Уже несколько десятилетий мы живем в мире различных презентаций и самопрезентаций. Базовые знания о том, какова должна быть успешная презентация, есть даже у школьников. Главное — это выделить что-то уникальное, скажет любой старшеклассник.

И в этом он не отличается от министра, директора или менеджера по продажам. Но всё не так на Русском Севере. Создается ощущение, что в регионе всё самобытное и уникальное ищется только для того, чтобы найти в нем что-то схожее с образцами культуры протестантской Норвегии.

«За Поморскую республику»

Этот процесс вышел на поверхность в 1987 году, когда в Архангельском мединституте возник «студенческий кружок», самым известным членом которого был в недавнем «главный помор», врач Иван Мосеев.

Его политическая и педагогическая карьера закончилась после осуждения Октябрьским районным судом города Архангельска по статье 282 часть 1 УК РФ «Действия, направленные на унижение достоинства группы лиц по признакам национальности и происхождения, совершенные публично, с использованием средств массовой информации» за возбуждение ненависти к этнический группе «русские».

Кружок объединяла идея о существовании в Архангельской области некоего коренного малочисленного народа «поморов». Идея сразу же наполнилась необходимой в таких случаях политической прагматикой.

Вот что писал Мосеев в начале 1991 года в газете «Волна» в статье «Мы — за Поморскую республику»: «ЮНЕСКО разрабатывает план создания объединенных штатов Европы на основе существующих европейских государств. У Архангельской области есть реальная возможность в будущем стать одним из таких штатов».

Напомним, в то время в стране шел так называемый «парад суверенитетов», для участия в котором Архангельской области не хватало «всего лишь» одной малости — наличия населения, чья идентичность резко бы отличалась от русской.

Участие в этом параде сулило части местной элиты множество осязаемых преимуществ. Более того, некоторому успеху «поморского» начинания в области способствовало культурное перерождение Москвы, за которой закрепилось словосочетание «Москва-блудница».

Это подтолкнуло многих провинциалов к идее регионального обособления региона. С того момента отношение и к Арктике, и к Москве, и к Западу изменилось, но набравшие обороты центробежные процессы не остановились.

В узких кругах стала широко популярна инициатива известного яхтсмена Евгения Шкарубы построить в Архангельске 20-метровую шхуну из северной сосны. Сейчас это строительство ведется на базе Северного (Арктического) федерального университета.

Эта инициатива получила поддержку правительства области, лично бывшего губернатора области Игоря Орлова, руководства Северного (Арктического) федерального университета, Кенозерского национального парка и других.

Но первыми проект одобрили в… Норвегии! Об этом на презентации проекта рассказал сам директор специально созданного Товарищества поморского судостроения, уроженец Новосибирска Евгений Шкаруба.

Норвежская сторона предоставила ему чертежи яхты «Матильда» 1884 года постройки и первый грант для оплаты услуг норвежских специалистов по деревянному судостроению.

Поморская «Матильда»

Строительство шхуны по чертежам «Матильды» стало началом разрастающегося культурного проекта в Архангельской области. Два раза в год на строительство будут приезжать норвежские судостроители для передачи опыта и осуществления руководства проектом. Организаторы обещают, что норвежская сторона передаст необходимый для создания собственного цеха опыт.

Этот крупный российско-норвежский проект вызвал много споров на Русском Севере. В частности, это произошло из-за очевидно низкой оценки мастерства русских судостроителей.

Здесь необходимо обратиться к истории, когда впервые мастерство иностранных судостроителей было поставлено выше мастерства русских. Возникновение так называемых «новоманерных» судов, например, шхун, на севере нашей родины связано с политикой Петра I, который, как сейчас сказали бы, административными мерами пытался приучить судостроителей строить суда по чертежам голландцев и англичан.

Административные меры дали свой результат, такого типа суда действительно строились в Архангельске, но не стали для местных жителей, так сказать, своими. Слишком большая осадка накладывала серьезные ограничения на эксплуатацию такого типа судов в Белом море. Связанные с этим трудности не перекрывались лучшей способностью шхун ходить против ветра.

То есть каждый знал, что это английская или, например, голландская конструкция. Что в чертежи этих шхун вдохнули душу совсем не русские корабелы. И даже не поморские, если кому так угодно. Они делали их из-под палки. В результате произошло некоторое смешение технологий, но этот сложный процесс нельзя было назвать естественным.

Очевидно, после волны критики в 2021 году возникла новая версия о том, что шхуна строится «по архивным чертежам ВМФ». Эта версия была озвучена в очередной статье с интервью со Шкарубой.

