11 ноября в Самарканде прошел саммит Организации тюркских государств (ОТГ) под девизом «Новая эпоха тюркской цивилизации: к общему развитию и процветанию».

В саммите, помимо глав республик Средней Азии и Казахстана, участвовали главы Азербайджана и Турции, а также глава парламента Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов и глава правительства Венгрии Виктор Орбан. Также в нем приняли участие руководители тюркских организаций, таких как международная организация тюркской культуры (ТЮРКСОЙ), парламентская ассамблея тюркских государств (ТЮРКПА), международная тюркская академия и др.

По итогам работы саммита ОТГ была принята Самаркандская декларация. В ней страны-участницы ОТГ зафиксировали готовность к дальнейшему расширению сотрудничества в сфере региональной безопасности, экономического развития, а также транспортных связей, и углублению культурного диалога. Участники саммита договорились создать Тюркский инвестиционный фонд.

Следующий саммит решено провести в Казахстане, а генеральным секретарем выбран на очередной срок посол Киргизии в Турции Омуралиев Кубанычбек.

Мнения экспертов по результативности саммита ОТГ разделились. Некоторые эксперты считают, что саммит мог бы пройти более результативно. Часть экспертов считают, что страны-участницы ОТГ экономически не связаны и поэтому их интеграция идет очень медленно. Прокомментировать ситуацию ИА Красная Весна попросило директора узбекского аналитического центра «Маъно» Бахтиёра Эргашева.

Читайте также: Турция на саммите Организации тюркских государств проиграла — эксперт

ИА Красная Весна Бахтиёр Исмаилович, прокомментируйте, пожалуйста, результаты саммита Организации тюркских государств в Самарканде. Как Вы считаете, что можно было сделать, но не было сделано на саммите, и почему? Некоторые эксперты считают его провальным, так как принятые или одобренные на саммите документы не дают основание говорить о прорыве в работе ОТГ.

Б. Эргашев: Совет тюркоязычных стран трансформировался. Решение о его трансформации в Организацию тюркских государств было принято осенью прошлого года на саммите в Стамбуле, и первый саммит организации, на мой взгляд, очень успешно был проведен в Самарканде.

Самаркандский саммит я считаю успешным, потому что на данном этапе он выполнил поставленные задачи. Была принята декларация, был принят очень серьезный документ по процедурам в Организации тюркских государств и несколько других документов. Было принято решение о создании инвестиционного фонда тюркских государств. Это очень важное решение. Я думаю, что следующим шагом будет создание банка развития ОТГ.

Может быть, к следующему саммиту успеют подготовить и согласовать документы. То есть как учредительный и как организационный саммит, который оформил формирование нового регионального объединения, объединяющего тюркские государства, Самаркандский саммит состоялся, и я считаю, что он был вполне успешен.

В частности, приняты документы, касающиеся процедур, выбрали президента тюркской академии, выбрали председателя организации. Самое главное, они приняли Стратегию развития Организации до 2040 года с пятилетними планами, вполне конкретными, как экономического характера, так и социально-гуманитарного. Мне кажется, о провале говорить не стоит.

Это прорыв, когда страны, расположенные на довольно большом обширном пространстве, имеющие свои, довольно различающиеся между собой внешнеполитические ориентиры, свои экономические стратегии развития, объединились в рамках одной организации.

ИА Красная Весна Инвестиционный фонд размером в $500 млн, договоренность о котором была достигнута во время саммита, слишком мал для серьезных амбиций, масштаба организации и стоящих на повестке проектов. Так ли это?

Б. Эргашев: По поводу того, что инвестиционный фонд всего в $500 млн. Страны, которые входят в данную организацию, являются не самыми большими и богатыми. Важно то, что данный фонд создан и в нем будет $500 млн, которые могут использоваться для реализации прежде всего экономических и определенной части социальных проектов, намеченных в рамках ОТГ. Это вполне нормально как начальный стартовый капитал.

Были бы в ОТГ какие-нибудь монархии Персидского залива или еще какие-то другие страны с триллионами долларов, наверно, тогда можно было бы говорить, что мало. Но для стран, большая часть которых относится к средним или малым странам, первоначальный инвестиционный фонд ОТГ в $500 млн — это вполне нормальная цифра.

ИА Красная Весна Несмотря на все попытки Турции склонить Туркмению к полноценному членству, она так и осталась наблюдателем. Что вы думаете об этом?

Б. Эргашев: Позиция Туркмении, которая осталась наблюдателем в Организации тюркских государств, касается не только этой организации. Те эксперты, которые заявляют, что не удалось склонить Туркмению к полноценному членству, Туркмению, которая провозгласила главным принципом принцип нейтралитета, забывают, что у нее нет полноценного участия во многих организациях. Но почему-то про них не говорят. Поэтому говорить об этом как о провале саммита неправильно.

Я уверен, что позиция Туркмении постепенно будет меняться, и она сможет постепенно более активно участвовать в различных региональных структурах. Ведь никто не посыпает пеплом голову оттого, что Туркмении нет в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), и не называет саммит ШОС провальным, или саммит Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), или Евразийский экономический союз (ЕАЭС), или еще какие-то другие организации, если там нет Туркменистана. Но при этом, рассматривая результаты саммита ОТГ в Самарканде, говорят, что он провальный, потому что не удалось склонить Туркмению к полноценному членству. Глупости всё это.

