7 октября профсоюз Российской академии наук (РАН) организовал серию пикетов научных работников против недофинансирования науки. Пикеты прошли во многих городах России, в том числе и в Томске.

Читайте также: Прекратить недофинансирование науки потребовали ученые в Томске

Организатор пикета в Томске, председатель профсоюзной организации Томского научного центра Георгий Ивлев ответил на вопросы корреспондента ИА Красная Весна о том, какие проблемы, вызванные недофинансированием, сейчас стоят перед РАН.

ИА Красная Весна: Какова была цель протестных акций 7 октября, которые проводил профсоюз РАН?

Георгий Ивлев: Цель данных пикетов заключалась в том, чтобы обратить внимание правительства на проблемы с финансированием отечественной науки. По мнению Российской академии наук, на текущий момент она как минимум в три раза недофинансирована.

Это недофинансирование создает целый ряд последующих проблем: неравномерность оплаты по стране, когда за одну и ту же работу ученые в разных городах будут получать разную зарплату; низкий уровень оплаты инженерно-технического персонала институтов, когда старшее поколение еще как-то продолжает работать, а нового молодого инженера вы днем с огнем не сыщете, или лаборанта, или программиста. Всё это влияет на качество научных исследований.

Также низкое финансирование не позволяет в достаточной степени обновлять приборную базу институтов. В рамках нацпроекта «Наука» предполагается только у организаций-лидеров, а это примерно 10% организаций, обновить дорогостоящее оборудование только на 50%. Это значит, что к 2024 году новых приборов будет не более 5% в институтах — это катастрофическая ситуация.

Еще мы хотели обратить внимание на неприятие научным сообществом подхода по фактическому закрытию фонда РФФИ (Российский фонд фундаментальных исследований — прим. ИА Красная Весна) путем слияния его с фондом РНФ (Российский научный фонд — прим. ИА Красная Весна). Таким образом, большое количество научных групп будет лишено дополнительного финансирования, что в первую очередь ударит по молодым ученым.

Также в последнее время правительство обратило внимание на академическую собственность, что мы также считаем неприемлемым. Если у РАН есть невостребованное имущество, то средства от его реализации должны идти на поддержку науки, а не на решение задач правительства, не связанных с наукой.

ИА Красная Весна: Сохраняется ли на данный момент такое явление, как дробление ставок для выполнения указа президента о доведении зарплаты научных сотрудников до уровня 200% от средней зарплаты по региону?

Ивлев: Да, это осталось. Денег на выполнение указа № 597 не хватает. Все свободные деньги, которые институты могли бы тратить на приборы, на капремонт, уходят на эту проблему. При этом из-за этого указа научный сотрудник Алтайского края и научный сотрудник Москвы будут получать в 3,5 раза отличающуюся зарплату за одну и ту же работу. Такое различие в оплате создает отток кадров из депрессивных регионов. Например, есть не очень далеко от Москвы в Ярославской области научный поселок Борок. Недавно в одном из учреждений три лаборатории в полном составе уволились и переехали в Москву. Потому что у них средняя заработная плата в субъекте около 27 тысяч рублей, значит, они условно должны получать 54 тысячи рублей. А их коллеги, молодые ученые в Москве, получают за такой же объем работы 130–170 тысяч рублей. И вот завлабы приняли решение: а давайте мы переберемся туда. И вот взяли и всем коллективом переехали.

При этом существенное различие оплаты может быть даже внутри одной организации. Указ президента требует, чтобы директор нарисовал 200% средней заработной платы в субъекте. Пример московских институтов: заведующий лабораторией какой-нибудь смог получить для лаборатории хороший хоздоговор, в результате у него младший научный сотрудник без степени будет получать 150–200 тысяч рублей, а в соседней лаборатории, в которой нет грантов и нет хоздоговоров, доктор наук с хорошей публикационной и научной активностью может получать свои 30 тыс. рублей. Сейчас у многих научных сотрудников очень низкая доля в заработной плате окладной части. Поэтому научные сотрудники становятся сильно зависимы от внешних факторов: удалось добыть внешнее внебюджетное финансирование, значит, в этот раз ты хорошо оплачиваемый сотрудник, а нет, то тебя ждет не очень высокая зарплата.

Кроме этого указа, был еще указ № 599 от 7 мая 2012 года, который предписывал правительству к 2015 году довести финансирование отечественной науки до уровня 1,77% ВВП. Сейчас это менее 1%. Никто не ответил за то, что указ не был выполнен. Но дорожная карта по выполнению указа № 587 продолжала действовать, в результате, с одной стороны, учреждениям не дали денег, с другой стороны — с директоров требуют показать, как они платят эту зарплату.

ИА Красная Весна: В чем заключается проблема объединения фонда РФФИ и фонда РНФ?

Ивлев: Смотрите, размер финансирования фонда РФФИ — это порядка 18 млрд рублей. Приблизительно половина этих средств достается академическим институтам. Гранты РФФИ относительно небольшие — при имеющемся бюджете их получает большое количество исследователей, большинство из которых — это молодые ученые. Получатели грантов могут их использовать на поездки на конференции, покупку химреактивов, на которые им не дают в институте денег, и сделать какие-то опыты, провести исследование, купить какой-то прибор. В бюджете Российской Федерации денег на это не заложено, и в институты деньги на это не приходят. Если мы забираем эти деньги у фонда РФФИ и передаем их в фонд РНФ, то там эти деньги будут делиться уже на очень ограниченное количество научных групп. При этом размер гранта существенно вырастет, но будет узкая тематика. В этом случае десятки тысяч исследователей лишатся возможности выезжать на конференции, представлять свои доклады и получать адекватный отклик от коллег. Также снизится качество научных исследований в учреждениях.