Но к моменту возникновения этой версии были готовы поперечные ребра жесткости новой шхуны, так называемые шпангоуты, от которых зависят обводы корпуса. То есть корпус был выполнен по чертежам норвежской «Матильды», за исключением тех вольностей, которые судостроители могли допустить.

Получается, что обводы норвежских и русских судов идентичны? Это не является только узкой исторической темой. В одном из своих последних интервью Шкаруба заявил о том, что основой идентичности голландцев, французов и поморов является старый флот.

Если к этому принять версию, что старый флот норвежских и русских поморов одинаков, то и различий между норвежскими и русскими поморами почти нет, не так ли?

С другой стороны, можно ли называть традиционным северорусским судном то, которое было изготовлено по норвежским чертежам, которые были изменены влюбленным в норвежские технологии уроженцем Новосибирска?

Вряд ли можно ответить на этот вопрос положительно. Этот вопрос не вызывает смех только потому, что процессы «скандинавизации» Архангельской области идут давно. Слишком давно часть интеллигенции Архангельска пытается показать некую близость культур севера России и Норвегии, не замечая, что таким образом она принижает и стирает все непохожее на норвежское у себя на родине.

Возможно, ранее это было не сильно заметно. Но серьезное обсуждение насыщенного современными элементами и материалами «новоманерного» судна, построенного по норвежским лекалам и под руководством норвежских специалистов, как чего-то традиционного для Русского Севера, сделало этот процесс кричащим.

Шхуна, гранты и норвежский консул

В настоящий момент идет работа по объединению вокруг проекта «поморской шхуны» различных организаций по обе стороны российско-норвежской границы. На международный уровень эту идею вывел почетный консул Королевства Норвегия Андрей Шалёв.

Некто Владимир Станулевич в одной из своих статей отметил центральную роль в проекте этого почетного консула. По словам Станулевича, он обеспечил проект грантами.

А поэтому имеет смысл внимательнее прислушаться к тому, что он заявил в ходе презентации новой шхуны в начале 2019 года. В ходе презентации нового проекта Шалёв подробно рассказал об отношении и планах Баренц-секретариата.

«Тут не нужно, мне кажется, разделять наших поморов и норвежских поморов. Мы когда-то жили, 100–120 лет назад мы жили в одном пространстве, в одной поморской цивилизации», — заявил он.

Имеет смысл рассказать, что говорящий озвучил основной пункт исторического мифа, который активно используют поморские сепаратисты.

Возникновения этого мифа связано с именем бывшего ректора Поморского университета профессора В. Булатова (1946–2007), который в своем исследовании первый описал поморов в России как часть большого этноса.

«Название „поморы“ возникло не позднее Х-ХII веков… Поморы — русскоязычная группа этноса, заселившая (с XII века) берега Белого и Баренцева морей…», — заявил Булатов в своей пятитомной монографии.

На Русском Севере редко вспоминают, что в Норвегии идет параллельный процесс создания нового этноса «поморы», который, возможно, должен стать второй — нерусскоязычной — частью нового большого этноса.

Многие наблюдатели указывают на потенциальную опасность такого развития культурных процессов по обе стороны границы, в ходе которых может быть создан разделенный государственной границей Российской Федерации этнос.

Инерция этой новой ситуации может помимо воли создателей нового этноса подтачивать территориальную целостность нашей страны, работать на всё большую прозрачность государственной границы и против интересов России в Арктике.

Итак, центральная фигура нового проекта — почетный консул Норвегии Андрей Шалёв выразил пожелание не разделять поморов России и Норвегии. А что ответили ему на Русском Севере сторонники «возрождения» деревянного судостроения с помощью норвежских специалистов?

Норвежская шхуна против поморского коча

Есть свидетельства того, что новоявленные судостроители отнеслись к пожеланиям норвежского консула со всей серьезностью.

«Норвежские и поморские шхуны не отличаются друг от друга», — заявил в одном из интервью Шкаруба.

Здесь необходимо коснуться истории. Исторически местные жители на севере России использовали более приспособленные для мелкого и замерзающего Белого моря типы судов, самым известным из которых является коч.

Уже в ходе презентации в 2019 году началась общественная дискуссия о том, как называть новую шхуну. Представители общественного движения «Суть времени» предложили не называть шхуну «поморской».

Как минимум само слово шхуна произошло от нидерландского Schoener, говорили некоторые критики. Действительно, возникает вопрос, всё ли произведенное на территории области может отражать культуру региона? Например, «поморский парашют»?

На эту тему высказались некоторые граждане области и известный краевед. Но Евгений Шкаруба остался при своем мнении и продолжает называть шхуну, которую он начал строить по чертежам норвежской шхуны «Матильда», «поморской».