ИА Красная Весна Казахстан в своей внешнеполитической концепции заявляет о своих претензиях на региональное лидерство, однако Узбекистан может стать лидером в регионе. Сможет ли Узбекистан этого добиться?

Б. Эргашев: Если честно, я устал уже отвечать на вопросы о так называемом региональном соперничестве между Казахстаном и Узбекистаном. Очень многие эксперты предрекали еще в 90-е годы чуть ли не войну между Узбекистаном и Казахстаном, прежде всего по вопросам делимитации и демаркации границы. Но никакой войны не было. Две стороны вполне спокойно, прагматично подошли к вопросу. Вопросы о границе давно решены.

Желание столкнуть лбами Узбекистан и Казахстан всегда присутствовало и присутствует среди определенной части политикума некоторых стран. Мне представляется, что это не самый лучший сценарий и не самый реализуемый. Политическое руководство двух стран давно доказало, что оно прагматично в вопросах сотрудничества. Наоборот, я вижу, что идет усиление торгово-экономического, политического и социально-гуманитарного сотрудничества между двумя странами. Самое главное, что экономики Узбекистана и Казахстана не являются конкурентными по отношению друг к другу. Нет ни одной отрасли, в которой бы конкурировали производители Узбекистана и Казахстана.

Экономики двух стран являются взаимодополняемыми. В Узбекистане производится то, в чем нуждается Казахстан. При этом Казахстан поставляет в Узбекистан то, чего не хватает в Узбекистане. Например, то же зерно, металлопродукцию. Узбекистан поставляет текстиль, сельскохозяйственную, пищевую продукцию. Идет активное сотрудничество в высокотехнологических отраслях, например, в автомобилестроении, формируются промышленные цепочки.

Так что все эти разговоры о лидерстве ни к чему. В Казахстане это прописали в каких-то документах, однако в Узбекистане вы ни в одном документе не найдете слова о том, что Узбекистан претендует на какое-то лидерство. В Казахстане прописали это положение о лидерстве, но я не думаю, что мы на практике видим какую-то жесткую конкуренцию, борьбу за лидерство и всё остальное.

ИА Красная Весна По ходу дела не все страны Средней Азии, кроме, видимо, Киргизии, хотят интегрироваться в тюркское единство под руководством Турции. Как Вы считаете?

Зачем Северный Кипр, который признают далеко не все, принят наблюдателем в ОТГ?

Некоторые эксперты считают, что в экономическом плане страны ОТГ не имеют базы для серьезного сближения и интеграции. Так ли это?

Б. Эргашев: Если бы страны Средней Азии не хотели объединяться и входить в ОТГ, то они бы этого не делали. Узбекистан, когда входил еще в 2018 году в Совет тюркоязычных стран, уже тогда четко заявлял о своей заинтересованности в таких вопросах, как увеличение торговли со странами-членами этой организации, в реализации крупных инфраструктурных проектов, в формировании единой транспортной политики, направленной на формирование транспортно-коммуникационной взаимосвязанности стран региона, развития инвестиционной деятельности, обмена технологиями, инновационного развития. Поэтому в организацию входят страны, которые действительно видят какие-то для себя перспективы в данной организации, и они надеются получить какие-то дивиденды от совместных усилий в рамках данной организации.

Поэтому если Узбекистан и Казахстан участвуют в Организации тюркских государств, и активно участвуют, то это означает, что данным странам данная организация представляется интересной и перспективной. И вообще нужно понимать, что Организация тюркских государств имеет серьезные перспективы как структура, которая объединяет страны с населением свыше 170 млн, с очень большой площадью, расположенной в очень удобном с точки зрения транспорта, логистики и коммуникации регионе.

Именно через страны Средней Азии, Южного Кавказа и Турции будут проходить основные маршруты с севера на юг и с востока на запад на большом Евразийском пространстве. Это очень выгодное географическое положение, и поэтому эта организация будет расти, у нее есть потенциал. Несомненно, будет увеличиваться спектр проектов, которые будут реализовываться в рамках данной организации.

Венгрия, например, проявляет очень серьезный интерес к деятельности в рамках данной организации. Я думаю, что есть перспективы полноценного членства в среднесрочной перспективе у Туркмении. Я бы не говорил о том, что какие-то страны участвуют в этой организации чуть ли не принудительно. Каждая страна видит свои выгоды, свои перспективы в рамках данной организации, и поэтому участвует в данной работе.

Понятно, что, в силу демографического потенциала, экономического потенциала, военного потенциала, военно-технического потенциала, Турция имеет очень большое влияние на работу данной организации. Но одновременно существуют и восточное крыло Организации тюркских государств в лице Узбекистана и Казахстана, которое вполне действенно может уравновешивать влияние Турции в данной организации. И мы это видим и в вопросе Северного Кипра, и в вопросе организации общей тюркской армии, о которой говорила Турция и которая не получила поддержки прежде всего от Узбекистана. Поэтому на самом деле не всё так просто в этой организации, и говорить о единоличном преобладании Турции в данной организации трудно.

Там есть баланс в виде Узбекистана и Казахстана в связке Узбекистан — Казахстан.

Но этим и интересно, когда нет одной главной доминирующей страны в той или иной организации, которая навязывает свою повестку дня другим членам. Я думаю, в ОТГ такого доминирования одной страны не будет. Всегда будет баланс в виде другой группы стран, которые смогут уравновешивать такое доминирование.