младшего лейтенанта Дубровского Л. В. на выходе из атаки Петр Константинович огнем из пулемета повредил зенитную точку врага и уничтожил пятерых гитлеровцев). Потом воевал, и было еще несколько награждений.

ИА Красная Весна: Ил-2 считался очень прочным самолетом, вы согласитесь с такой оценкой?

Византийский: (показывает документы) Вот у меня акт. Описание повреждений и заключение, что нельзя его дальше использовать. Все лопнуло, все рухнуло. Вот здесь вот где-то ранение. Читай, какие раненые?

ИА Красная Весна: Вижу, написано два легкораненых.

Византийский: Представляешь, самолет списали. Все разрушилось, а мы живые.

ИА Красная Весна: А что за ранения? Осколочные?

Византийский: Нет, это легкие. Ну то есть стукнуло, контузило, не ранило. Испуг, как говорится.

ИА Красная Весна: Контузия?

Византийский: Да, да. Ну не совсем. Потрепало, нельзя написать, что вообще нету ничего.

ИА Красная Весна: Говорили, что чуть ли не до 500 пробоин находили иногда на самолетах. Вы на вашем считали?

Византийский: Никто там ничего не считал потому, что от него считать нечего — его протащило на 300 метров. Хвост здесь, а раз мотор работает — уволок его за 300 метров. Там лопасти искорежены — они свернулись, как цветочек, о землю.

ИА Красная Весна: А вы, когда со школьниками говорите, это детям рассказываете?

Византийский: Нет.

ИА Красная Весна: А почему?

Византийский: Их не интересует это дело. Я же вижу.

ИА Красная Весна: А что им интересно?

Византийский: Как что у нас было в общем, жизнь наша. Такие подробности не интересуют.

ИА Красная Весна: Слишком страшно им будет?

Византийский: Да, это неприятно даже. Школьникам такое не надо.

ИА Красная Весна: Но ведь слушают рассказы ваши?

Византийский: Да, слушают.

ИА Красная Весна: Вы смотрите современное кино о войне?

Византийский: Нет, не смотрю. Это все игра, все наигранное.

ИА Красная Весна: А как вы очутились в пехоте? Это очень неожиданно — летчик, да еще с таким послужным списком, и такая командировка.

Византийский: 10 апреля 1945 года вышел приказ в дивизии — надо послать одного человека, оружейники и механики ходят свободные — нету машин. Надо послать человека в пехоту. Как раз шла Моравско-Остравская наступательная операция (ее проводили с 10 марта по 5 мая 1945 года войска 4-го Украинского фронта). И меня отправили в пехоту.

С 15 апреля я начал воевать в пехоте. Ничего не знал, командовал такими же необстрелянными бойцами, как я сам. Все кругом горит, грохочет, …

ИА Красная Весна: А что страшнее? Бортстрелком на Ил-2 или в пехоте?

Византийский: После боя уже сидим, я говорю пехотинцам: «Знаете, мне бы лучше двадцать боевых вылетов сделать, чем с вами тут». А они мне все отвечают: «Нет, нам не надо и одного вылета, нам лучше тут!». {Смеется}

ИА Красная Весна: И долго вы провоевали в пехоте?

Византийский: Я там пробыл 8–9 дней. 23 апреля меня ранило осколком в бок. Ранение было не сквозное, осколок застрял в теле. Отвезли в бывший немецкий госпиталь в городе Ратибор на Одере (ныне польский город Рацибуж). В госпитале и встретил Победу.

Командир пехотный мне потом сказал — за то, что ты взял высоту и ДЗОТ, я тебя наградил. Орденом Славы III степени. Дал мне наградной.

ИА Красная Весна: Удивились в пехоте, что к ним летчика «спустили»?

Византийский: И не только в пехоте. Пока я в архиве не нашел документы и командировочный — даже мои родственники, родной зять, считали, что я не признаюсь, а на самом деле меня отправили в штрафную роту. Но когда документы показал — поверили. {Смеется}

Из госпиталя я вышел 20 мая. Вернулся в свой полк. Наградной лист затерялся. И только через 67 лет я узнал, что та пехотная дивизия дала мне вторую «Красную звезду». Вот такой командир был — я у него всего 8 дней воевал, но он мне все написал. А потом и полк, и дивизия нашли, что этого мало и вместо «Славы» 3-й степени пишут наградной на «Красную звезду». (В приказе 241-й стрелковой Винницкой ордена «Красной звезды» дивизии 4-го Украинского фронта сказано, что старший сержант Византийский в ожесточенном бою юго-восточнее села Хухельна в районе высоты 271,3 со своим взводом одним из первых занял боевые порядки противника и уничтожил лично четырех врагов. 21 апреля 1945 года Византийский и его бойцы под сильным пулеметным и минометным огнем блокировали и затем полностью уничтожили ДЗОТ врага. Сам Византийский уничтожил гранатами 5 гитлеровцев и захватил два пулемета. «Служит примером мужества и отваги своим подчиненным»).

ИА Красная Весна: Спасибо! Здоровья вам и с праздником!

Византийский: Спасибо! С Днем Победы!