Эта небольшая странность иллюстрирует неестественность, неорганичность данного масштабного культурного проекта. Его масштаб подчеркнул тот же консул.

«На самом деле мы сейчас говорим о возрождении этой практической части поморской цивилизации», — заявил норвежский консул на презентации шхуны.

То есть речь шла не только о шхуне, речь шла о «практической части» целой цивилизации, а значит, и самой цивилизации! В которую якобы входили и протестантская Норвегия, и исторически православная Архангельская область!

Соответствует ли калибр говорящего тому, о чем он говорит? Он вполне может ставить себе такие цели.

«Шалёв известен в Архангельске широкой культурной Баренц-программой, продвигаемой на деньги секретариата. Наблюдатели справедливо причисляют ее к „мягкой силе“ Норвегии», — заявил Владимир Станулевич.

В своей статье он сделал парадоксальный вывод. По его мнению, России для защиты своего культурного пространства необходимо… поддержать проект Евгения Шкарубы грантами. Но на это можно взглянуть и с другой стороны — как на финансирование чуждого российским интересам проекта из российского бюджета.

В любом случае, если Андрея Шалёва причисляют к «мягкой силе» Норвегии, то вполне можно отнести к этой силе и участников строительства деревянной шхуны в Архангельске, не так ли? Поэтому особый интерес представляет, что они наметили себе в качестве следующих шагов.

От шхуны к «поморскому языку»

Строительство в Архангельске шхуны на основе норвежских чертежей под руководством норвежских специалистов должно стать основой для других культурных проектов, например, лингвистических.

«Мы рассчитываем, что у проекта будет большое будущее, что он получит продолжение. И мы будем участвовать в разработке и осуществлении следующих этапов этого проекта», — заявил почетный консул Королевства Норвегия Андрей Шалёв в ходе презентации новой шхуны в начале 2019 года.

В этой связи интерес представляют высказанные не раз Евгением Шкарубой мысли о необходимости привнесения в русский язык новых слов через яхтенную практику. Он рассказывает об устаревших словах русского языка.

Интересно, что устаревшие слова неизвестны ни в Норвегии, ни в России в одинаковой мере. И внедрение новых слов по обе стороны границы может стать еще одним шагом к выполнению наказа Андрея Шалёва о замалчивании различий между норвежскими и русскими поморами. То есть к созданию ситуации, когда можно будет говорить о разделенном российско-норвежской границей этносе «поморы».

Также этот процесс распространения устаревших слов очень напоминает создание более чем столетие назад украинского языка из старорусских слов. Так это будет или нет, время покажет. Но когда речь заходит о лингвистических экспериментах, не всем понятно, в чем здесь бизнес?

Культурная экспансия или бизнес-проект?

Становится очевидно, что данный проект необходимо оценить сначала как бизнес-проект и отдельно как часть большого культурного проекта — если отделить бизнес от культуры, то многое становится ясно.

Если строительство шхуны является бизнес-проектом, то должен быть финансовый результат. Он может возникнуть, например, после создания новых, востребованных на рынке, конструкций судов или разработки новых технологических приемов. При этом создатели этих судов по праву должны получить полагающееся вознаграждение и отдать полученные на развитие кредиты.

Почему в режиме постоянных консультаций с консулом Норвегии ведется культурная работа вокруг идентичности жителей севера России? К чему приведут лингвистические эксперименты людей, проводящих эти консультации?

Есть вариант, когда великое культурное наследие севера России будет переименовано, отягощено скандинавскими примесями, разделено с норвежскими поморами. А это, в свою очередь, может привести к новому витку сепаратизма в северных регионах нашей страны.

Как избежать этого варианта развития событий? Стоит обратиться к истории Архангельска, где в свое время существовала так называемая Немецкая слобода. Местные жители имели большой опыт соседской жизни с выходцами из Голландии и Англии, которые селились в русском северном порту.

Иностранцев без разбору называли «немцами», переняли у них уважение к деловому успеху и не брезговали с выгодой с ними сотрудничать.

Крупный культурный российско-норвежский проект, возникший вокруг строительства новой шхуны, вполне может позиционироваться как центр кристаллизации новой Немецкой слободы в Архангельске. Новые культурные продукты, возможно, обогатят культурную палитру Русского Севера, но даже с большой натяжкой их нельзя назвать отражающими традиции региона.

И возможный деловой успех начинания уже сейчас вызывает уважение. А вот попытки совместной со страной — членом НАТО работы над культурным кодом народов России должны получить совсем другую оценку.

Читайте также: Эксперт: традиции Русского Севера не возрождают постройкой норвежской шхуны