Выборы в Ассамблею Северной Ирландии прошли 5 мая, однако изменения, которые произошли в политическом пространстве, указывают на определенную тенденцию и вызвали довольно серьезные изменения в политическом пространстве автономии, впрочем, не разрешив политического кризиса.
Если посмотреть на заголовки большинства статей, в которых рассказывается о результатах выборов в Северной Ирландии, там говорится об исторической победе республиканской партии «Шинн Фейн» (Sinn Féin). И это действительно историческое событие, потому что республиканская партия (то есть партия, выступающая за существование Ирландии самостоятельно, как республики) до сих пор в Северной Ирландии (то есть той части Ирландии, которая не захотела существовать отдельно и осталась в составе Соединенного Королевства на правах автономии) еще не побеждала.
Партия, выигравшая большинство мест в Ассамблее (так в Северной Ирландии называют парламент) имеет право выставить своего первого министра, то есть главу исполнительной власти. Его заместителем, согласно правилам, должен стать представитель второй партии, а второй партией стала Демократическая юнионистская партия (DUP), прежде бывшая первой.
Однако не всё так просто. Во-первых, хотя «Шинн Фейн» и стала первой на выборах, говорить об этом, как об однозначной победе нельзя. Потому что по сравнению с предыдущими выборами партия не прибавила ни одного места в Ассамблее: как было 27 мест в 2017, так и осталось 27. Тут скорее надо говорить о проигрыше ДЮП, которая потеряла 3 места из 28.
Кроме них из юнионистских (то есть выступающих за существование в составе Соединенного Королевства) партий потеряла Юнионистская партия Ольстера (1 из 10). Третья юнионистская партия, Традиционный юнионистский голос (TUV) как имела одно место в Ассамблее, так и сохранила его, хотя в целом поддержка партии выросла: она набрала на 5% больше голосов, чем на выборах в 2017 году. Поэтому говорить, что юнионисты проиграли из-за своей разобщенности, тоже не стоит, потеря голосов ДЮП обусловлена ее собственными действиями. То есть в соотношении сил юнионистов и республиканцев практически ничего не поменялось: в сумме юнионистские партии имеют в Ассамблее 35 мест против 27 у республиканской «Шинн Фейн».
А главной сенсацией стала победа партии «Альянс». Это партия, которая себя позиционирует как третья сила, не признающая разделение на католиков и протестантов. Это партия, которая за всеобщее единение и преуспеяние, и за «стабильную зеленую экономику».
Такая позиция позволила привлечь на свою сторону многих уставших от противостояний североирландцев, прибавив Альянсу аж 9 мест из 90! В 2017 было 8, а теперь 17. Попутно «Альянс» отобрал места у Социал-Демократической либеральной партии (SDLP) — 4 места, и у «Зеленых» 2 места — всё, что у них было.
Серьезную роль в такой перестановке сил несомненно сыграла позиция DUP, которая заняла непримиримую позицию по отношению к Протоколу по Северной Ирландии. Напомним, что этот протокол был призван устранить коллизию, которая образовалась после выхода Великобритании из ЕС (Brexit). Северная Ирландия вышла вместе с Великобританией, а Республика Ирландия осталась в ЕС. А поскольку между Ирландией и Северной Ирландией границы фактически нет (это было частью соглашения Страстной Пятницы), возникла проблема: как предотвратить бесконтрольное перемещение товаров через эту виртуальную границу.
В то время как ЕС настаивает на проведении санитарных проверок всех товаров, которые прибывают из Великобритании в Северную Ирландию и могут оказаться в соседней Ирландии (то есть на европейском рынке), юнионисты заявляют, что скорее согласятся на границу с Республикой Ирландия, чем на «границу по Ирландскому морю». Отстаивая эту позицию, DUP за несколько месяцев до выборов устроила кризис исполнительной власти, сняв своего первого министра.
В результате власть оказалась частично парализованной, не способной принимать различные решения, включая решения о финансовой поддержке граждан и фирм, пострадавших от коронавирусных ограничений и роста цен на энергоносители. Однако и выборы не принесли облегчения, так как DUP, хоть и потеряла возможность назначать первого министра, пообещала блокировать избрание спикера парламента и формирование исполнительной власти, отказываясь выставить своего кандидата на пост заместителя первого министра.
При этом в действительности бизнесу Протокол приносит определенные выгоды, и, судя по статистике, бизнес ими пользуется. В 2021 году был зафиксирован существенный рост товарообмена с Республикой Ирландия. Причем Северная Ирландия стала торговать с Ирландией как сама по себе, так и стала новыми воротами для Великобритании в ЕС: если прямой импорт товаров из ЕС в Великобритании снизился примерно на €1 млрд (39%), то через Северную Ирландию вырос более чем на €1,5 млрд (64%). Это положение на руку не только североирландским компаниям, но и собственно британским, которые создали специально для этого филиалы в автономии.
В этой ситуации бескомпромиссная позиция юнионистов не может не вызывать раздражения той части общества, которая видит выгоды Протокола. Но и сторонники юнионистов могут быть недовольны политиками, которые фактически делают их заложниками ситуации. Результаты выборов указывают на это. А поскольку вся ситуация развивается вокруг противостояния юнионистов и республиканцев, часть граждан сбегает от них к «религиозно нейтральному» Альянсу. Туда же бегут и бывшие сторонники партии «Зеленых», что особенно показательно на фоне удорожания энергоносителей.
А если учесть, что позиции «Шинн Фейн» за последние пару лет укрепились по всей Ирландии (партия в 2020-м году триумфально выиграла выборы в Республике), это делает всё более реальной перспективу объединения двух Ирландий. Многое будет зависеть от позиции Альянса. Однако эта «третья сила» суть бывшие умеренные юнионисты. И хотя Альянс в свое время решительно поддержала Соглашение Страстной пятницы и придерживается либеральных взглядов, «Шинн Фейн» вряд ли стоит рассчитывать на поддержку с этой стороны. Судя по всему, в «Шинн Фейн» это понимают, поэтому говорят, что референдум об объединении возможен не ранее, чем через пять лет.
По-видимому, аналогичным образом оценивают ситуацию и в Лондоне, потому что существенных изменений в противостоянии с ЕС не произошло. А это значит, что напряженность между Лондоном и Брюсселем будет сохраняться.